Там, где холод и ветер (СИ) - Северная Ирина (книги онлайн полностью .txt) 📗
Уолш нахмурился так сильно, что глаза скрылись за густыми бровями. Джун, по-прежнему не понимавшая о чем идет речь, ошеломленно уставилась на старика, приоткрыв рот и не моргая. Мои попытки отправить девочку поиграть в гостиной, предложение порисовать или посмотреть мультфильмы оказались тщетными. Джун, как приклеенная осталась сидеть вместе с нами на кухне.
— Почти все записи — отсылки к мифологии. Может Мэри слишком увлеклась этой тематикой? — рассуждала я. — Юная девушка, прочитала легенду о любви Диармайда и Грайне, и на нее она произвела слишком сильное впечатление. Когда-то меня тоже заворожила история Тристана и Изольды. Сейчас фанфики пишут и все такое, а ваша дочь начала вести дневник…
— Мэриэнн жила вдвоем с сынишкой, никому ничего не рассказывала, и мы очень долго ничего особого не замечали. Однажды она попыталась объяснить что-то матери, рассказала про ворон, про то, что они, якобы, проникают в дом, следуют за ней и Кейраном по пятам повсюду. Полин перепугалась до смерти, запаниковала и заговорила о том, чтобы забрать Кейрана к нам, а дочь показать специалисту.
Джек посмотрел мне в глаза и мягко сказал:
— Пойми правильно, Хейз. Я никого не пытаюсь оправдать, но появление на свет Кея стало для нас большим сюрпризом. Единственная дочь принесла в подоле, как говорится, — Джек понизил голос и покосился на Джун. — Мы долго свыкались, и не скоро поняли, что стоит обратить внимание на что-то еще.
— Понимаю.
— Потом все развивалось стремительно. Это ее состояние. Паранойя. И более чем страшный итог.
Джек вдруг словно переключился, и уже совершенно другим тоном спросил:
— Тебе известно, что стены в маленькой комнате второго этажа обиты листами железа?
— Что? Нет, не знала. Но почему? — я едва не выронила из рук чашку.
— К тому моменту, как мы что-то узнали и забили тревогу, Мэри зашла в своих «изысканиях» слишком далеко. Итогом стало то, что она организовала для Кейрана «убежище» — закуток на втором этаже. Обила стены железными листами, чтобы… Кея не забрали злые фейри. Они, как известно, с железом не в ладах.
— Стены покрашены, что там под краской непонятно… — пробормотала я рассеянно. — Как можно было не замечать состояния дочери? Почему вы не вмешались? Не забрали Кейрана? — Я невольно повысила голос, но осеклась. — Простите, Джек. Но это все так…
— Если бы ты промолчала, я бы засомневался в том, что составил о тебе верное впечатление, — отозвался старик.
— Я вас впечатлила?
— Ты впечатлила Кейрана. И меня, да. Причем настолько, что я даже согласен выполнить его просьбу постричься.
— И что это значит? С этой вашей стрижкой?
— Внук тебе скажет сам, когда вернется».
Мы говорили еще о дневнике. О рисунке на стенах, который, как я правильно и поняла, придумала именно Мэриэнн, и она же нанесла его на стены в комнатушке на втором этаже.
Джек смог пояснить только, что листья дуба, как и изделия из него, считаются самой надежной защитой от зла, а вереск несет утешение, а еще означает любовное наслаждение и зачатие. Ну, а изгибы и переплетение линий символизируют безопасный путь, в котором заложен защитный алгоритм.
Многого Джек не знал или не счел нужным озвучить. Кратко упомянул, что после смерти дочери, именно его жена приняла решение переехать жить в этот дом, и словно подхватила эстафету «безумия» Мэриэнн. Увлеклась эзотерикой, читала и перечитывала найденный дневник Мэри, попросила своего поклонника «мастера-на-все-руки» изготовить амулеты с тем же орнаментном, и им же разрисовала все стены в доме. Кейран больше не сидел взаперти в крошечной комнатушке, но Полин ничего в ней не стала менять, следила за внуком, как орлица, не отпуская мальчика почти никуда, кроме школы. А, умирая, твердила одну фразу «Берегись боевой вороны».
Вороны. Джек сказал: «Все началось с ворон». Эти птицы и мне прохода не давали, возникая повсюду. Черные перья оказались даже в коридоре моей бывшей городской квартиры…
Где-то на краешке затуманенного усталостью и избытком информации сознания промелькнуло воспоминание, что Боевой вороной называли богиню Бадб. Бадб еще считали ведьмой, схожей с баньши, предвестницей всяческих бед, появлявшейся в облике вороны. И эта многоликая богиня также являлась одной из ипостасей Морриган.
Морриган. Меня передернуло от созвучия с именем Морин. Красноволосой красотки с нечеловечески пронзительным взглядом янтарных глаз. Она — моя персональная богиня войны, заманившая к себе Кейрана, который так и не позвонил мне сегодня и на мой звонок не ответил.
Все окончательно смешалось в голове, и я уже не могла отследить течение своих рассуждений, устала, хотела спать. Я изо всех сил пытаясь согреться изнутри слабым огоньком надежды, что новый день принесет мне то, чего я желаю.
— “Где ты, Кей? Все ли у тебя в порядке? Почему не звонишь? Пришли хотя бы сообщение…”
Я перевернулась на другой бок, и слезы потекли снова, увлажняя щеку, подложенную под нее руку, подушку, делая всю меня слабой, размякшей. Жаль, что горечь слез не может разъедать мысли, чтобы они мгновенно лопались и исчезали без следа, как мыльные пузыри.
Все, что я услышала сегодня, открыло какую-то прежде запертую дверь. И я обязательно узнаю, куда именно она вела, но сначала хочу услышать голос Кея и узнать, что у него все в порядке. У нас все в порядке.
***
Джек Уолш лежал в своей кровати в комнате пансиона и думал о том, что дожил до того дня, которого ждал столько лет.
Внук встретил ту самую, единственную.
Их давний постоянно повторяющийся спор, что Джек должен постричь свои длинные волосы, продолжался несколько лет, и, наконец, превратился в уговор. Старший Уолш сказал, что подстрижется, когда внук встретит женщину, на которой надумает жениться. Кейран согласился, хоть и был жутко недоволен, проворчав, что это «случится очень нескоро, а может и никогда, а ты, дед, за это время превратишься в Рапунцель».
Вернувшись в пансион, Джек попросил одну из сестер-сиделок зайти к нему и прихватить ножницы.
— Режьте это «украшение» прямо так, дорогая, — сказал он, держа в пятерне свои длинные белоснежные волосы, схваченные на затылке в хвост. Женщина, удивившись поначалу, выполнила просьбу, мастерски подровняв и подправив новую прическу. Джек пятерней зачесал назад со лба ставшие короткими пряди, и они, рассыпавшись по бокам по-прежнему красивого лица, придали облику мужчины благородно-непринужденный вид.
Джек устал, но, несмотря на это и мучительную боль в суставах, которую не смогли заглушить даже лекарства, чувствовал себя так, будто сбросил с плеч непомерный груз. Не сомневался — Хейз та самая.
Уолш заснул и во сне увидел себя уверенно шагающего на крепко стоящих ногах по дорожке их старого дома. Смотрел на голубые, белые и бледно-лиловые пышные шапки цветущей гортензии, ощущал аромат жимолости. Шел, твердо зная, что дом жив и по-прежнему хранит сокровенные тайны, бережет неугасающие надежды.
Еще несколько шагов и он доберется до самого безопасного места во всех мирах, закроет дверь, и за ней навсегда исчезнет все то, что не сбылось. Потому что начнется что-то новое, о чем он не смел даже мечтать уже очень много лет. Дверь дома открыта, ждет, предлагая войти и обрести, наконец, покой.
Джек шагнул внутрь и… упал в пустоту…
Сон обманул его, заманил и вытолкнул в реальность, в которой ждал вовсе не покой, а худший кошмар из всех возможных.
Джек изо всех сил старался глубоко и ровно дышать, делая вид, что все еще спит. Понимал, что выглядит смешно, как ребенок, пытающийся обмануть чудовище, живущее в шкафу, наивно веря в то, что достаточно зажмуриться посильней и кошмар исчезнет.
Но чистый ужас, воплощенный в грациозную женскую фигуру, с бледной, светящейся в лунном свете кожей, не желал исчезать.
Реальная, живая женщина терпеливо сидела в придвинутом слишком близко к кровати кресле, и всматривалась в темноте в лицо лежащего мужчины.
Тонкий аромат изысканных духов, являвшийся, казалось, ничем иным, как экстрактом чувственности и загадочности, витал в воздухе. Запах не дурманил, а наоборот — прояснял сознание, заставляя воспринимать действительность с особой четкостью. Отрезвлял, отнимая последнюю надежду на то, что все это только страшный сон.
