Лесная обитель - Брэдли Мэрион Зиммер (читать бесплатно полные книги txt) 📗
Какое-то мгновение Синрик покачивался на ногах; на том, что осталось от его лица, застыло удивленное выражение. Наконец безжизненное тело британца рухнуло на пол.
Дрожащей рукой Эйлан взяла Синрика за кисть, уже понимая, что не нащупает пульс, потому что из раны в голове кровь вытекала лишь слабым ручейком. Затем взглянула на своего телохранителя. При виде крови лицо Хау начало приобретать зеленоватый оттенок.
– Хау, зачем ты это сделал? Зачем?
– Госпожа… Он ударил тебя!
Эйлан понурила голову. Будь ее обидчиком сам Арданос, Хау убил бы и его. Он подчинялся единственному закону – Верховная Жрица неприкосновенна. Однако смерть Синрика нужно было скрыть. Последователей у него не очень много, но они в отчаянном положении. Если приверженцы Синрика решат отомстить за своего предводителя, этот выстроенный ею хрупкий мир рассыплется в прах и, значит, все ее усилия во имя единства и согласия в своем народе были напрасны. Мертвый Синрик может оказаться гораздо опаснее живого.
Дида, зарыдав, отвернулась. А у Эйлан не было сил плакать.
– Иди, Хау, – устало выдавила она из себя. – Сообщи о случившемся Миллин и попроси, чтобы она послала кого-нибудь с этим известием к новому архидруиду. – «К моему отцу…» – тупо подумала Эйлан, однако сейчас у нее не было времени размышлять о возможных последствиях происшедшего. – Но больше ни с кем не разговаривай, – наказала она, – и, как только передашь это сообщение, забудь о том, что произошло.
Эйлан поднялась со стула, внезапно почувствовав себя дряхлой старухой.
– Дида, пойдем в сад. Ты уже ничем ему не поможешь. – Желая утешить рыдающую женщину, Эйлан подошла к Диде, но та отшатнулась от нее.
– Так вот как ты награждаешь тех, кто предан нашему народу? Тогда уж прикажи своему дрессированному медведю убить и меня.
Эйлан вздрогнула.
– Я попыталась спасти его. Я охотно пожертвовала бы даже своей жизнью…
– Ну да, как же, сказать это легче всего… – набросилась на нее Дида. – Но ты способна только отбирать у людей жизнь. Ты впитывала мудрость Кейлин, а выжав из нее все соки, отправила из обители. У меня ты украла доброе имя и стала жить себе припеваючи, чистенькая и незапятнанная, как новорожденное дитя. А теперь ты убила человека, единственного, кого я любила! Твоему римлянину повезло, что он вовремя избавился от тебя! Эйлан – святая! Владычица благородная и могущественная! Если бы люди знали, какая ты на самом деле!
– Никто из нас не держал у твоего горла меч, заставляя дать пожизненный обет, Дида, – устало возразила Эйлан. – Когда стало ясно, что Верховной Жрицей буду я, тебя могли бы отпустить, если бы ты того пожелала; и никто не требовал, чтобы после Эриу ты возвращалась в обитель. Все это я говорила тебе и раньше, но ты, должно быть, пропустила мои слова мимо ушей. – Эйлан старалась говорить спокойно, но обвинения Диды ранили ее гораздо больнее, чем пощечина Синрика.
– Когда-то я предупреждала тебя: если предашь свой народ, берегись. Так, значит, Синрик был прав, Эйлан? Все эти годы ты служила Риму?
Эйлан вскинула голову и, дрожа всем телом, пристально посмотрела в лицо Диды, как две капли воды схожее с ее собственным.
– Клянусь… всеми силами я служила и служу только Великой Богине, – хрипло произнесла она, – и да поразит меня гром небесный, да поглотит меня земная твердь, если я лгу. – Эйлан глубоко вздохнула. – Пока еще я Верховная Жрица Вернеметона. Но ты можешь уехать к Кейлин или нуда тебе заблагорассудится, если считаешь, что рядом со мной ты не в состоянии служить Великой Богине!
Дида медленно покачала головой. Ее глаза коварно засверкали, что обеспокоило Эйлан гораздо сильнее, чем гневные обвинения жрицы.
– Я не уйду, – прошипела Дида. – Ни за что на свете. Я хочу собственными глазами видеть, как Великая Богиня покарает тебя!
Подъехав к лесной хижине, Гай увидел, что Сенара уже ждет его. На фоне темных деревьев ее яркие волосы искрились, как огонь.
– Ты пришла, – тихо произнес он.
Сенара обернулась и, хотя она надеялась встретиться с Гаем, все же испуганно вскрикнула:
– Это ты?!
– А кто же? – почти не скрывая радости, отозвался Гай. – Я здесь, хотя погода отвратительная. Думаю, собирается дождь, и польет он очень скоро. – Римлянин посмотрел на небо. – Как ты полагаешь, отец Петрос согласится приютить под крышей своего дома двух путников?
– Мне кажется, новообращенным он с радостью предоставит свой кров. А вот язычникам, скорее всего, откажет, – укоризненным тоном ответила девушка.
Они вошли в хижину. Внутри стояли несколько полуразвалившихся скамеек и грубо сколоченная койка у стены – вот и вся обстановка в жилище отшельника. Но куда же отправился в этот вечер сам отец Петрос? Начиналась буря: под свирепый свист ветра на землю обрушивались потоки дождя. Гай поморщился, вслушиваясь в раскаты грома.
– Вот видишь, мы успели вовремя, – сказал он, – Bellissima!
– Ты не должен так называть меня, – робко запротестовала девушка.
– Почему же? – стал допытываться Гай, пристально наблюдая за выражением лица Сенары. – Я думал, что правдивость – это одна из христианских добродетелей. И стоики так считают, и даже друиды, как я слышал, утверждают, что правдивость – ценное качество. Значит, ты предпочитаешь, чтобы я лгал?
– Ты знаешь, что мне трудно состязаться с тобой в красноречии, – сердито ответила Сенара. – Мы пришли сюда, чтобы поговорить о твоей душе.
– Ах, да. Правда, я не уверен, что у меня есть душа.
– Я не философ, – продолжала девушка. – Но неужели стоики, о которых ты упоминал, не проявляют интереса к той части человеческого существа, которой люди чувствуют то, что нельзя ни увидеть, ни потрогать?
– Проявляют. Это и есть та самая часть, которой я чувствую, что ты – самая желанная из всех женщин.
Гай понимал, что действует слишком торопливо, но разразившаяся гроза, вопреки ожиданию, не разрядила висевшую в воздухе напряженность, а как бы наполнила его новой энергией. После встречи с Эйлан противоречивые мысли и чувства терзали Гая днем и ночью: вспышки гнева сменялись отчаянием. Он готов был увезти ее с собой, выполнить свой долг перед ней, но Эйлан отвергла его. Юлия тоже от него отказалась. Значит, он теперь свободен от каких-либо обязательств перед этими женщинами и имеет право искать утешения там, где сочтет нужным! И он не кривил душой, говоря Сенаре, что она прекрасна. Девушка зарделась и застенчиво промолвила:
– Так говорить нехорошо.
– Наоборот. Я говорю искренне и не хочу лицемерить. Разве ты, женщина, видишь иное для себя предназначение?
Сенару этот вопрос не смутил. Наслушавшись речей христианских проповедников, она знала, что ответить Гаю.
– В Писании сказано, что цель нашего существования в поклонении Создателю.
– Значит, Создатель начисто лишен воображения, – заметил Гай. – Я на его месте требовал бы от людей гораздо большего. Глупо всю свою жизнь посвящать поклонению богу.
– Творения Создателя не смеют обсуждать пути Господни.
– Почему же? – не унимался Гай.
– Разве есть занятие более достойное, чем поклонение Господу? – требовательно спросила Сенара, глядя римлянину в глаза. Порозовев от смущения, она стала еще привлекательнее.
«Конечно, есть – думал Гай, – и я бы с удовольствием занялся этим с тобой». Ему не верилось, что бог – если он действительно существует и является создателем женской красоты – способен осудить мужчин за то, что они поклоняются прекрасному. Но пока еще рано было убеждать в этом Сенару.
– Расскажи мне о Создателе.
– Почти каждая религия – за исключением, наверное, религии римлян, которые поклоняются лишь своему императору, а он является носителем зла – зиждется на образе Создателя. Это Он сотворил мир и все сущее, и людей, чтобы они почитали Его.
– Выражаясь точнее, мы преклоняемся перед гением императора, чтим в нем божественную искру, направляющую его. Для нас он – не просто человек, а символ Империи. Вот почему тех, кто отказывается восхвалять его, подвергают гонениям, как изменников.
