Там избы ждут на курьих ножках... - Вихарева Анастасия (читать книги онлайн регистрации .TXT) 📗

Что Манька и сделала.

Зеркало обнаружили сразу же. Вход в подвал из бани был во всю стену, и зеркало висело за ее спиной на стене напротив двери. Она смотрела затылком, но видела его не затылочным зрением, а глазами, но посмотреться в него не смогла: ничего из того, что было в бане, зеркало не отражало. И когда она повернулась, зеркало исчезло. Увидеть его только глазами не представлялось возможным.

— Блин! — выругалась Манька с чувственным просчетом, что пещера ей оказалась не по зубам.

— Та-ааа-ак! — с таким же «умным» лицом высказался Дьявол. — Смотри, Мань, что на стене, где дверь!

На стене ничего не было, но Манька заметила замазанный распил в бревне, который при простукивании обнаружил глухой звук некоторой пустоты. Она предупредила баньку, что будет немного больно, но что так надо, вооружилась кинжалом, подаренным Дьяволом, и отковырнула брусок, который прикрывал тайник.

Крест лежал там, но взять его не удалось.

Манька видела крест как материальную вещь, но руки ее проходили сквозь него.

— Странно, — сказал Дьявол с тоской и обреченностью, когда заглянул в тайник и обомлел, заметив крест. — Обрастать начинаю всякой чертовщиной! Я тоже его вижу!

Дьявол отошел, протер глаза, вернулся и не поверил глазам.

— На смех мне вижу я, что это — дьявольский крест! Мой старый знакомый обращается ко мне!.. Неужто на моем собственном изобретении споткнули меня?! Люди меня в глаза высмеивают, другие в спину спасителями тычут! Да что же это твориться-то на белом свете! — он всплеснул руками и обиженно простонал: — Всякий страх перед Богом потеряли! Посмеялись надо мной? А я думаю, что такое, в Раю пополнения не было уж как две тысячи лет! Единичные голуби — один — два в столетие! Абсолют на меня обижается: «посмотри, что творишь, говорит, что за текучесть у тебя!? Я скоро Абсолютом не буду, весь перейду в Бытие! Каждый летит и пищит: «Я Бог!» А Я каждый раз пытаюсь понять, это ты, мой Блудный Сын, или не ты? Настроение у тебя испортилось? Плохо быть сброшенным на землю? Решил, как раньше, парить надо мною? Понял, наконец, что Я твое прошлое и будущее?» И сколько бы ни объяснял Ему, что жизнь у меня замечательная — не верит!

Дьявол нашел объективную проблему и разошелся не на шутку.

Таким Манька его никогда не видела — Дьявола ей стало жалко.

Поняла она, что не завидовать ему сейчас надо, а сказать что-то умное, как обычно делал он, но в голову ничего не приходило. Читать его мысли она не умела.

А Дьявол между тем решил излить на нее всю свою печаль с такой напористостью, что ничего другого не оставалось, как только смотреть и слушать:

— Мы-то как с Абсолютом порешили, — отчаянно жестикулируя, простонал он, с полным недоумением на лице, — что пока жив человек, Он его в свой удел тянет, а я в свой. А как отошел, я Ему всех, кто Его своим назвал, а Он мне — кто меня! И кто назвал меня своим? Ой, горе-то! Кому помолиться?! И полчища тьмы тараканьей, прошлась по моей земле! Как тать нашли на меня Спасители, и спасли всех до единого! А мне-то, мне-то что делать? Кому оставлю я свою Утопию?

Манька кое-как сообразила, что идеализировать Дьявольские причитания не надо: у нее появились сомнения, что крест не подействовал на него с этой стороны. Обычно Дьявол был в здравом уме и твердой памяти, не теряя нить рассуждения, даже когда его заносило — а теперь уподобился человеку и казнил себя. Она же почувствовала себя наоборот, что поумнела до головы Дьявола.

— Ну ладно, что теперь-то! — растерялась она. — Давай лучше подумаем, как разбить этот красивый треугольник.

— Не могу, Маня, ой не могу! — Дьявол сел и залился горючими кровавыми глазами. — Утоплю я в крови Благодетелей моих! Утоплю! — он выскочил из бани и слезы полились ручьем, разбиваясь о землю. И там где он встал на колени, и слезы смешивались с землей, вставали от земли страшные существа, которые, молча внимая ему, уходили на все четыре стороны.

— Стоять! — заорала Манька, сообразив, что Дьявол творит что-то такое, что не смог бы сделать некрещеный. — Это кто?! Посмотри на меня! Я с вампирами бьюсь, а что получу? Этих злодеев? — она ткнула пальцем на исчезающих в пространстве чудовищных существ. — Это кто такие?!

— Это, Маня, пожары, ураганы, смерчи, кислородные голодания, потепления и похолодания, наводнения и пустыни… Кровь это, кровь земли! — продолжал он лить кровавые слезы, но, похоже, что на улице крест на него не действовал. Дьявол начал отходить, он уже не рыдал, а только всхлипывал. Наконец, он и сам понял, что земля ушла у него из-под ног. — Ой, что это со мной? — он схватился за голову и посмотрел на Маньку виноватыми глазами.

— Ну-ка, верни их! — твердо потребовала она, топнув ногой.

Дьявол отвел глаза и посмотрел вслед чудовищам, которых сам только что наплодил.

— Не могу, — виновато пробормотал он, стараясь на нее не смотреть. — Пока на земле всю пролитую кровь не соберут, не успокоятся: где войну развяжут, где золото начнут делить, где разломят землю… Однако, — Дьявол дал себе умницей, поднимаясь, — надо посмотреть, что так меня разворошило…

В баню он не пошел. Своими девятью зрениями он, видимо, мог смотреть из любого места, но спустя минуту был готов зарыдать снова. Манька вцепилась ему в грудки и начала трясти так, что голова у Дьявола едва не отвалилась, болтаясь из стороны в сторону. Она поняла, что у него нет никакого сопротивления кресту, и, самое неприятное, действовал он на него как-то наоборот.

— Говори, что там! — зарычала она не хуже оборотня.

— Маня, там черт — заключенный! Зачем его растянули так?! — тоскливо звхныкал Дьявол, глядя в пространство перед собой. Уголки глаз его снова наполнились кровью, готовые сорваться.

Манька подставила ладонь, чтобы в случае, если Дьявол сорвется, не дать им упасть на землю. Думая, что уж о чертях-то знает все, она выпалила:

— Жалко ее нечисть-то что ли?!

— Манька, не говори ерунды! — Одернул ее Дьявол. Одна слеза все же проскочила мимо пальцев, и тварь унеслась в сторону юга. — И в Раю и в Аду они сущие ангелы! Это тут они материальности не имеют и не знают, как ум у людей достать, а там они умнее! Там они материальнее людей. Раздевают людей и нечисть, и голыми предстаете передо мной! А здесь они раздевают человека, раздевают, а люди материализуют их мысли-то! Ты же заметила, что они бьют человека, когда тот неправильно трактует стены темницы.

И Манька еще раз поняла, что ограниченное ее мышление заключено в какие-то рамки, потому как и в чертях надо уметь разглядеть благо, когда оно явно чертом рисуется. И еще Манька поняла, что если она черта не спасет, то прощаться ей надо с жизнью, потому как ума у Дьявола не прибудет.

— Что делать-то, чтобы он обратно собрался? — простонала Манька, скрипнув зубами от злости. Дьявол расклеился, как старая калоша.

— Ну не знаю, — развел руками Дьявол, хлюпнув носом. — Не знал я, что крест на себе несу!

— Но он же не в тебе! — воскликнула Манька, понимая, что Дьявол все еще недостаточно умен.

— Тело мое намного больше, чем ты себе представить можешь, но его видеть нельзя, — всхлипнул Дьявол горестно. — Я колобок, без рук, без ног, качусь себе сам в себе. И не тот крест, что ты, Маня, руками взять не можешь, на мне лежит, а другой, тот который обнажен был этим крестом. Но я его уже снимать начинаю.

— А этот мне доставать или не доставать? — раздраженно спросила Манька, принимая на себя руководство.

— Доставать, конечно, только сначала надо черта вернуть в родные пенаты. Черт из креста материю высасывает. Черти хоть и не материальные, материей могут управлять, и черт достать его пытается, чтобы вернуться назад, и не понимает, что не уймется крест, пока не расщепит его на мелкие части, а части те летят в зеркало и обратно к черту возвращаются!

— Может, забьем эту дыру землей, — предложила Манька шутя, не предполагая, что Дьявол придет в неописуемый восторг от ее идеи.

Он замахал руками возбужденно: