Грозный змей - Кэмерон Кристиан (читать хорошую книгу .txt) 📗

В первый раз в жизни – но не в последний – она пожалела, что так много знает. Столько всего стояло на кону. Столько всего люди могли сделать. И непременно сделают.

Когда она встала, королева показалась у ворот. Бланш наблюдала за встречей с балкона башни, стоя рядом с леди Альмспенд.

– Почему мы едем на север, миледи? – спросила Бланш.

– Зови меня Беккой, – велела леди Альмспенд.

Бланш задохнулась.

– Я прачка, миледи, – напомнила она.

Ребекка Альмспенд всегда одевалась очень просто, к удивлению служанок и прачек. Она носила темные бесформенные шерстяные чулки, плохо сидящие юбки, а зимой – объемные, практичные и теплые балахоны.

Когда она влюбилась в Ранальда из королевской гвардии, об этом узнал весь дворец: носы ее башмаков стали острее, появились облегающие шелковые чулки, а платья ушили, чтобы они сидели по ее тонкой фигурке. Но даже сегодня, в день триумфа, на ней было простое темно-синее сюрко и такая же котта, украшенная небольшим количеством простых пуговиц. Бланш же нарядилась в роскошное коричневое шерстяное платье, которое ей подарила Сью. Оно шло ей так, что все мужчины поворачивали головы вслед девушке. Его нельзя было назвать непристойным, но оно туговато сидело на груди и бедрах, а длинные ряды посеребренных пуговиц на рукавах стоили столько, сколько она в прачечной зарабатывала за год.

Бекка осмотрела ее с головы до ног, от коричневых ботинок до гладкой прически, и засмеялась:

– Если кто-нибудь войдет и задумается, кто из нас знатная дама, а кто прачка, ставлю на то, что за прачку примут меня. Девочка, ты спасла королеве жизнь, осталась рядом с ней и приняла ее ребенка. Ты можешь получить все, что захочешь. Только попроси. Дезидерата – самое щедрое создание на земле, и она не пожалеет для тебя титула. Леди? Герцогиня? Милая моя, если мы переживем эту войну, нас ждет новый мир. Я убеждена, что женщины получат в нем подобающее место. Так что станешь леди, говорю тебе.

– А стирать кто будет? – спросила Бланш. – Или королева настолько особенная?

Обе засмеялись.

– Бекка? – сказала Бланш очень тихо, как будто боялась, что ее одернут.

– Да, моя милая Бланш, – слишком радостно ответила леди Альмспенд.

– Вы знаете Красного Рыцаря?

– Нет, – сказала Ребекка. Обе слышали цокот копыт во дворе, украшенном флагами. Опускалась ночь. Ребенок спал. – Но Ранальд его любит. Он посвятил Ранальда в рыцари и отправил обратно ко мне. Больше мне ничего знать не нужно.

Рассказывая, она хлопотала, раскладывая немногочисленные пожитки королевы по привычным местам. Ранальд спас из ее покоев во дворце все, что смог.

Бланш поняла, что краснеет. Но леди Альмспенд была слишком хорошо воспитана, чтобы это заметить.

Пришла королева. Усталая, вымотанная, но все же гордая и радостная после очередной победы.

– Этот Красный Рыцарь – настоящий образец благородства, – сказала она. – Странно, если подумать… я знала, что он сможет побить де Вральи. Этого хотел Господь.

Дезидерата замолчала. Она увидела старую, знакомую щетку для волос и Ребекку Альмспенд, которая умела с ней обращаться. Королева посмотрела на подругу, и слезы вдруг навернулись ей на глаза. Она села.

– Бекка, – выдохнула она.

Ребекка коротко взглянула на Бланш, подошла к подруге и прижала ее голову к своей груди.

– Ваша милость…

– Они убили Диоту, – сказала королева, – убили. Убили всех моих друзей, кроме тебя и Мэри. И всех рыцарей. Святая Мария, матерь Божья…

Она закашлялась, подавившись слезами, и расплакалась. Это были ее первые слезы за много дней.

Бекка гладила ее по голове. Она посмотрела на Бланш. Бланш застыла на месте, но Бекка опустила веки, и Бланш все поняла. Она подошла, взяла королеву за руку и осторожно пожала ее.

– Мы здесь, ваша милость, – сказала она.

– Я ненавижу темноту, – плакала Дезидерата и цеплялась за Бланш, как будто Бланш была бревном, а королева тонула.

– Тихо, ваша милость. Все уже закончилось. – Леди Альмспенд как будто успокаивала ребенка.

Королева подняла залитое слезами лицо. Мышцы на нем двигались, как будто под кожей ползали черви. Королева бессильно завыла без слов.

– А-а-а, – рыдала она, – я любила его, даже когда… хотя он… Господи, они все мертвы. Все мои друзья, моя любовь. Мертвы, мертвы, мертвы. Они отрубили ей голову и насадили на пику, я сама видела.

Бланш похолодела от ужаса. Леди Альмспенд едва удерживала подругу. Бланш выдернула руку и отправилась за принцем, братом королевы, и тот немедленно пошел за ней, отдав цервейлер оруженосцу.

– Ты камеристка королевы? – спросил он. – У тебя волосы как восточный шелк и глаза как небо ранним вечером. – Он улыбнулся. Улыбка была красивая. – Я несколько дней хотел тебе это сказать.

Он все еще не переоделся после похода, и от него сильно пахло человеческим и конским потом.

Бланш и раньше встречала окситанцев. Она быстро зашагала по коридору.

– Я понимаю, чудесная дева, что эта надежда напрасна, но подари мне прядь своих волос и…

– Вашей сестре королеве плохо, ваша милость, – резко сказала Бланш.

Он на ходу кивнул. Он был грациозен, как ирк, а кое-кто прямо говорил, что в жилах южан течет кровь ирков.

– От меня воняет, я знаю. Но я принц, и я могу…

Бланш покраснела.

– Ваша милость! – гаркнула она и втолкнула его в покои Дезидераты.

Он оглянулся:

– Конечно, я глупец. Ты не хочешь награды за свою любовь, а только…

Тут он увидел сестру. К его чести надо сказать, что он тут же переменился в лице и из комического возлюбленного стал заботливым братом.

– Матерь Божья… – выдохнул он.

Дезидерата кинулась к нему в объятия, а Ребекка отступила.

Ребекка поняла, что Бланш жутко неудобно, хотя Дезидерата уже успокаивалась.

– Молитвенник ее милости так и остался в шатре капитана, – сказала она. – Бланш, не будешь ли так добра сбегать за ним?

Бланш присела в реверансе, хотя королева запротестовала:

– Дай ей отдохнуть, Бекка. Она пережила все то же, что и я, если не считать родов. – Королева всхлипывала все реже, и лицо ее менялось, как раньше изменилось лицо ее брата. Морщины разгладились, жилы перестали выступать, дыхание выровнялось.

Брат держал ее за руки.

– Я не видел твоих слез с тех пор, как ты в детстве сломала руку, – сказал он по-окситански.

Она сделала глубокий вдох.

– Я не понимаю, откуда все это взялось, – сказала она тоном ниже и спокойнее.

Бланш вздохнула, увидела улыбку и кивок леди Альмспенд и убежала, пока принц снова не обратил на нее внимание.

Она злилась, а от усталости злость только росла. Боль походила на занозу в пальце – чем больше она о ней думала, тем сильнее болело.

Принц залюбовался ею и предложил ей награду. Это было понятно. Так поступали мужчины его положения, чтобы отплатить за возможный позор и беременность. Они давали простым женщинам деньги. Но днем раньше она – это и сидело в ее душе занозой – сама хотела платы. И кто она после этого?

Господи, а что подумала Сью? Бланш остановилась посреди гладкой лужайки, раскинувшейся вокруг городских стен. На лужайке стоял лагерь, если несколько костров без палаток можно так назвать. Уже стемнело. Шатер капитана – грязноватый, с провисающей растяжкой между двумя шестами – был единственным во всем лагере.

Сью, разумеется, уже уехала.

Внезапно Бланш расхотелось идти в шатер и видеть его. Внутри горела свеча, и она различила силуэты Тоби, оруженосца, и Нелл. «А что они подумают?» – спросил кто-то в ее голове голосом матери.

Бланш начала нравиться мужчинам, когда у нее только набухли груди. Ее это забавляло, но она никогда не пользовалась своей красотой, в отличие от других девиц, которым власть – а не любовь – кружила головы. Но сейчас она раздраженно закусила губу и отвернулась.

Бланш уже довольно близко подошла к шатру и в темноте не заметила натянутой веревки. Она споткнулась и взвизгнула. Через мгновение твердая рука схватила ее за горло.