Артания - Никитин Юрий Александрович (первая книга .TXT) 📗
Барвник заколебался, Тулей сказал с мрачным спокойствием:
– Скажи ему. Герой должен знать все.
– Карты были, – ответил Барвник все так же угрюмо. – Но это еще до… Словом, когда вода затопила весь мир, то все страны стали… иными. Реки поменяли русла, вместо гор теперь провалы, а на месте провалов выросли горы. Если Артанию сто лет потом выжигало солнце, то Славию поливали дожди, там сто лет из-за туч не видели солнца. Славия – это лес, единый угрюмый лес. И люди там… гм, лесные. У них другие боги, иначе на все смотрят, оценивают… Но я могу указать примерное место, где находится лезвие.
Сердце Придона как сорвалось с цепи, заскакало на всех четырех лапах.
– Где? – спросил он жадно. – Укажи!
Черево кашлянул, сказал с предостережением в голосе:
– Но если были такие катастрофы, то осталось ли лезвие на том же месте?
Барвник кивнул.
– Осталось.
Черево оглянулся на Тулея, тот откинулся на спинку кресла, глаза закрыл, то ли внимательно слушал, то ли задремал.
– Почему так уверен?
Барвник посмотрел на него со строгостью во взгляде.
– Потому что есть места, которые не изменит ни одна буря, ни одно землетрясение. Там как раз такое место!
Он повысил голос, Черево развел руками, мол, моя хата с краю, поспешно сел. Придон кипел от нетерпения. Барвник коснулся пальцем карты довольно далеко от зеленой границы, там сразу же засветилась искорка. Придон всмотрелся, в глаз больно кольнуло, он успел увидеть широкую поляну в лесу, огромный камень… и тут слеза застлала взор, а когда смахнул торопливо, искорка уже едва светилась, тусклая, словно подернутая серым пеплом.
– Я… – сказал Придон, голос сорвался, он сглотнул ком и сказал тверже, – я пойду! И вернусь с мечом.
Тулей приоткрыл один глаз, взгляд был острый, пронизывающий.
– Достойная речь, – сказал он. – Барвник, отдай ему карту.
Барвник поколебался, но Тулей смотрел строго, руки чародея нехотя сдвинули карту с краев, она уменьшилась до размеров подметки, стала похожей на клок грязной неопрятной кожи.
– На, – сказал он. – Хотя мало чем поможет. Разве что направление… Никто не знает, что тебя ждет по дороге.
– Ты это уже говорил, – напомнил Придон.
Тулей кивнул на окно, залитое красным закатным огнем.
– Солнце садится, но утром тебе подготовят коня. И отряд, что проводит тебя до границы. Если хочешь, пойдут с тобой.
Придон сказал поспешно:
– Не хочу!
Барвник буркнул:
– Правильно. Ваше Величество, что славы подумают, увидев наших воинов в своих лесах? Нам только войны недоставало!.. А это всего лишь артанин. К тому же – один.
Черево поднялся, закряхтел, низко поклонился:
– Желаю хороших снов Вашему Величеству. Придон, пойдем. Если я не научу тебя сегодня пить, то уже никогда не научишься!
Придон отвесил короткий поклон, взял карту и сунул за пояс. Черево, похлопывая его по спине, проводил до двери. Когда дверь за ними плотно закрылась, Тулей хмыкнул, он все еще смотрел вслед, в глазах властелина Куявии было странное выражение.
– Знаешь, – сказал он медленно, – я почти желаю успеха этому варвару… Странно, да? Но когда подумаю только, что этому дикарю пришлось бы отдать Итанию…
– Грязному, – заметил Барвник.
– Что? – переспросил Тулей.
– Ваше Величество, – сказал Барвник очень почтительно, даже очень даже, – вы забыли добавить обычное «грязному дикарю». Или «грязному варвару».
Тулей поморщился.
– Ах да… Еще – грязному артанину… А что, я перестал употреблять эти слова? Или только сейчас?
– Уже давно, – сказал Барвник, он стоял ровный, как столб, не дрогнул лицом, не шевельнул бровью. – С тех пор, как принес рукоять. Нет, с тех пор, как этот грязный артанин принес ножны этого меча.
Тулей поморщился сильнее.
– Перестань. Никакой он не грязный. Как ни крути, это – герой. Но даже герою не хотелось бы отдавать Итанию, если он – артанин.
Барвник вздохнул.
– А он ее и не получит.
Голос его был очень серьезен. Тулей отхлебнул вина, рука привычно потянулась за орешками, но тут до него дошло, что маг не просто поддакивает, как и надлежит вести себя с властелином.
– Да? Гм… Почему?
– Я забыл упомянуть…
Тулей кивнул.
– Ну-ну, забыл. Конечно же, совершенно случайно забыл упомянуть. И что ты забыл упомянуть?
– Что лезвие меча… не взять.
– Ага, – сказал Тулей, и нельзя было понять, обрадован или огорчен тцар. Да, судя по его виду, он и сам не знал еще, чего в нем больше. – Нельзя… Но лезвие вообще-то есть?
– Да, Ваше Величество, – ответил Барвник с поклоном. – Есть.
– Где оно?
– В Склепе, – ответил Барвник лаконично.
Тулей поставил кубок, глаза недобро блеснули.
– Знаешь, ты мне загадки не загадывай. Я – тцар. Мне надо говорить коротко и… просто.
– Хорошо, Ваше Величество, – ответил Барвник несчастным голосом. – Если коротко, даже очень коротко, то дело было так… Как вы знаете, когда наш Верховный Творец Род сотворил человека, то ангелы преисполнились ревностью и всячески старались очернить человека. Тогда Творец предложил ангелам облечься плотью и отправиться на землю. Двести ангелов спустились на гору Хермон…
– Это в Куявии? – спросил Тулей.
– Вряд ли, – ответил Барвник. – Хотя я не знаю всех гор. Может, в Артании… Словом, ангелы стали вступать в браки с земными женщинами, а от них рождались великие герои, великаны. Но эти герои не имели той святости, что вся в Роде и его ангелах, творили великие дела, даже очень великие, но не всегда… благородные.
– Ага, – сказал Тулей саркастически, – тогда уж точно не в Артании.
– Возможно, – согласился Барвник. – Словом, от этих детей ангелов и земных женщин рождались другие великие герои, полубоги, а от них рождались те, в ком еще меньше и меньше святости Рода, зато больше звериного начала, что в человеке…
Тулей поморщился.
– Как произошли все эти драконы, горгоны и прочие чудовища – знаю. Хоть и тцар. Могу же я знать то, что знает каждый мальчишка? Ты мне скажи про меч! Почему его нельзя?
– К этому и веду, – ответил Барвник торопливо. – Род позволил тем двумстам ангелам наплодить чудовищ, чтобы другие увидели пагубность такого пути. После чего послал верных ему ангелов, те низвергли неверных в глуби земли, а самого могучего, его звали Азазель, еще и придавили огромной скалой.
– Но при чем тут меч?
– Это его меч, – сказал Барвник.
Тулей выкатил глаза.
– Его? А как же Хорс?
Барвник отмахнулся.
– Хорс был просто последним, кто пользовался этим мечом. Он не бог, это с мечом обрел мощь бога. И стал богом! А потом великий чародей, который разломал этот меч, лезвие сунул под спящего Азазеля. Но этот меч, вернее тот обломок, не вытащить! Да, не вытащить… не разбудив Азазеля.
Тулей заметно побледнел, напомнил себе на всякий случай, что ему вроде бы ничего не грозит, но все равно по телу прокатился холод, словно оказался ночью голым на вершине мира. Даже думать, говорить о таких великих деяниях жутко простому человеку. А тцар, даже великий тцар, не вхож на небеса. Он так же прост, как и землепашцы.
– Но кто посмеет разбудить Азазеля? – проговорил он дрогнувшим голосом. – Это значит, пойти против самого Творца, создавшего мир, солнце и звезды! Населившего мир богами, людьми, создавшего свет и тень, день и ночь… Да, подлую вещь мы задумали. Бедный артанин!
Барвник сказал глухо:
– Но даже ножны этого меча обладают великой святостью. Город, в котором будут храниться эти ножны, станет неприступен. Разве этого мало?
Тулей тупо смотрел на кубок с вином. Затем тцарским голосом ответил:
– Да, этого достаточно.
– Нам только осталось, – уточнил Барвник осторожно, – оставить их в Куябе.
