Хроники песчаного моря - Янг Мойра (чтение книг .txt) 📗
Сердце мое уходит в пятки. Живот сводит. Я облизываю пересохшие губы.
Нерон опускается мне на плечо.
– Огромадная пустыня, – говорю я ворону. – Согласен?
Он каркает и подпрыгивает у меня на плече.
– По-твоему, ничего страшного? – Я снова окидываю взглядом Песчаное море. – Оно слишком большое. Проклятущее.
Не бойся. Будь сильной. И никогда не сдавайся, слышишь? Никогда. Что бы ни случилось.
Я не сдамся, Па. Не отступлю.
Еды и питья мне хватит дня на три. Если не транжирить. После этого придется положиться на стрелы. Ну да находчивости мне не занимать.
Нерон нетерпеливо взлетает с вершины и парит над пустыней. Каркает, торопит меня. Пора двигаться дальше.
– Ладно уже, – говорю ему я. – Иду. Похоже, дорогу ты знаешь.
Я начинаю спуск.
Наступают сумерки. Как совсем стемнеет, остановлюсь на ночлег.
Внезапно поднимается ветер. Он налетает из ниоткуда, с завываниями и стонами. Резкий порыв срывает верхушку ближайшей дюны и уносит прочь. Что там говорила Марси про пустыню?
Путь через Песчаное море опасен. Место дикое. Слушай ветер.
Я делаю еще один шаг вверх по дюне. Останавливаюсь. Осматриваюсь. Все дюны вокруг двигаются, меняют свои очертания.
– Вот дрянь, – говорю я и поплотнее заматываю шимой нос и рот.
Ветер усиливается. Смелеет. Толкает меня, пытается сбить с ног. Ему нужна я. Песок засыпает глаза, жалит их. Полы накидки лупят по ногам, трепещут на ветру.
– Нерон! – кричу я. – Нерон! Ты где?
Ветер срывает слова у меня с губ.
Нерон взмывает вверх и каркает изо всех сил.
– Улетай отсюда! – кричу я и машу на него рукой. – Улетай! Я не пропаду!
Он исчезает.
Ветер яростно завывает вокруг. Мир огромен. Я в нем крошка. Песок под ногами скользит, рассыпается, словно не хочет, чтобы я на нем стояла.
Страх сжимает мне горло. Глаза полны песка. Он слепит меня. Я ослепну. Надо что-то делать. Быстро. Я накидываю шиму на глаза. Ничего не вижу.
Что же делать? Что делать?
Лихорадочно соображаю.
Идти на ощупь? Спуститься с дюны вниз? Нет, тогда песок похоронит меня заживо. А если идти вперед, то попадешь в оползень…
Что же делать? Что делать?
Песчаная дюна уходит у меня из-под ног. Выбора не остается.
Меня заваливает оползнем.
Темно.
Жарко.
Не могу дышать. Боже мой, я не могу дышать.
Тяжесть. У меня на груди.
Я двигаюсь. Скольжу. Не могу остановиться. Не могу остановиться.
Не-могу-дышать-надо-дышать-надо-дышать-не-могу-дышать-не-могу…
Меня выносит из песка.
Вылетаю головой вперед и падаю навзничь. Хватаю ртом воздух. Дышу. Захожусь кашлем. Перекатываюсь на бок и стягиваю шиму с лица. Снова кашляю. Большими глотками втягиваю воздух. Пью его, как воду, словно не могу утолить жажду.
Хватаю бурдюк, полощу рот, выплевываю песок.
Потихоньку успокаиваюсь. Лежу на спине, смотрю в лиловое закатное небо. Не верится, что я жива.
Потом до меня доходит. Я гляжу на небо. Я вижу небо. Первый слабый блеск звезд. Я больше не вдыхаю песок. Ветер прекратился. Должно быть, он утих так же быстро, как и поднялся.
Медленно встаю, отряхиваюсь, проверяю свои пожитки. Затем осматриваюсь.
Я стою посреди широкой равнины. Песчаные дюны исчезли. От них не осталось и следа. Словно их и не было. Словно они мне приснились.
А вокруг меня высятся летающие машины.
Летающие машины. Самолеты.
Спрятанные. Спящие под блуждающими дюнами Песчаного моря неизвестно сколько времени. Может, день, может, неделю, а может, и год. Может, даже сотни лет. С тех пор как их оставили Разрушители.
Самолеты выстроены ровными рядами, словно кто-то посадил их, как в огороде. Авось вырастут.
Ряды летающих машин уходят вдаль. Их так много, что мне даже не сосчитать.
Иду между ними.
Машины всех размеров. Большие, маленькие, всякие. Стоят тихо, спокойно, словно ждут чего-то.
Они все проржавевшие. Стекла разбиты, шины проколоты, железные листы на боках распилены, чтобы легче было утащить. Дыры зияют, словно раны.
Кладбище летающих машин.
Я знаю про самолеты. И даже видала их раньше. Обломки, конечно.
Однажды Па принес со свалки погнутый лист железа, сказал, что это часть самолета. Мы залатали им крышу. А потом на Серебряное озеро налетел суховей. И лист унесло, словно ему не терпелось оттуда выбраться. Больше ничего с крыши не сдуло, только этот кусок. Па решил, что значит, этот кусок железа и впрямь от летающей машины.
Я подхожу к самому большому самолету, вытягиваюсь, встаю на цыпочки. Нет, не могу до него достать.
В темнеющем небе возникает Нерон. Опускается мне на голову, хлопает крыльями.
– Привет, красавец, – говорю я и сажаю ворона на руку.
Глажу его по голове.
Мы идем среди спящих железных великанов.
– Как ты думаешь, Лу тоже везли этой дорогой? – спрашиваю я ворона. – Видел ли он это все? Он бы сразу захотел рассмотреть их поближе.
Выбираю самолет поменьше, человеческих размеров. Дотрагиваюсь до облезлой краски на боку. Металл прохладный, солнце его не нагрело сквозь толщу песка.
Кладу руку на дверь. Если с ними обращаться осторожно, уважительно, то никакого вреда не будет.
– Веди себя хорошо, – предупреждаю я Нерона. – Не клюй все подряд.
Дверь скрипит, из щели сыплется песок. Забираюсь внутрь, отряхиваю сиденье, сажусь и выглядываю в дыру, которая когда-то была окном. Интересно, каким был мир давным-давно, когда самолет только сделали? Каково было на таком летать?
Па однажды рассказывал нам с Лу, как Разрушители летали на этих самолетах. Они парили и взмывали в небо, словно птицы. А еще Па говорил, что сотни Разрушителей набивались в один большой самолет и летели все вместе.
Тогда мы с Лу думали, что все это глупые выдумки. Мы не верили Па. Спрашивали его, зачем Разрушители так делали. А он говорил, что не знает, делали и все. Мы считали, что это все пустые россказни. Но сейчас я своими глазами вижу летающие машины… Кто знает, может, так оно все и было.
Приближается ночь. Ветра нет вообще, ни порывов, ни легкого дуновения. Я так устала. Веки тяжелеют, глаза сами закрываются. Устраиваюсь поудобней в кресле. Нерон нахохлился, устроился у меня на груди, уткнул голову мне в подбородок. Пожалуй, вздремну чуток, а потом пойду дальше.
Вот только глаза закрою.
На чуть-чуть…
Звук.
Я просыпаюсь. Сразу же. Мускулы напряжены. Готовы к движению.
Нерон открывает один глаз. Я подношу палец к губам. Он знает, что это значит.
Вот опять. Какое-то движение. Снаружи. Потом фырканье. Лошадь. Дрожит, испуганно переступает копытами.
Опускаю Нерона на пол. Сползаю с кресла и пробираюсь в хвост самолета, к дыре в разорванной обшивке. Выскальзываю наружу. Приседаю и прячусь за задними колесами.
Стоит ясная ночь. Лошадь приближается. Мне видны из укрытия ее ноги, а всадника не рассмотреть. Лошадь останавливается. Прямо напротив самолета. Я задерживаю дыхание. Лошадь снова фыркает, вздрагивает. Всадник пинает ее, и она идет дальше.
Лошадь. Четыре ноги вместо двух. Будь у меня лошадь, я бы добралась до Лу за несколько дней, куда бы его ни увезли. Похоже, сегодня ночью мне везет. Вытаскиваю из-за пояса пращу Лу. Беру из кармана камень побольше.
Пробираюсь между самолетами тихо, будто кошка. Колени трясутся. Руки тоже. Представляю, что мы с Лу охотимся на степных куропаток.
Одинокий всадник проезжает мимо. Я выхожу на открытое место и целюсь из пращи.
Я не хочу его убивать. Надо вышибить его из седла и отобрать лошадь. Дрожу от возбуждения. Стреляю. Камень попадает всаднику в руку. Тот вскрикивает.
Мне нужна его лошадь.
Подбегаю и стаскиваю его с седла. Он не сопротивляется. Беру его шею в захват. Он тоненько визжит и пинает меня в лодыжки.
