Драконовы сны - Скирюк Дмитрий Игоревич (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
— Сакнус — Человек Закона, — пояснил Яльмар. — Его слова имеют вес на тинге. Здесь ему привыкли доверять.
Яльмар первый обнаружил, что за ними увязался кто-то еще. Ни слова никому не говоря, на второй день варяг намеренно отстал, притаился за скалой и вскоре выволок к костру упирающегося барда. Возвращаться Вильям отказался наотрез, тем более, что и провизию пришлось бы разделить. Разгорелся спор: брать Вильяма с собой или прогнать, в итоге травник плюнул и махнул на все рукой. Так путешественников стало восемь, если не считать Рика.
А еще через два дня их накрыл шторм. Ураганный ветер сбивал с ног, холод не давал дышать, и даже гномы не смогли разжечь огонь, чтобы просушить отсыревшую одежду и обувь. Лошади устали. Рик стал совсем вялым, безразлично плелся позади и тормозил всю группу. Они навряд ли сумели бы выбраться, если бы не их проводник: именно Арне сумел отыскать среди холмов бесформенную каменную хижину, которая служила Сакнусу и другим окрестным жителям охотничьим домиком. Такие строения путешественникам попадались и раньше, но эта неказистая хибара — почти землянка с маленьким загоном для скота позади нее, пришлась особенно кстати. Протекшую крышу подлатали, навалив на нее пластинок битого сланца, а вскоре развели костер и наконец впервые за два дня по-настоящему согрелись.
Шторм бушевал уже два дня, и неизвестно было, когда вся эта непогода кончится. Жуга вздохнул, нагнулся и вслед за Яльмаром пролез в дымное нутро натопленной избушки.
Внутри было невероятно душно, но зато тепло. Посередине маленького помещения потрескивал огонь, над выложенным глиной очагом лениво булькал котелок. Всю хижину заполонили запахи гороха, пшенки и промокших шкур.
— Ноги сырые, голова сырая, — пробурчал Вильям, с неудовольствием разглядывая травника. — Какого черта ты там шлялся столько времени?
Жуга ничего не ответил.
Бард с Хансеном расположились у окна, затянутого тонким и промасленным пергаментом. В двух местах пергамент разодрался, отогнувшиеся уголки легонько трепетали на ветру. Натерпевшиеся от холода путники сначала порывались их зашить, но Арне их отговорил: дырочки, как выяснилось, были сделаны нарочно, чтоб сочился свежий воздух. Вильям еле слышно пощипывал струны лютни, Хансен дремал, привалившись к бугристой стене. Дракон занял весь дальний угол и хорошо хоть вылезать оттуда не особенно стремился. Остальные разлеглись кто где, подложив под ребра одеяла и охапки старого сухого дерна, в изобилии наваленного в хижине. Гномы спорили о чем-то на своем гортанном языке, спорили негромко, но с жаром — Жуга успел увидеть, как Орге сделал странный жест, как будто указывал одновременно на землю и на небо, потом плюнул в костер и умолк, отвернувшись и нахохлившись, словно большой неряшливый воробей. Из груды одеял сердито поблескивали его маленькие выцветшие глазки. Завидев травника, все с облегчением задвигались и помаленьку сгрудились вокруг котла, а когда с едой было покончено, стали располагаться ко сну.
В хижине был маленький светильник, слепленный из глины, но все масло из него путешественники выжгли еще в первый день, когда пытались развести костер. Жуга подбросил дров в огонь и смерил взглядом кучу сложенного рядом плавника. Нахмурился. Запас топлива не внушал опасений, но под утро могло похолодать. К тому же ветер сегодня был особенно силен. Жуга помедлил и потянул с потолочной перекладины свою меховую куртку.
— Ты куда? — вскинулся Хансен. — Не нагулялся, что ли?
— Пойду дров пособираю, — сказал Жуга. — А ну, как до утра не хватит.
— Не надо, — Арне вдруг помотал головой. Все посмотрели на него. — Хватит с нас той сырости, которую вы принесли. Все равно под утро выйдем в путь. Соберем дров для тех, кто будет ночевать здесь после нас, и сразу пойдем.
— Под утро? В путь? — воскликнул бард. — В такую-то бурю? Ты с ума сошел!
— Ветер утихнет.
Вильям с сомнением поскреб в отросшей бороде. Поймал блоху, поморщился и щелкнул ею меж ногтей. Потряс рукой.
— Что-то верится с трудом, — сказал он. — Уж больно здорово завывает. Откуда знаешь?
— Нам еще долго идти? — перебил его Жуга. — Где он, этот Гейзер?
Мальчишка перевел свой взгляд на травника.
— День, — он помедлил. — Может, два. Ветер утихнет. Если присматривать за костром, до утра дров хватит.
— Я присмотрю, — сказал Ашедук.
Усталость брала свое. Жуга кивнул, повесил куртку обратно и заерзал, раскладывая на полу мозаику пружинящих пластов сухой травы, стараясь, чтоб комья глины не так сильно врезались в бока. Стянул с ног меховые сапоги, подложил под голову свой мешок, закутался в одеяло и закрыл глаза.
Холод и усталость притупили острый коготок тревоги.
Если гном брался поддерживать огонь, за костер можно было быть спокойным…
Спокойным…
Проснулся травник от того, что кто-то тряс его за плечо. Открыл глаза и разглядел склонившийся над ним неясный силуэт. Волосы у человека были белые.
— Тил, ты?
— Вставай, — угрюмо сказал Телли вместо ответа.
Травник сел и огляделся. В хижине было темно — маленький эльф растолкал травника задолго до утра. Костер почти погас, светились только несколько угольков. Фигуры спящих можно было различить с трудом.
— Что случилось?
— Гномы ушли.
— Что?!
От возгласа травника стали просыпаться остальные. Приподнял голову Вильям, зашевелился Хансен. Яльмар так и вовсе подскочил и схватился за топор. Жуга торопливо нашарил в темноте подсохшие за ночь дрова, подбросил их в очаг и раздул огонь.
Орге с Ашедуком в доме не было.
— Я ничего не понимаю, — Жуга с силой потер виски и потряс головой. — Как ушли? Зачем ушли? Ты это видел?
— Нет, я от холода проснулся… Где твой меч?
Жуга обернулся и похолодел — мешка в изголовье его постели не было.
— Мешок… — пробормотал он, поднял взгляд и вздрогнул, натолкнувшись на холодный антрацит внимательных эльфийских глаз. Казалось, Телли именно этого и ожидал, и потому нисколечко не удивился. Все переглянулись. Яльмар громко и замысловато выругался.
— Яд и пламя, Тил, они забрали мой мешок!
— Мой тоже, — хмуро ответил тот.
— Но… там же меч!
Эльф медленно кивнул.
— Они забрали меч, — словно бы прислушиваясь к самому себе повторил он. И, помолчав, добавил: — И АэнАрду.
Несколько мгновений в хижине царила тишина. Все молча переваривали новость. Затем Жуга вскочил и суматошно заметался, собирая вещи. Стряхнул с подошв приставшие комочки мха и принялся натягивать сапоги.
— Ты что, всерьез намерен их догнать? — спросил Хансен.
— А ты что предлагаешь? — огрызнулся тот, остервенело затягивая ремни. — Сидеть и ждать, пока они к нам сами придут? Одевайтесь. Они не могли уйти далеко.
— Эй, Лис, остынь! — нахмурился Яльмар. — На камне следа не найдешь. Откуда тебе знать, куда они пошли?
Казалось, фраза Яльмара заставила травника на миг задуматься, но — только на миг. Он помотал головой и потянулся за курткой.
— Нет, я пойду. Я должен их догнать. Найду какую-нибудь гору повыше, может быть, оттуда разгляжу…
Хансен вскочил.
— Жуга, перестань! Ты ничего не сделаешь, ты только все испортишь…
— Что ты несешь, ну что ты несешь?! — закричал вдруг тот, срываясь на визг. — Ты хоть немного понимаешь, что у них мой меч?! И доска! У, гады, рассчитали все… Змея! Гадюка! — он остановился и топнул ногой. — Две змеи! А ты, — он обернулся к Хансену, сжимая кулаки, — ты тоже с ними заодно? Вы что, все сговорились, да? Ну и черт с вами, яд и пламя, я один пойду! Никто…
Ни слова не произнеся, Кай Хансен вдруг шагнул вперед и засветил Жуге пощечину. Травник поперхнулся словами, бухнулся с размаху задом на свою лежанку и озадаченно умолк, держась рукою за лицо. Щека его зарделась красным.
— Прекрати орать, — отчеканил Хансен, — приди в себя. Ведешь себя как ребенок, у которого отняли игрушку! Как будто ты сам по себе, без этого дурацкого меча ничего не значишь.
