Страсти по Фоме. Книга 1 (СИ) - Осипов Сергей (читать книги онлайн без .txt, .fb2) 📗

Фома оглядел трибуны. Крики, свист, разноцветные штандарты… Тысячи людей собрались весело отпраздновать его погибель — и попробуй их разочаруй!..

«Видел ли ты когда-нибудь настоящий — не Школьный! — рыцарский турнир и его непосредственных участников в сияющих доспехах, гремящих при каждом движении, как старый разбитый рыдван, с грозным копьем, с которым я, кстати, выгляжу, как корова с сачком?.. Нет?.. Много потерял! Видел бы ты, как я восседаю на конфискованном нами вороном, рыскающим подо мной из-за моей железной задницы, как обмылок в руке — это я на поединке! Благодаря тебе, оборотень! Дзякую!..

Огромный стадион, чаще используемый здесь как плаха, яркое солнце над головой (ты знаешь, в этом городе по утрам всегда солнце!) и многотысячная толпа, которая приветствует меня — это что-то!.. Почему я пишу тебе?.. А чтобы ты (не подберу эпитета, иссяк!), помнил, что по твоей милости нахожусь я здесь, перед этим хвостатым мясорубом Скартом. Ты знаешь, Голиаф перед ним — щенок карликового пуделя, у него лошадь огромная, как паровоз, а копье длинное, как рельса, и толстое, как бревно дедушки Ленина (ты был у почтамта и знаешь, кто это). Этим бревном, если Спасские ворота разбивать, то по инерции и Боровицкие вышибешь, в общем, картина для субботников! Не знаю, как еще выразить мою благодарность тебе за это, поэтому — пишу!

Я по своей великолепной глупости, конечно, сразу во все влез. Теперь они кричат, приветствуют и требуют, чтобы я уже кончал писать и начинал погибать, желательно не сразу, а с мучениями. Они милые, но слабые люди, и если мне доведется победить, я пару раз пройдусь по трибунам, не слезая с лошади, в знак благодарности…»

— Сэр Томас! Граф!.. — Танер тронул его за сапог. — Пора…

— Еще два слова, Танер!..

«Нам дали по листку бумаги, чтобы мы могли написать завещание, а кому и что я могу завещать?.. Только тебе мое последнее: «кис май эс!» — это моя последняя воля, так как Мэе, в случае моей смерти, ничего не достанется, кроме застенка. Надеюсь, ты исполнишь это мое желание, ведь воля умирающего — закон живущим (в первый раз обратил внимание на этот парадокс!). Я оставил Мэе свое кольцо, по которому ты ее всегда найдешь. Найди же!..»

— Гра-аф!.. — канючил Танер.

«Меня торопят… Скарт давно написал свое послание дьяволу, и Танер стоит теперь подо мной и понуро, как старая кляча, ждет, когда я напишу. Народ орет, свистит, в смысле, приветствует меня, и я в жестяной кастрюле с ручками пытаюсь написать тебе дальнейшее руководство по этому королевству, — народ подождет…

Так вот… Меркин все знает, знает, наверное, и Танер. Розовые круги нейтрализуют голубые, и наоборот. Если розовых кругов нет, государство идет вразнос, это видно и по самому королю, и по его делам: войнам, казням, пирушкам и прочая, прочая, прочая… Он, кстати, серьезно болен и именно из-за этого.

Что надо сделать? Надо найти хранилище розовых кругов и срочно зарядить всех ловцов на их отлов, потому что королевство на грани краха. Жизнь только в королевской резиденции, в остальных местах разруха, голод, мор… Это Хрупп.

Если он найдет хранилище раньше вас и уничтожит круги, то все — ямаха, процесс будет необратим, и территория превратится в территорию Дна. Это хорошо спланированная операция. Я думаю, сейчас нечто подобное происходит не только здесь. Технология Томбра проста и гениальна — найти систему равновесия (то же — противодействия) и убрать из нее один из элементов, и подчиненная этой системе, территория идет вразнос. Ускоряются процессы трансформации и начинают преобладать законы Дна, что и требовалось получить. Как Хрупп узнал, другой вопрос…

Твоя задача… Впрочем, остальное и сам сообразишь с Меркиным, мистификатор гребанный!.. Он про систему равновесия, естественно, ничего не понимает, может быть, ты ему объяснишь, Пестолоцци! Как ты меня подставил! Теперь геройски погибну…

Что еще?.. Помни о Мэе! Ты ее должен спасти, если мне не удастся завалить этого борова. Она — ключ к розовым кругам. Так сказал Сати и я тоже так думаю, если для тебя это что-то значит. Ну вот и все! Зрители приветствуют меня уже стоя, свистом, так что — пока!..»

Хотел он написать печально обвинительное письмо, как у Шопена Бетховеновича, а получилось как всегда — просьба о помощи. Фома свернул листок бумаги и помахал им приветственно трибунам: мол, все, все!.. Осатаневшие от ожидания зрители бешено свистели и выкрикивали ругательства, смысл которых сводился к одному: пора, ваше сиятельство, мать вашу, промать вашу, перемать!..

Дальше Фома старался не слушать, отдал письмо Танеру.

— Вы все запомнили, господин помощник?

— Да, — ответил Танер, и незаметно нарисовал на Фоме круг.

— Эт вы помолились, значит, за меня? — осклабился Фома. — Спасибо, старик, но я все-таки очень надеюсь, что вы поняли насчет кругов!

— Понял, сэр Томас, пора!..

— Ну, тогда пока, Танер!.. Письмо отдадите Доктору, если он появится, конечно, — добавил Фома с нехорошей усмешкой. — Если нет, жизнь ваша будет очень веселой — убеждать короля в измене Хруппа. Тогда держите Мэю поблизости, она хорошо влияет на преобладание голубого, значит будет влиять и на короля, который весь уже в голубом фоне, как впрочем, все здесь… Послушайте, Танер, а этот Хрупп — не голубой?

Танер непонимающе посмотрел на него.

— Что вы имеете в виду? Голубой, конечно!

— Слышал бы он вас!.. Пока, Танер! И честное слово, я бы хотел иметь такого советника в своем королевстве, как Меркин, и такого его помощника, как вы!..

У Танера заблестели глаза. Вот так действует закон банальностей в экстремальных ситуациях — закон Голливуда по вышибанию слез: сказал заведомую, прочувствованную чушь перед смертью (или подвигом), и теперь Танер в лепешку разобьется, а письмо будет у Дока, удовлетворенно подумал Фома, и пришпорил вороного. Тот, не привыкший к шпоре, бегая под мстителем, так дернулся, что Фома чуть не слетел с седла. Спасибо копью, держась за которое, Фома остался на лошади, хотя и чувствовал себя несущим рельсу. Зато сорвалось забрало.

«Факин хорс!!!» — раздалось над всем стадионом свирепое.

Он подъехал к невысокому заборчику, месту начала поединка, гремя забралом при каждом подскоке. С этим надо было что-то делать, как-то прикрепить эту железяку. Он с остервенением глядя на забрало изнутри, пытался найти неисправность. Вот так и космонавты, наверное, взлетают, а потом: ё-мое, иллюминаторы забыли, куда лететь-то будем?! — подумал он почему-то.

А Скарт уже выехал на середину арены, повернулся к королю, поклонился, потом — к трибунам, кивнул, потом — снова к королю. Судя по поднимаемой время от времени руке, Скарт что-то говорил, может, даже просил прощения, Фома ни хрена не слышал из-за гремящего забрала, которое он пытался вставить обратно в паз. «Вот зараза!»

Скарт закончил говорить, показывая в ту сторону, где сидела Мэя и на Фому. Зрители закричали, зааплодировали. Скарта уважали как победителя.

«Нет, не прощение, но что-то хорошее сказал, наверное…»

Арена замерла, отгремев, и все уставились на Фому. Он с силой саданул по шлему рукой в тяжелой перчатке, и забрало чудесным образом встало на место. С трибун послышался смех:

— Сам себе не рад, проклинает!..

— Держись, лыцардь!..

— Береги задницу, странный!..

Фома поскакал к центру арены. Забрало больше не стучало и он чувствовал себя прекрасно, как шпрот в банке — жарко, тесно. Найдя место, где наделал большую кучу жеребец Скарта, Фома встал как вкопанный. Из головы все вылетело, решительно все, напрочь! Пусть полюбуются мною, решил он, вспоминая, что же нужно сказать: Танер что-то говорил…

И когда трибуны готовы были взорваться от негодования, над стадионом раздался трубный глас. Это злополучное забрало создавало такой иерихонский эффект, в доспехах незнакомки сражались видимо грозные пророки со слабыми голосами.

— Ваше величество! — загрохотал голос Фомы над притихшим стадионом и, казалось, даже над всем городом, во всяком случае, сам он чуть не оглох в своем шлеме.