Три руки для Скорпиона - Нортон Андрэ (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
Горец оставил пони и пошел к нам. Подойдя, он небрежно пнул пленницу, лежащую рядом со мной. Он ничего не ответил Там, но крикнул:
— Эта девка хочет поговорить!
И встал, подбоченившись.
Позади него появился другой мужчина. На плечи этого разбойника был наброшен плащ, между полами которого был виден мятый стальной нагрудник, но шлема на голове у мужчины не было. Я ясно видела его лицо, изуродованное огромным шрамом.
Он шагнул ближе и окинул взглядом нас троих. Там заговорила снова. На этот раз ее голос прозвучал громче.
— Сэр, вы хотите умертвить своих пленниц? Нам нужно попить!
Злодей в доспехах запрокинул голову и расхохотался.
— А Избранный, похоже, прав! Я так хотел, чтобы Версет ползал передо мной на коленях, и вот мое желание почти сбылось. Начну с его дорогих дочурок. А теперь попроси как полагается.
— Пожалуйста, дайте нам воды.
Там меньше всех из нас троих любила о чем-то смиренно просить.
— Так вот, Версетово отродье, можешь попросить и полюбезнее.
Мужчина со шрамом присел на корточки. Горец куда-то ушел. Злодей ухмыльнулся.
Иакинец вернулся с седельной флягой и издевательски покачал ею, чтобы мы услышали, как булькает вода.
Взяв у горца флягу, злодей со шрамом осклабился еще шире. Из-за того что его лицо было таким уродливым, усмешка получилась зловещей.
— Я — Маклан, — сказал он. — И Версет решил превратить меня в отверженного. Меня, Маклана! А теперь попроси меня вежливо, как будто ты — придворная дамочка.
Маклан Мервен! Если бы я не была так туго связана, я бы поежилась. Это имя считалось проклятием границы уже более пяти лет, с тех пор как Маклана приговорили к повешению. Когда веревку обрезали, сказали, что он мертв, но почему-то после того, как его унесли, он ожил. Повсеместно было известно о том, что он объявил о кровной мести нашему отцу.
Маклан вынул пробку из горлышка фляги и плеснул несколько капель воды на лицо Там.
— Будьте так добры, сэр, — прохрипела Там, — не угостите ли нас водой?
Маклан помахал флягой перед носом Там.
— Водичка имеет цену, понимаешь? Тут, в глуши, ее мало, и она нужна нам самим и нашим лошадкам. Ты готова уплатить?
— Никто не торгуется, пока цена не названа, — спокойно проговорила Там.
— Цена? Ну что ж… — Отверженный потеребил аккуратно подстриженную бородку, поигрывая сжатой в другой руке флягой. Из фляги снова выплеснулась вода. Он явно делал это только для того, чтобы еще помучить мою сестру. — Гм… Я бы сказал, что цена для вас троих — хорошенько вас поиметь. Но я человек слова. Вы будете сохранены для того, кто заплатил за вас. — Словно его вдруг внезапно озарило, Маклан уселся на землю и уставился на свои заляпанные грязью сапоги. — Пора бы их почистить, да и другую работу можно найти для девки. И для троих работенка найдется.
— Нет! — прозвенел голос Бины.
Взгляд Маклана метнулся в сторону от Там, затем он склонился ко мне.
— Все еще, значит, нос задираете, да? Ну ладно.
Он закрыл флягу пробкой и встал.
Там хрипло закашлялась. У меня тоже так пересохло в горле, что я не выдержала и кашлянула. Где кончается храбрость и начинается глупость? Возможно, вскоре нам предстояло это узнать. Оба мужчины ушли вправо от нас. Бородатый горец увел пони, на котором везли меня. Вскоре они скрылись из виду.
«Тебе обязательно надо было вмешаться?» — обратилась я с гневной мыслью к Бине.
«Да, обязательно! Дай этому висельнику только шанс, хоть самый маленький, и твоя слабость приведет тебя к смерти! — тут же последовал ответ сестры. — Это он и другие разбойники из Ламмерсайда захватили башню Немана!»
При упоминании об этой кровавой бойне пропало желание разговаривать даже мысленно, но я, как и Бина, почувствовала гнев Там. Она помогала выхаживать двоих раненых детей, оставшихся в живых после атаки злодеев.
Однако мне не дали много времени гадать о том, верно мы поступили или нет. От скалистого кряжа, под которым был разбит лагерь, потянулись тени, и мы поняли, что недалеко до заката. Через пару минут после того, как ушли разбойники, мы услышали вой лесной кошки. Затем послышался ответ — с той стороны, куда удалились Маклан и горец. Затем раздался топот конских копыт и несколько громких голосов.
— …псов по следу… — уловила я обрывок фразы.
Значит, кто-то пустил в погоню ищеек! Эти собаки не зря славились в приграничных землях. Все они были обучены идти по следу, и в каждой своре всегда было несколько собак, готовых по команде напасть на врагов.
— Говорю тебе, так и есть, Маклан. — Один из горцев стоял ближе к тому месту, где мы лежали, и его речь я слышала ясно. — Этот задавака Рыжий не придет. Отец его страсть как отделал за то, что он смылся один посреди ночи. Поколотил, как малолетку сопливого. Так врезал ему по морде, что у него пара зубов вылетела, а рожу так разнесло, что он языком ворочать не мог, только хрипел. Пару-тройку дней он никуда носа не высунет, а то и с неделю. У вождя кулаки железные.
Появились люди, которые кричали голосами лесных кошек.
Оказалось, что тех, кто взял нас в плен, возглавляет юнец, почти мальчишка. На широкой ленте, к которой был подвешен его меч, красовался герб клана Старкаддеров.
— Рыжий? — спросил Маклан. — Он велел что-то передать?
— Нет. Но тебе надо кое-что знать. Когда я уезжал, войско еще не было готово выступить в поход. Но все поднялись. И еще я заметил, что гурлионцы собрались присоединиться к южанам. Три клана подняли флаги.
Маклан остановился и сердито топнул ногой. Поднялось облачко пыли.
— Ну, спасибо тебе за добрые вести, Джебб. Стало быть, теперь нам надо самим выкручиваться.
К нам подвели пони, и нас снова уложили на них в жутко неудобном положении. С места тронулись в сумерках. Ночь я помню плохо. Сны мне не снились. Я словно бы погрузилась в темную полость, где меня ожидала только пульсирующая боль, отдающаяся в голове.
Я так измучалась, что вскрикнула от боли, но с моих пересохших губ сорвался только хрип. Пряди моих волос, распущенных Макланом, трепались по ветру, и одна прядь зацепилась за куст. Мужчина, который вел под уздцы пони, грубо дернул зацепившуюся прядь.
Наши похитители молчали, но шли вперед быстрее, чем прежде. Мы двигались вверх по горному склону. Время от времени налетали порывы холодного ветра. Я не помню, как долго мы странствовали во тьме. Мое лицо снова было накрыто краем мешковины, и я не могла бы ничего видеть, даже если бы кто-то освещал дорогу факелом.
Я, как за последнюю соломинку, держалась за надежду, кратко вспыхнувшую от вести о том, что на границе народ поднялся и готов броситься нам на выручку. Лошади, на которых скакали всадники, сопровождавшие моего отца, были куда резвее гурлионских пони, а ищейки редко теряли след. Но эти разбойники, эти отверженные, не присягавшие на верность ни одному клану, знали тайные тропы ко многим укрытиям. Сам Маклан ухитрялся уходить от вымуштрованных воинов моего отца. За последние несколько лет он совершал дерзкие набеги и ловко уходил от любой погони. В некотором роде он стал легендой.
Вскоре все мысли и ощущения прогнала дикая жажда. Никогда, за все годы, пока я оттачивала свой дар, мне не доводилось так сражаться с собственным телом, я ни разу так не пыталась отречься от его нужд, не испытывала таких нетерпимых желаний. Сильнее всего меня терзала жажда, но вскоре к ней присоединился голод, и оба зверя избрали меня своей жертвой и поедали меня изнутри.
Я не пыталась мысленно обращаться к сестрам, потому что знала: они испытывают такие же муки. В этот час единение, к которому мы привыкли за годы, ничего бы нам не дало. Каждая из нас должна была сохранять рассудок и собственную жизнь. Но всякий раз, когда я пыталась заставить себя вспомнить одну из мудрых поговорок, которым нас научила Дьюти, у меня ничего не получалось.
Голова болела так, что, как я ни старалась, я не могла соединить одно слово с другим. Да и что пользы было бы от поговорок старой ведуньи? Меня поглотил мрак, который был чернее ночи.
