Звирьмариллион - Свиридов Алексей Викторович (читаемые книги читать .TXT) 📗
А в те времена в Нарогтронде собралась милая компания: король Финрод-Фелагунд-ибн-Финарфин якобы главный и двое Феанорычей-приживальщиков, которые чем дальше, тем активней пытались захватить власть. Перед этой троицей Берен и излил свои печали, а закончил просьбой помочь. Реакция на его рассказ была неоднозначной. Финрод понял, что затея Тингола, в конце концов, аукнется, в основном, самому затейнику, и загрустил. Колегорм указал, что если сильмариль будет добыт, то Феанорычи все как один вспомнят старую клятву, ибо Берен не Моргот, и против него геройство проявлять очень даже можно. Следом за Колегормом выступил Куруфин, у которого был скверный характер. В соответствии с ним он долго запугивал собравшихся силами и мощью врага, а вывод сделал такой – пусть Финрод отправляется с Береном, а мы уж тут как-нибудь без него управимся. Несчастный король понял, что если он сегодня не уйдет совершать подвиги, то завтра его все одно так или иначе уберут, и почел за лучшее отправиться в дорогу.
Осенним вечером Финрод и Берен с десятком спутников покинули Нарогтронд, между делом перебили подвернувшийся под руку отряд орков, и, воспользовавшись трофейной формой и документами, добрались аж до башни Саурона, таким образом предвосхитив один из подвигов четырех танкистов и собаки. Но Саурона обмануть не удалось, и произошло знаменитое столкновение Финрода и Саурона – дуэль на песнях. Говорят, что именно такое единоборство выбрал Саурон потому, что хотел отыграться за поражение своего хозяина давным-давно, и если это так, то цели своей он добился. Команда была побеждена и брошена в глубокую яму, в которою время от времени забредал волк-оборотень и съедал одного из товарищей – не со зла, а исключительно с голодухи.
В те мгновения, пока Берен летел вниз, сердце Лютиен сковала морская болезнь, а добрая мамаша попыталась успокоить дочку тем, что надежды на спасение парня все равно нету, и нечего зря страдать. Лютиен действительно не хотела зря страдать, а для того, чтобы страдать не зря, она решили сбежать к Берену в компанию. Все тот же благородный и влюбленный Даэрон вновь сдал Лютиен Тинголу, который несколько опешил, но практической сметки не потерял. Для дочери был выстроен дом со всеми мыслимыми удобствами, вплоть до зарешеченных окон, но зато без дверей, и по мнению Тингола, этого должно было хватить для возвращения Лютиен хорошего настроения. Но она не поняла отцовской заботы и, усыпив охрану, сбежала, прикрывая свою красоту плащом из собственных волос. ……………. (Размышления автора о подробностях прикрытия красоты как всегда опущены, а жаль. Хотелось бы наконец узнать, какие еще пошлости могли родится в его воспаленном воображении.) И случилось так, что пошла Лютиен прямиком в ту местность, где сволочные Феанорычи из Нарогтронда развлекались волчьей травлей. Главный волкодав по имени Хуан (хоть и не сильно породистый, зато из Валинора родом) привел Лютиен к Колегорму, который, заглянув под волосы, решил не торопить события и не афишировать свою осведомленность по Береновским делам. Лютиен же по молодости лет доверилась братьям, и в результате оказалась под замком с перспективой насильной выдачи замуж за Колегорма. Из этой ситуации был простой выход – надо было и Куруфину со скверным характером дать увидеть то, что под волосами, а дальше Феанорычи все бы сделали сами. Но случилось по-другому: в одну прекрасную ночь пес Хуан без церемоний принес ей плащ, сказал: «Венсеремос, сеньорита!», и они вместе бежали из Нарогтронда.
А тем временем в подземелье дела шли своим чередом. Волк-оборотень доел почти всех арестованных, оставив Берена на предпоследние кормление, а Финрода на последнее – так его попросил Саурон. Но Финрод разорвал оковы и в следующий заход сам подставился волку, так что Берен остался один.
– Финрод, Финрод, – оплакивал Берен друга. – Ну что б тебе раньше эти оковы не разорвать, да и не только на себе, а и на всех остальных тоже, глядишь, чего бы и нарисовалось, а теперь совсем конец мне, несчастненькому…
Как раз в это время на мосту появилась Лютиен верхом на Хуане. Встав на мосту, она запела песню, а Берен, услыхав ее голос, упал в обморок, что, в общем-то, простительно – столько всего с ним случилось, а тут еще и песня. Саурон тоже эту песню услыхал, и для разминки послал на мост волка, которого Хуан без лишних слов отправил со снижением в сторону моря. Саурон пожал плечами, послал следующего волка, и дальше все пошло как по писаному – волков у Саурона хватило часа на четыре, но потом он решил, что разминка закончена, и, превратившись в волка, двинулся вперед сам. На этот раз Хуану пришлось несколько напрячься, но с помощью Лютиен, которая в критический момент вкатила Саурону в глаза порцию СиЭс из баллончика, враг был повержен, а чтоб не дергался, она пригрозила лишить его крайней плоти и отослать к Моргроту. «И будет он вечно обзывать тебя тем, кем ты тогда окажешься, если не уступишь мне власть над твоей башней.» Тогда Саурон признал себя побежденным, превратился в летучую мышь и улетел переживать, а Лютиен встав на мосту, на котором она и так уже давно стояла, объявила о своей власти. Радостные вопли пленников и узников огласили окрестности, но Берен все еще лежал в шоке от услышанной песни, и пришлось Лютиен его откачивать. Радостные, они взглянули в глаза друг другу, и день засиял над ними, и до самой осени держалась в тех местах хорошая погода. Среди пищевых отходов Берен отыскал фрагменты Финрода, и захоронил несколько наиболее крупных рядом с башней, так что место в какой-то степени очистилось. Теперь Берен и Лютиен снова были свободны, и, как говорят легенды, куда-то «отправились через леса», видимо, решив в этих лесах от души побродить. А выпущенные на волю пленники и узники вернулись в Нарогтронд, и раскрыли местному населению глаза на предательство Колегорма и скверный характер Куруфина. Произошел новый переворот, и власть взял Финродов брат Ордорет. Некоторые горячие головы предлагали заодно порешить Феанорычей, но Ордорет на это ответил:
– Интересненькое дело? А с кем же я тогда семейной грызней буду развлекаться, с орками? Воля моя будет такая: братьев не убивать, а попросту прогнать в шею, с побоями, но без увечий. И жрать в дорогу не давать, чтоб злее были!
