Там избы ждут на курьих ножках... - Вихарева Анастасия (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗

— Маня, гениально! Гениально! Это может сработать! Если черт уцепиться за материальность, он вполне может развернуться и выйти из этого состояния!

Он схватил ведро и лопату и сунул Маньке в руки, торжественно, как стяг, на котором колыхался идейный символ.

«Ну вот, — подумала Манька, — вернулся Дьявол и опять свалил на нее всю работу!» Но спорить не стала. Она потыкала лопатой землю в нескольких местах, нашла песок и наполнила ведро.

— Вали ее за себя, — предложил Дьявол неуверенно из предбанника, с опаской поглядывая на двери, над которыми лежал его же собственный крест. Но крест уже не действовал на него, как раньше. Дьявол понял, что тот делает его сопливым зверем, и как Манька перед зеркалом, сдерживал себя от слезливости.

Манька вывалила ведро земли в пещеру, но земли оказалось явно недостаточно.

В пещере стояла такая боль, такое отчаяние, что Манька почувствовала, что сочувствует черту всем своим существом. Она нагрузила второе ведро, третье…

Силы были на исходе, она отломила от железного каравая целый ломоть и даже не почувствовала железного привкуса. Пригодился железный посох, Дьявол принес из подвала железные обутки.

Когда земля наполнила пещеру до самого верха, земля вдруг начала разбухать и заполнять ее собой, и, наконец, Манька увидела самого черта.

— Славная ты девушка, славная, славная, — простонал черт, со слезами на глазах.

Маньке было приятно, но черт вдруг начал расти прямо на глазах.

— Славная, посмеялись мы над ними! — простонал черт и отступил от Маньки подальше. — Все-то у тебя как у людей, просто деньги гребешь лопатой, люди тебе до земли кланяться будут, как Благодетельнице своей, как Спасительнице… — И черт стал еще больше. Он схватил камень и залепил им Маньке в глаз.

Манька обернулась и заметила, как Дьявол перемигнулся с чертом, ухмыльнувшись.

Сразу стало ясно, что это шутка такая, черт на самом деле так не думал.

Ей стало обидно: даже поблагодарить по-человечески не умеют! Но вовремя одумалась — это все-таки был не человек, а черт, а все черти повернуты на сто восемьдесят градусов, и понимать их надо наоборот. Или он не так уж рад своему спасению, или стены его темницы не предполагали иной речи. Впрочем, и другие не спешили исчезнуть, когда она с ними столкнулась в пещере старшей избы, но хотя бы не благодарили, как этот: смеются ли, плачут, — все обман!

Манька разозлилась.

— Тварь ты бестолковая, — обижено произнесла она, обращаясь к черту, — посмеши еще меня! У тебя и головы-то нет с извилинами, куда тебе понять, что ты тут делал! Растянули тебя, как свиную шкуру на заборе, а ты и рад! Повторяешь, чего ни попадя. Поди, своими словами говорить не научился, — она сверлила его затылком и пилила, пилила, пока черт, растворившись, не уступил место свету и земле, которая поглотила пространство, соединяющее две избушки.

Манька взяла крест крестов, который по форме напоминал круг с вставленным в него треугольником в виде буквы А, с размашистой выступающей до края круга перекладиной. Крест оказался простеньким медальончиком без всяких украшений, величиной с ширину ладони.

Она одела крест на себя — к нему была приделана цепочка, так что буква А оказалась перевернутой, вышла и обомлела: помниться, в последний раз, когда она заходила в баню с ведром земли, она была одноэтажной, а теперь избушка стала почти двухэтажной.

Да и банька поднялась, обнаруживая под собой тот самый подвал, который был, а которого как будто не было.

Дьявол весело улыбнулся, прикрыв ей разинутый рот.

Выходила Манька поздним утром, а теперь от солнца ничего не осталось. Но поляна была освещена голубоватым сумеречным светом, исходившем от поросли ветвей неугасимого полена, рассаженных тут и там, достаточно ярким, чтобы обозревать окрестность от края луга до другого края. «Наверное, в избушке уже темно!» — подумала она, — доставая из разведенного Дьяволом костра ветку неугасимого полена.

— Пойдем, возьмем зеркало? — предложила она Дьяволу, который доставал из загашника таз с вареными раками и пристраивал его на костер вместе с котелком для кипятка.

— А куда оно от нас денется? — равнодушно ответил он, устраиваясь возле костра. — Завтра достанем. Но тебе не мешает хорошенько отдохнуть. Ты уже две недели не спала, как следует, — он указал на место рядом с собой, приготовленное для Маньки. — Сегодня у нас великий день! В один день ты достала крест крестов и зеркало против оборотней, — он хмыкнул, продолжая улыбаться. — Сдается мне, что ты не так проста, как кажешься! Может, я и не ошибся, когда решил сыграть одной фигурой!

— Да ну тебя! — отмахнулась Манька, сунув ветку обратно в костер. — Тогда я, пожалуй, прогуляюсь по берегу.

Манька набросила на себя шаль, и спустилась к реке, присев на камушек.

Ей было о чем подумать, пока разогревались раки.

До полнолуния оставались две с половиной недели.

Глава 16. Всевидящие очи, всеслышащие уши…

Проснулась Манька рано. Так рано, что было еще темно. На ночь ветви неугасимого полена гасли и сумеречного света не давали, врастая в землю корнями. Ей не спалось, мысли были о предстоящей битве с оборотнями. «А может, ее не будет?» — подумала Манька, размышляя: ну с чего оборотням нападать на нее?! Но чем дольше она размышляла, тем крепче становилась уверенность, что битве — быть. А с чего им прощать ее?! Дьявол обмолвился, или Баба Яга проговорилась, что Помазанница была ее дочерью — а раз так, то все основания для мести у нечисти были. Нечисть и раньше ее не жаловала, а теперь подавно невзлюбит.

Дьявол спал. Она не стала его будить, взяла со стенной подставки в форме вазы ветвь неугасимого полена, тихо пробралась к выходу и вышла в ночь. Избушка спала, но дверь отворила быстро и без скрипа.

В горнице Манька от ветви зажгла свечи в канделябрах, и стало светло. В последнее время с веткой неугасимого полена она не расставалось, всюду таская ее с собой, на тот случай, если вампиры нападут внезапно. Крест крестов убрала за пазуху. От него исходило приятное тепло. Перед тем как спрятать, повертела в руках.

Ничего обычного: черно-сероватый камень, очень прочный, будто стальной, волокнисто-стеклянистый, полупрозрачный, с прожилками. И тоже вибрировал в руке. «Движешься, значит, живешь!» — усмехнулась Манька, вспомнив, как Дьявол часто приговаривал ей то же самое, когда она стонала, что дальше идти не может. И сразу натолкнулась на мысль, что буква А в середине круга вполне могла оказаться буквой Д. А может и той и другой… А, Д, АД, ДА…

Она спустилась в подвал, и заметила, что зеркало ее отразило. Но мысли у нее были не веселые, слова АД и ДА, или ДА — АД все еще вертелись в голове, так что отражение могло быть игрой воображения.

«Я красивая, я счастливая, я веселая!» — улыбнулась Манька своему отражению.

Веселость и уверенность в ней самой не появились, но зеркало отразило вымученную улыбку.

Вообще Манька так устала, что спала бы, наверное, сутки, если бы не тяжелые мысли. После засыпки пещеры землей, руки болели от лопнувших за ночь мозолей. Живую воду экономили, отпивая за день не более трети бутыли, и если работа была не тяжелой, этого вполне хватало, чтобы восстановить силы и поправить здоровье. Но перед этим она слишком много потратила воды, чтобы не спать, выискивая в пещере чертей, и не стала тратить ее на мозоли. Наверное, за ночь вода настоялась, но она осталась в предбаннике, а возвращаться не хотелось.

Она пощупала зеркало, попробовала его оторвать от стены, но оно сидело крепко.

И вспомнила, что Дьявол ей говорил о всевидящих очах.

«Путь пока не знают, что зеркало у меня есть», — решила она, набросив на него покрывало.

Теперь, когда ничего не застило глаза, всевидящие очи она увидела сразу же. Смотреть затылком не пришлось. Первое око было прикреплено к стене, почти под потолком, направленное на зеркало. Она сняла со стены око, поднялась в горницу и попробовала рассмотреть его при свете канделябра.