Магия Мохнатых - Нортон Андрэ (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
Несущие трубку
Воспользовавшись тем, что вороны улетели, они тут же пересекли реку и обошли подножие скалы, которая разделяла устье второго ручья. Желтая Ракушка остановился в удивлении, бросив взгляд на эту каменную колонну: намного выше того уровня до которого он мог бы дотянуться, даже если встанет во весь рост, находилась глубокая вмятина в форме отметины чьей-то лапы. Это не был, как он заметил после более внимательного изучения, след бобра, выдры или норки. Но все же это ясный след какого-то животного, оставшийся впечатанным в скалу, словно в мягкую почву.
По всей скале попадались следы древней краски, некоторые из них были нанесены в саму эту вмятину, показывая, что это символ действительно могущественной магии; должно быть, когда-то этот знак указывал на границу территории.
«Лапа…» — бобр плыл, стараясь догнать Сломанного Когтя, который сам всей душой стремился к цели.
«Знак Великого Бога, Речного Духа, — ответил Сломанный Коготь. — Это великое волшебство. Если бы Дух был выдрой или бобром, норки не смогли бы пройти мимо него. Но это знак для всех водных обитателей и потому нам сейчас не поможет».
Ручей, который позади них разделялся в месте, где находилась скала, оказался именно таким, какой и сам Желтая Ракушка выбрал бы, если бы искал убежище, чтобы избежать наблюдения.
Потому что вскоре ручей превратился в узкую полоску воды, сплошь заросшую по берегам кустарником и ивами. И кроме того, было очевидно, что это была территория выдр. Они проходили мимо камней с отметинами выдр, не впечатанными в скалы, конечно же, как это сделал речной дух, но оставленными в рисунках из разноцветной глины повыше уровня воды. Отметины сделаны не его племенем, и Желтая Ракушка не мог прочитать их. Но дважды Сломанный Коготь останавливался рядом с некоторыми, которые казались посвежее остальных, и во второй раз он просигналил:
«Многие возвращаются к племени. Возникла опасность… они уже, возможно, знают об этом».
Снова Сломанный Коготь желал больше, чем могло тело. И несмотря на то, что он оказался достаточно силен, чтобы самостоятельно войти в ручей и плыть в нем против течения некоторое время без всякой помощи, вскоре он опять начал отставать и в конце концов зацепился за проходивший под водой корень дерева, и Желтая Ракушка снова стал помогать меньшему собрату.
Ручей привел их к болоту, где росла высокая болотная трава и поблескивало множество водоемов. Некоторые из них вдалеке по краям покрывала пена, оттуда плохо пахло. Но в самом ручье вода была чистая, и Желтая Ракушка почувствовал себя в относительной безопасности — впервые с тех пор, как был захвачен в плен военным отрядом норок. А потом самец-выдра подтолкнул его, и бобр остановился там, где ручей расширялся в водоем, полузапруженный упавшим деревом и бревном, приткнувшимся к нему.
По жесту выдры Желтая Ракушка помог Сломанному Когтю взобраться на бревно. Крепко прижавшись к нему раненой лапой, он использовал вторую лапу, чтобы постучать по обломку ветки, все еще выступающему из бревна. Тот издал звук, который далеко разнесся по болоту. Затем Сломанный Коготь помедлил: откуда-то издалека через всю эту залитую водой местность до них донесся глухой стук-ответ.
«Они знают, что мы идем», — просигналил разведчик-выдра, соскользнув с дерева в воду. И Желтая Ракушка увидел знаки на бревне, которые говорили, что этот сигнал, должно быть, часто повторялся на нем.
Так они продолжили свой путь, и бобр не удивился, когда на поверхности реки, усеянной водорослями, вдруг появилась выдра только для того, чтобы взглянуть на них, а затем снова нырнуть, лишь на мгновение покрасовавшись перед глазами Желтой Ракушки разрисованной мордой, головным убором из перьев и бус из водорослей. Однако в лапе выдра сжимала копье, и она несла его так, как воин, привыкший к умелому обращению с этим оружием.
Наконец они выплыли, вероятно, в центр этой болотистой местности, где находился кусочек сухой земли, поднимавшейся как островок, отлично защищенный от обнаружения. Земля, большей частью глина с многочисленными камнями, была набросана кучами и располагалась, наверное, на каменистом основании. На ней сгрудились норы-кустарники, вместе с грязью, которая затвердела на солнце. Норы с гладкими стенами полностью располагались над водой, но что-то в них напоминало норы бобров — словно они были скопированы с огромных домов народа Желтой Ракушки.
Выдры ждали их прибытия, впереди воины, позади самки и детеныши, но их было слишком мало для такого количества нор. Если, как верит Сломанный Коготь, племя снова собирается, еще далеко не все добрались до этой твердыни на болоте.
Боевые шесты возвышались перед пятью норами, знаки боевой доблести свисали с них — не нити с зубами, как в деревне норок, но перья или разноцветные нити из водорослей. Воины помогли Желтой Ракушке вскарабкаться на берег: эти последние несколько футов Сломанный Коготь, отказавшись от его помощи, преодолел самостоятельно. Двое первых из ожидавших поспешили к собрату, чтобы поддержать и провести через почти безлюдную деревню к норе посередине, которая была побольше остальных, со сложенными из глины стенами, разукрашенными цветными рисунками и с разноцветными отметинами на мягкой поверхности, потом разрисованными черной или красной краской. Как на скале в устье ручья, некоторые из отметин поблекли и почти исчезли под воздействием непогоды, однако многие еще ярко сверкали, словно их сделали совсем недавно. И Желтая Ракушка знал, что это записи о племени и клане, и, наверное, нора принадлежит не вождю племени, но тому, кто соответствует рангу мага-заклинателя.
Мимо Желтой Ракушки прошел какой-то воин и отвел в сторону занавеску, сплетенную из сухих водорослей. И бобр остановился на несколько секунд, позволяя Сломанному Когтю и двум поддерживавшим его выдрам войти первыми. В центре норы был разожжен небольшой костер, от него поднималась тонкая голубоватая и приятно пахнущая струйка дымка. С одной стороны костра присел на корточках очень старый выдра-жрец, с почти белой мордой. Когда голова его качнулась в их сторону, Желтая Ракушка увидел, что у него только один глаз, а другой обезображен длинным шрамом, правда, давно зажившим. Перед ним находился небольшой церемониальный барабан, сделанный из панциря черепахи, с кожей из семги, высушенной и крепко натянутой поперек панциря. Время от времени этот старый самец тихо ударял по барабану, выбивая какой-то шуршащий звук, словно что-то в земле нашептывало ему.
Лицом к нему через костер сидел самец-выдра помоложе, однако и он был куда старше Сломанного Когтя и даже воинов, которые привели раненого товарища в эту нору. Его глаза окружали нарисованные черные кружки, а на груди висел диск из кости, с резьбой и также разрисованный — знак верховного вождя. С передней лапы спускался на пол квадрат из водорослей, сплетенных вместе, с перьями, воткнутыми в это переплетение, образовывавшими яркое церемониальное одеяние.
Вождь взорвался быстрой речью на языке выдр, которую Желтая Ракушка не смог понять, а потом засунул лапу под край своего усеянного перьями одеяния и достал длинную трубку. С помощью двух когтей он умело выдернул горящую веточку из костра и вставил ее в чашеобразную часть. От нее исходил душистый запах, и он поднял трубку в направлении крыши норы неба, снова указал ею на землю, потом на восток, север запад и юг, и наконец предложил стебелек Желтой Ракушке.
Осторожно взяв его передними лапами, бобр сделал глубокий вдох, а потом медленно выдохнул, поворачивая голову в том же порядке, как и вождь выдр, предложивший трубку.
Передав трубку налево, в уже дожидавшиеся лапы старого жреца, который прекратил свои удары по барабану, чтобы взять ее, вождь быстро произнес на языке знаков:
«Нора Длинного Зуба — для нашего брата. Пища и питье Длинного Зуба принадлежат и нашему брату. Пусть он отдохнет, поест и напьется: след, оставшийся позади него, был длинный и трудный».
