Каждая мертвая мечта - Вегнер Роберт M (первая книга TXT) 📗
Они склонились над картой, вручную и быстро нарисованной кем-то из солдат поумелей. Карта изображала несколько квадратных миль территории с берегом реки и этим проклятущим лесом, который их блокировал.
— Перешеек… — Командир Соловьев почесал щеку. — В нем миля ширины, госпожа, и примерно четверть мили глубины. Потом лес отступает к югу и делается все шире. В миле дальше свободное пространство уже достигает двух с половиной миль. Потом еще миля — и леса почти не видно.
— То есть, отодвинув их примерно на милю, ты сумеешь втиснуться туда с кавалерией и заняться ими справа? А может, даже окружить?
— Да, моя госпожа.
Ну пожалуйста. Теперь она — его госпожа. Должно быть, картинка ключевого участия в битве затронула некую тонкую струну в его душе.
— Если мы столкнем их с укрепленных позиций, Бримгорн сумеет ударить слонами?
— Если кавалерия проверит территорию — то да.
— Если и если. Слишком много этих «если», мои дорогие военачальники. Я не знала, что битва настолько напоминает… — она сделала театральную паузу, — гадание на костях. Или, скорее, на внутренностях. Причем — наших солдат.
Только Умнерес из Луви позволил себе улыбку.
— Когда я приняла стражницей во дворец Расху и’Ванну, я провела с ней учебный бой, который должен был помочь понять, кто из нас лучше. — Деана помахала пальцем аф’гемиду Соловьев. — Не прерывай меня, Сампор, я беременна, а беременные женщины бывают импульсивны. Я выиграла, если вас это интересует. Она сражалась копьем, я — саблями. Разные стили. То же самое я сейчас вижу и на карте. Разные стили ведения войны. Кровавый Кахелле наверняка прекрасно знает и численность, и состав нашей армии, а потому сделает все, чтобы отобрать у нас преимущество конницы и слонов. Окопается, укрепится и втянет нас в битву на истощение, заставив атаковать его позиции, возможно — много часов подряд. Я знаю способ боя меекханцев, а этот — их любимый. Ни в чем другом они не хороши так, как в обороне. Верно, мастер Умнерес?
— Несомненно, госпожа. Ударить в устроенную меекханской пехотой оборону — будто пытаться воткнуть нож в штуку мокрого полотна. В лучшем случае клинок увязнет.
— Именно. И я полагаю, что таков план врага. Окопаются глубоко в три-четыре линии и позволят нам атаковать. Олювер, не делай такого лица, ты снова относишься к ним как к обычным бунтовщикам. Твои почти семь тысяч Буйволов, даже поддержанные всей наемничьей пехотой, которая у нас есть, не пробьются сквозь шестьдесят тысяч подготовившихся к обороне меекханцев. Вы увязнете.
На миг она раздумывала, не поделиться ли с ними вестями от Эвикиата. О птицах в полете. Но решила, что не станет этого делать. Если новость разойдется, может достичь и врага. Кровавый Кахелле и так слишком много знает о ее армии.
— Тогда что мы сделаем, госпожа?
Аф’гемид Буйволов склонил бычью голову и задал вопрос низким, раздраженным голосом. Выглядел он как настоящий буйвол, которому силой навязывают послушание.
— Мастер Умнерес, что меекханская пехота делает, чтобы заставить врага атаковать?
— Хм… обычно использует боевые машины и засыпает противника градом стрел. Тогда у него нет выхода, он может лишь ударить или сбежать. Порой меекханцы применяют чары, только бы заставить врага действовать.
— Или?
— Или ударяет и отступает, провоцируя на контратаку.
Деана кивнула. Она и сама прекрасно об этом знала, поскольку выучила историю успеха меекханских битв, но лучше было, чтобы таким знанием с аф’гемидами поделился другой мужчина. Особенно тот, кто видел тактику имперской пехоты своими глазами.
— Машин у них нет. По крайней мере, они не использовали ни одной во время атаки на Помве. Магов у них тоже нет: насколько я помню, рабов очень жестко контролировали с точки зрения их магических способностей, а любого, в ком находили Талант, убивали. Что же им останется? Атаковать и отскакивать, рассчитывая, что мы пойдем за ними. А мы будем стоять.
Командир кавалерии кашлянул и переступил с ноги на ногу.
— Как долго?
— Сколько потребуется, Вуар Сампоре. Но не переживай. Придет время выпустить твоих Соловьев из клетки.
— А если они не атакуют?
— Тогда мы подойдем с баллистами и магами на двести ярдов к их окопам и обрушим им небо на голову и подожжем землю под ногами. Они об этом знают. А потому — будут вынуждены атаковать. И сделают это. Потому что меекханцы обороняются, атакуя, и атакуют, обороняясь. А теперь приготовьте мне здесь, на карте, наилучшую тактику для грядущей битвы.
Люво-асв-Нодарес, Первая Крыса Норы, пробирался в свои комнаты тихонько, на цыпочках, лишь бы не наткнуться ни на кого из слуг и не пребывать снаружи дольше, чем это совершенно необходимо. Даже глупые вопросы в стиле «Чем я вам могу помочь?» заставили бы его останавливаться, улыбаться и давать вежливый ответ. А мир вокруг сжимался, словно петля висельника.
Император покинул замок несколько часов назад и теперь наверняка скакал по ту сторону гор, поднимая на ноги целые полки. А Первую Крысу Норы ждала его собственная работа, и к ней было необходимо должным образом приготовиться.
Люво добрался до места, прикрыл дверь, оперся на нее и некоторое время просто стоял недвижимо, позволяя успокоиться колотящемуся сердцу. Спокойствие. Порядок. Тишина.
Он открыл глаза, позволяя, чтобы три столпа его второй жизни пришли к нему и убаюкали. В этой комнате, одной из четырех Его-и-Только-Его, он сам спланировал каждую деталь обстановки. Все тут было прямым, никаких арок, драпировки или мягких узоров, столь популярных в последнее время во всей Империи. Мода не имела доступа в частные владения Первой Крысы. Доски на полу, каменные плитки на стенах, кессоны на потолке — каждый из этих элементов был ровно восемь дюймов шириной и шестнадцать длиной и соединялся с соседним под идеальным прямым углом. Люво сам за этим следил, приказывая даже уменьшить ширину и высоту комнаты, чтобы не возникло необходимости обрезать ни одну плитку. Чтобы получился совершенный узор.
Он мгновение насыщался этим совершенством, а потом отклеился от двери и двинулся в следующую комнату. В библиотеку. Тут стены были белыми, как и пол, а единственный свет исходил из ряда больших ламп на белом потолке с матовым стеклом — таким, чтобы давать рассеянное, легкое освещение.
Библиотеку заполняли шестнадцать покрашенных в черный цвет стеллажей, на каждом — по восемь полок, набитых книжками. Естественно, что и книжки переписчики делали согласно его указаниям: оправленными в белую кожу так, чтобы ширина и высота каждого тома были идентичны. До доли дюйма.
На каждой полке находилось шестьдесят четыре тома, расставленные так, чтобы между их обложками нельзя было всунуть и страницу.
Порядок ненадолго успокоил душу Первой Крысы. Зная наизусть расстановку книг в этой библиотеке, он мог посреди ночи с завязанными глазами войти сюда и, не натолкнувшись ни на одну полку, найти любой из пяти томов «Гор крови и слез, или Истории покорения манелавов и довсов» авторства графа гле-Омниона — или «Колесо Ванхериса и Монзельский Дуб — введение в проблему аспектов» Мавиуса Карла.
Ох, если бы старый чародей знал, что на самом деле означают «проблемы с аспектами». Счастливчик.
В углу библиотеки стояло кресло, тоже обшитое белой кожей. Люво подошел к нему и с тихим вздохом провалился в безопасную мягкость. Медленно успокаивал мысли и тело, формировал их, уплотнял. Потянулся к тайнику, встроенному в левый бок кресла, и вынул фарфоровую бутылочку. Увы, медику-алхимику, который делал для него лекарство, не удалось придать тому белоснежный цвет, а потому посудина, которой Первая Крыса пользовался, была непрозрачной. Жидкость внутри имела зловещий красный оттенок, а потому, если бы он ее видел, то никогда не сумел бы сделать и глотка.
Он отпил. Вкус ванили и ореха был бы приятен, когда бы не напоминал большую часть жизни о тюрьме, в которой находился его разум. И снова, чувствуя, как лекарство начинает действовать, Люво испытал желание расплакаться. Свернуться в клубок и захныкать.
