Камень, брошенный богом - Федорцов Игорь Владимирович (книги полностью бесплатно txt) 📗
Следом за Маршалси я откомандировал Амадеуса организовывать обед и купить дорожных припасов. Сам же, с тщательностью и не торопливостью заправского щеголя облачился в одежды. Рубашка заблаговременно отглажена, кружева на ней обновлены и накрахмалены. Пуговицы на модняцком жилете надраены до огня. На плаще ни пылинки, ни соринки, ни морщинки. Ухарски пройдясь по комнате, обулся. Сапоги сверкали начищенными носками и пахли маслом. От прилива жажды деятельности метнулся к оружию. Шпорки шкрябанули по половице оставляя желтые полоски. Я киношно ловко выдернул меч и тушировал спинку кровати. Острие скололо длинную щепку.
— Есть многие на свете друг Гораццо, — в моем переводе великий Шекспир звучал как никогда злободневно. — Кто хочет подержать судьбу за яйца!
Натешившись, собственным обличием и хваткой, я застегнул портупею вокруг геройского живота и спустился в низ, пообедать и заплатить по счету.
5
Покинув Кастехон, мы выбрались на торговый тракт, и белобокий меринок весело покатил нашу коляску по ухабам и колдобинам Мореяка.
Ехали не быстро и с остановками. Обожравшийся организм Маршалси взбунтовался и немилосердно гонял того по нужде, при всякой крупной встряске. Заслышав ругань, Амадеус останавливал транспорт, Маршалси рысью несся прочь, подальше в кусты, за камни или в поле. Облегчив страдания и возвращаясь в повозку, обессилено плюхался на сидение и беспомощно махал рукой Амадеусу разрешая ехать. Вначале беготня обсерающегося кабальеро забавляла, но по мере прогрессирования кишечного расстройства бег его становился все короче и вскоре до нас стали доносится и звук и вонь.
— Маршалси, вы знаете, что фрукты перед едой моют? — глубокомысленно спросил я страдающего чревоугодника.
— Это не от фруктов.
— Значит, вы поели дурного.
— Если бы!
— Тогда от чего, жидкий стул изводит вас и нас вместе с вами.
— От молочного.
— От молочного? — изумился я. Идальго не походил на поклонника творога и сметаны.
— От молочного пудинга, с имбирем и толчеными орехами, — уточнил он, прижимая руки к брюху, что роженица к бандажному поясу.
— На кой вы его жрали, мой ненасытный друг? Хотели послушать, как ваше пердило протрубит вам: Кабальеро, в атаку!
Амадеус прыснул в кулак, видно представив себе такого залихватского горниста.
— Меня… э… угостила одна сеньора…, — грозно косясь на барда, пояснил Маршалси.
— Она хоть стоила ваших теперешних мук? По моему мнению, ни одна юбка не стоит и однократного придорожного поноса.
— По вашему мнению, по вашему мнению! — обиделся Маршалси. Он ждал сочувствия, а не нотаций. — Засуньте свое мнение, знаете куда?
— С удовольствием, если это поможет, и вы дадите нам спокойно доехать до Шира.
Маршалси не дослушав выпрыгнул из повозки. Дела его обстояли хуже некуда. Бедолага успел только заскочить за саму повозку. Брякнули пряжки, раздалось душераздирающее "Ох!!!" и напугавший лошадь звук разорвавшегося фейерверка. Говорят, лошади лишены обоняния. В человеческом понимании. Но даже у нашего Белобока, навернулись на глаза слезы, когда газовая составляющая переработанного кишечником пудинга тронула носовые рецепторы животного. Белобок замотал мордой и попытался ринуться вскачь. Бард предусмотрительно натянул вожжи. Бросать раненых и хворых не достойно ни начинающему пииту, ни липовому князю.
Лишь только измочаленный хворью Маршалси вполз на подножку повозки, я гаркнул Амадеусу.
— Гони!
Но догадливый бард, красный от продолжительно сдерживаемого дыхания, и без команды уже нахлестывал лошадь, с неподдельным энтузиазмом рванувшую вперед.
Маршалси едва не выпал на дорогу.
— К чему такая спешка? — безвинно поинтересовался он, застегивая ремень и поправляя меч.
— К чему? Либо мы успеем довести вас к лекарю, либо вы нас уморите!
— Ну, пока ничего страшного не произошло, — успокоил меня Маршалси.
— Когда начнется страшное, — заверил я в ответ идальго. — Оставлю вас на дороге.
— Не драматизируйте! — усомнился в исполнении моих слов Маршалси и, привалившись поудобней к спинке сидения, поделился историей своего конфуза.
— Когда вы отрядили меня покупать коляску, я прямиком направился на ближайший базар выспросить, где и как можно выполнить распоряжение. В лавке менялы порекомендовали обратиться к Орпу Вагару проживающему у Старых Казарм. Я поспешил по указанному адресу. Дома его не оказалось, но гостеприимная хозяйка, — здесь Маршалси чувственно сглотнул слюну, — пригласила меня в дом, обождать его возвращения. О! это была во всех отношениях сеньора из сеньор доселе мною виданных. Круп что у породистой кобылки. Талия не толще амфорного горла. А зашнурованная в тесный корсет объемная грудь казалась, порвет шелковые вязки. Врать не буду, на личико супруга торгаша не вышла — корява, но ведь с лица воды не пить!
— И вы решили воспользоваться отсутствием главы семейства, — с пониманием намекнул я Маршалси. Он походил на мартовского помоечного кота учудившего шкодство с закормленной "Вискасом" киской, неосмотрительно вырвавшейся из-под хозяйской опеки.
— Ничего такого я не решил, — отмел пошлые намеки Маршалси.
— Значит, вас прельстил уют семейного очага, — заключил я. Может, в моих словах и не было правды, за то прозвучали они донельзя поэтично.
— Наверное, — согласился Маршалси и продолжил рассказ. — Она пригласила меня в гостиную, предложила вина…
— И молочный пудинг с имбирем и тертыми орехами…
— И пудинг с имбирем и орехами, и все ходила вокруг меня и говорила, говорила, говорила… Сам не помню, как сожрал стряпню, которую в иных условиях не заставили бы съесть и под пыткой. Признаюсь, я проявил слабохарактерность. Но как было отказать такой цыпе?
— Одинокой, — сочувственно вздохнул я в поддержку идальго, — и хозяйственной…
— Да, да! Одинокой, — опять согласился Маршалси, почему то, не очень обращая внимание на хозяйственность. Что ж каждому свое…
Приосанившись, охотник за оставленными без присмотра женами, без утайки раскрыл механизм совращения.
— Осознав, на что себя обрёк, из-за собственной мягкотелости, я решил компенсировать грядущие неудобства безвинным легким флиртом. Щепок за бочёк, хлопок по попке, одним словом детские шалости, — тут у покорителя женских сердец не выдержали нервы, и он откровенно признался. — У меня прямо руки чесались запустить их ей за пазуху.
— Хороший способ компенсации. Не будете возражать, если я у вас его позаимствую?
— Нет, не буду!
— Спасибо огромное!
— …И я начал действовать. Понимаете обращаться с синьорой не одно и то же, что водить шашни с уличной потаскушкой. Здесь на твоей стороне нет денежного мешка. Приходится полагаться лишь на собственное обаяние и ловкость. Я попросил еще вина. Когда она принесла кувшин и принялась наливать, нежно и как бы невзначай коснулся ее колена.
— И это вам сошло с рук, — рассудил я глядя на довольную физиономию Маршалси.
— Она даже вида не подала! — воодушевлено подтвердил разносчик рогов. — На третьей чарке я уже гладил ее округлости, на пятой она позволила заглянуть под подол на ее кружева, бантики и тесёмки.
— Фи, Маршалси как можно здесь же малолетние, — в шутку возмутился я скабрезным подробностям, но идальго было не остановить.
— К концу кувшина, моя прекрасная сеньора, уселась ко мне на колени. Она так чудно пахла!
— Откуда? Из-под подола? — уточнил я у соблазнителя. Маршалси не счел обязательным отвечать на подначки. Речь его полилась оживленней.
— Я понимал времени у меня немного, Орп мог вернуться в любую минуту. Потому пренебрег милыми сердцу удобствами, коими пользуешься, нырнув в постель. Опрокинув сеньору Вагару на стол…, — тут Маршалси рванулся с места, завывая почище иерихонской трубы. — Стой, стой! — и, не дожидаясь пока бард остановится, сиганул с повозки, рвя пряжки на ремне.
— Какое бескультурье, — вздохнул я, сокрушенно качая головой. — На самом интересном!
