Три легенды - Кликин Михаил Геннадьевич (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
Лезли в голову всякие мысли.
Что же это было?
Сон?
А дымящееся одеяло? А рука?
Ящерица без хвоста. Разрубленный надвое червяк.
Не надо было ему сегодня идти к Би. Этими разговорами они только разбередили душу…
Для волшбы необходимо две руки. Это знает любой начинающий маг. Две руки. Две. Иначе никак. Одна принимает энергию, другая отдает. Одна накапливает, другая поддерживает. Только две руки могут замкнуть контур. Только две руки создают фигуры Силы.
А левой руки нет…
Червяк…
Тело помнит.
Хотя она болит, чешется, зудит. Сводит иной раз с ума.
Тело помнит свою часть. Свою бывшую, давно сгнившую плоть.
Плоть.
Но плоть ли замыкает контур? Ведь не через мясо идет энергия, не через кости…
Энергия проходит по каналам.
По рукам… По двум рукам…
Мысли теснились в голове, ворочались, метались, толкались. Беспокоили…
Вигор поднялся на локте и на минуту замер, таращась в темноту. Затем он спустил ноги на холодный пол и сел на кровати, завернувшись в одеяло, словно в тогу. Проснулись привычные буравчики. В обеих руках.
Он поднял к лицу правую ладонь.
Единственную.
С улицы неярко подсвечивала луна, и он видел, хоть и с трудом, свои худые пальцы, пергамент кожи на ладонях, неровные ногти, набухшие сосуды. Он видел старость.
Вигор пошевелил пальцами, пристально вглядываясь в их движение. Он перебирал ими воздух, сгибал и разгибал, пробовал каждый сустав, пытался прочувствовать каждую мышцу, каждое сухожилие. Он долго сидел так, двигая пальцами. Луна встала напротив его избы, заглянула в окно, сотворив тень на противоположной стене – жуткий призрак с колышущимися пальцами-щупальцами.
Поздняя ночь. Полнолуние. Лучшее время для волшбы.
Вигор закрыл глаза и представил свою руку. Левую руку. Отсутствующую. Он представил ее во всех подробностях, скопировал с правой, лишь зеркально перевернув. Предплечье. Кисть. Пальцы. Фаланги. Пластинки ногтей. Он словно лепил свою руку. Кости, сухожилия, мышцы. Нервы и кровеносные сосуды. Кожа.
Вот она.
Вигор осторожно шевельнул воображаемыми пальцами. И рука отозвалась болью.
Простейшая фигура. Только попробовать…
Ящерица без хвоста…
Разрубленный червяк…
Но тело помнит…
И он сам тоже помнит…
Простейшая фигура Силы. Указательный палец вверх, средний и безымянный прижать к центру ладони. Плотно прижать! И держать так! Мизинец и большой свести в кольцо. Чувствуя каждую мышцу. Придумывая ощущение, осязая несуществующее…
Теперь правая рука. Это легче, потому что она на месте. Потому что она живая. Главное теперь – удержать в голове положение воображаемых пальцев.
Бесполезно.
Нет того чувства. Нет потока энергии. Нет Силы. Ничего нет.
Пусто.
Вигор открыл глаза.
Но, что это?! Показалось?!
Нет!
Может быть днем он и не заметил бы, но сейчас, ночью, в темноте…
Вигор не мог поверить. Он смотрел на свою руку и чувствовал подступающее безумие. Ему было страшно, и в тоже время хотелось плакать, кричать, смеяться. Все сразу, одновременно…
Он не мог поверить своим глазам.
Его рука слабо светилась. Совсем слабо. Чуть заметно. Правая рука. Живая рука.
А на месте отсутствующей левой мягко сиял тусклый ореол. Словно кокон, сплетенный из лунного света. Он видел свою воображаемую руку! И предплечье, и кисть, и пальцы! Он видел фигуру Силы! Призрачный протез, сделанный из сияния.
Несколько секунд Вигор смотрел на это чудо, а потом свечение стало меркнуть, истаивать. Диск луны миновал окно, и мрак в комнате сгустился.
Что же делать?
Права Би! Права! Колдун! Колдун!
Забыть? Плюнуть и жить как раньше? Тихо, спокойно.
Доживать…
Или…
Что делать?..
Вигор повалился на кровать.
Всю ночь он ворочался и не мог заснуть.
Только под утро усталость наконец взяла свое. Но сны его были беспокойными и не давали отдыха.
«Что же теперь делать?» – даже во сне мучил Вигора этот вопрос.
4
Урс проснулся рано. Еще было серо.
Он поворочался немного и снова заснул, задремал некрепко – прислушиваясь сквозь полусон, ожидая, когда закричит петух у Би во дворе…
И все-таки проспал.
Когда он во второй раз открыл глаза, было уже светло. Летнее солнце уже поднялось из-за горизонта и стояло довольно высоко. Вовсю драл глотку петух, приветствуя наступившее утро.
Не теряя времени, Урс выскользнул из-под одеяла. В комнате было прохладно, освежающе. Он махнул руками, присел несколько раз, разогреваясь, разгоняя кровь, натянул штаны и выбежал на улицу.
Из-под крыльца выскочил Берт, замахал хвостом, запрыгал вокруг, высунув язык, дыша восхищенно. Урс потрепал его по голове, схватил за длинное ухо, подергал ласково, несильно. Пес, играя, осторожно прикусил хозяину руку, заворчал, преданно заглядывая в глаза.
Туман уже сошел, осел искрящейся росой на траве. Было тихо, покойно, даже петух замолчал. Ни ветерка, ни единого движения. Только река несла свои воды под холмом, но и она текла медленно, неторопливо, отсюда и вовсе незаметно. Небо сияло пронзительной синевой – ни облачка.
Урс босиком обежал вокруг дома, глянул на свой огород, полюбовался ровными грядками, зеленью – будущим урожаем. Нагнулся, захватил широкой ладонью капли росы, стал растираться, поеживаясь и вздрагивая, негромко покряхтывая. Хорошо!
Повалил подбежавшего пса в мокрую траву, стал с ним в шутку бороться.
Солнце поднималось все выше, все сильней пригревало, сушило росу.
А соседи еще спят. Видно засиделись вчера, заболтались. Выйдут сегодня к обеду. Только Би, должно быть, тоже скоро встанет – ей надо корову подоить, кур выпустить. Хозяйство спать не даст.
Урс забежал в дом, надел легкие кожаные чулки-сапожки, зашнуровал плотно. Опоясался широким ремнем. Со специальной подставки взял свой тяжелый двуручный меч в ножнах, выдвинул блестящее лезвие наполовину, осмотрел внимательно – нет ли ржавчины, выщербины какой, не затупилось ли где? Задвинул отточенную сталь в ножны, нацепил на пояс. Выбежал во двор.
Проспал сегодня. Теперь все бегом. В наказание. Чтобы больше неповадно было. Без поблажек. Без компромиссов.
Пес уже ждал.
– Бегом, Берт! – приказал Урс, и пес рванулся изо всех сил – он отлично знал, куда надо бежать. Его хозяин устремился вслед, придерживая левой рукой тяжелые ножны.
По узкой дорожке они пробежали через огород, распахнули незапертую калитку и понеслись вниз по склону холма. Пес мчался впереди, Урс пытался его нагнать.
Откос закончился, плавно перешел в ровное, непаханое уже несколько десятков лет поле. Здесь надо было бежать осторожно, глядя на землю – попадет нога в кротовину, запнется ли за вывороченный наполовину камень – потом месяц в кровати проваляешься.
Урс сбавил ход. Он уже запыхался. А ведь раньше сбегал с этого пригорка и снова легко вверх – ни одышки, ни усталости, ни дрожи в ногах. А теперь?.. Значит надо увеличить нагрузку. Больше тренироваться. Без единой поблажки!
Берт оглянулся на отставшего хозяина и запетлял по заросшему невысокой травой полю. Стал разрывать мышиные норы и кротовины. Засунув нос в подземные ходы, внюхивался, чихал забавно, крутился на месте, словно пытался таким образом ввернуться, протиснуться в маленькую норку. Загребал мощными лапами почву, отбрасывал назад. Так и не добравшись до крошечных комочков жизни, затаившихся под землей, несся догонять убежавшего вперед хозяина. Торопливо задирал лапу у кустиков можжевельника.
Вот и лес.
Здесь, на опушке – светлый, чистый. В основном белоствольные березы и молодые осинки, трепещущие листьями даже в безветрие. А дальше – все больше бурелома. Мшистые ельники. Стволы, опутанные хмелем. Лесная крапива в два человеческих роста. Плеши болот. Непроходимая чащоба.
Дикие места. Нехоженные.
Урс, не сбавляя хода, пригнулся и нырнул в кусты орешника, раздвинув руками гибкие ветви. Еще пять минут он бежал по лесу, подныривая под нависающие сучья, перепрыгивая поваленные стволы, огибая стоящие на пути деревья, и оказался на поляне. На своей собственной поляне.
