Станция Солярис - Корепанов Алексей Яковлевич (чтение книг txt) 📗
Я уже неплохо изучил его и поэтому молча ждал продолжения. Он вновь мельком взглянул на Хари, рассеянно рассматривающую какие-то диаграммы, и сказал то, что я и рассчитывал услышать:
– Впрочем, ладно. Давай свою идею. Надеюсь, речь не идет о тотальной бомбардировке или «Пифагоровых штанах», которые можно начертать в небе с помощью какой-нибудь светящейся смеси?
– Это мы оставим на потом, – ответил я. – Пока идея другая.
Экспериментально установлено, что наш объект реагирует на воздействие.
Я имею в виду энцефало…
– Понял, понял, – не дал мне договорить Снаут. – Что дальше?
– Это пока единственный известный нам канал. Почему бы не воспользоваться им для передачи как можно большего количества информации о человечестве? История, современность…
Снаут некоторое время задумчиво барабанил пальцами по спинке стула.
Потом медленно покивал:
– И он все узнает и все поймет. Прочувствует и проникнется. И в ответ откроет нам свою душу и обучит манипуляциям с пространством-временем и прочим запредельным штучкам.
– Не исключено.
– Еще один фанатик Контакта, – пробормотал Снаут. – Опять ты пытаешься подойти с человеческими мерками, Кельвин. А ты не думаешь, что ему давно уже все о нас известно? Кажется, мы уже имели возможность убедиться…
– Твои аргументы такие же непроверенные, как и мои, Снаут! По-моему, лучше все-таки действовать, чем сидеть сложа руки. Нужно провести эксперимент. Ничего не получится – что ж, будем думать о «Пифагоровых штанах» или еще о чем-нибудь.
– Эксперимент! – Снаут скривился. – Очередной эксперимент. Ну, давай, Кельвин, экспериментируй. У тебя это довольно удачно получается. Тебя же не остановит мое отрицательное отношение к этому, верно? Ты ведь все равно будешь делать свое.
– Я хотел узнать твое мнение.
– А зачем тебе мое мнение, Кельвин? – Снаут тяжело поднялся со стула.
– Договорись с Сарториусом – а он, конечно, не пройдет мимо такой идеи
– и действуй. Иди в библиотеку, читай, освежай в памяти нашу историю – а потом Сарториус пропитает сии воды твоими знаниями. И приблизится к нам какая-нибудь симметриада, и поведает человеческим голосом сногсшибательные истины.
– Нужно действовать, – повторил я, пропуская мимо ушей его иронию.
– Воистину, – ответил Снаут. – А теперь позвольте вас покинуть, – он перевел взгляд с меня на Хари. – Там у меня, знаете ли, роботы стоят некормленые-непоеные. Буду рад видеть вас у себя в любое время. До встречи.
Он вновь склонил голову, адресуясь к Хари, и Хари молча кивнула в ответ.
Когда Снаут вышел, тихо прикрыв эа собой дверь, она отложила книгу и уверенно сказала:
– Ну конечно, он тебе завидует. Злится, что это не он придумал, а ты.
Ты его не слушай, Крис. Поступай, как решил.
Конечно же, я не стал ей объяснять, что дело тут вовсе не в зависти.
– Поступай, как решил, – эхом пробормотал я и покосился на видеофон.
– Что ж, пожалуй, так и сделаем. И начнем прямо сейчас; зачем откладывать в долгий ящик? Верно, Хари?
Она с легким удивлением взглянула на меня и неуверенно пожала плечами:
– Тебе виднее. Я же в этом не разбираюсь.
– Прямо сейчас, прямо сейчас, – приговаривал я, разворачивая видеофон таким образом, чтобы в поле зрения Сарториуса, которому я намеревался позвонить, попал не только я, но и Хари. – Вот так…
Сарториус включился сразу же, словно сидел у видеофона и ждал моего звонка. Я еще не успел ничего сказать, когда он увидел Хари. Я, конечно, не знаю, какой вид бывает у людей, столкнувшихся с привидением или с ожившим мертвецом, но, наверное, именно такой.
Бледное лицо Сарториуса побелело еще больше, челюсть отвисла, глаза расширились, и даже сквозь контактные линзы было видно, что взгляд его полон изумления и страха… нет, это не совсем точное определение: Сарториус был просто потрясен. Через несколько мгновений кровь бросилась ему в лицо и на лбу выступил обильный пот.
– Добрый день, доктор Сарториус, – делая вид, что не замечаю его состояния, сказал я и передвинулся вместе со стулом чуть в сторону, чтобы заслонить от него Хари. Я не ожидал, что он испытает такой шок.
– У меня к вам очередное интересное предложение.
Он бессмысленно смотрел сквозь меня и шевелил тонкими губами, словно пытался что-то сказать. Или же шептал молитву. Казалось, он не слышит меня.
– Доктор Сарториус! – я повысил голос, стараясь привлечь его внимание.
– Давайте обсудим. Мне без вас не справиться, а эксперимент очень интересный.
Я был уверен, что эти слова обязательно должны дойти до сознания Сарториуса. Так и оказалось. Доктор издал какой-то судорожный звук, похожий на всхлип, поджал губы и теперь уже смотрел именно на меня.
Краска медленно исчезала с его лица и оно приобретало обычную бледность.
– Вам удалось, доктор Кельвин, – хрипло сказал он, откашлялся и ладонью вытер пот со лба. – Значит… процесс возобновился…
– Тут дело в другом. Но не об этом сейчас разговор. Мы находимся здесь ради Контакта, не так ли? Предлагаю предпринять еще одну попытку, доктор Сарториус.
Я повторил ему то, что уже говорил Снауту. Сарториус слушал меня все более внимательно, и видно было, что он справился с потрясением и пришел в себя. Во всяком случае, выглядел он теперь вполне обычно, хотя нет-нет да и пробегала по его лицу какая-то судорога.
– Идея действительно интересная, – медленно сказал он, когда я замолчал. – Можете всецело рассчитывать на мою помощь, доктор Кельвин.
– Тогда я прямо сейчас пойду в библиотеку, полистаю кое-что. А завтра проведем первый сеанс. Согласны?
– Ваше предложение принимается, доктор Кельвин. Я поставлю вас в известность о том, в котором часу можно будет заняться вашей энцефалограммой. – Сарториус посмотрел на меня. Губы его все-таки слегка подрагивали.
– Хорошо, – сказал я и нажал клавишу отбоя.
В комнате наступила тишина. Ее тут же нарушил голос Хари:
– Какие-то они все… Почему он так уставился на меня, Крис? Не узнал?
Я повернулся к ней и подумал, что теперь в полной мере могу прочувствовать содержание выражения «навеки вместе». И другого: «скованные одной цепью»… И еще я подумал о детских сказках про джиннов, выпущенных из бутылки недальновидными людьми…
– Наш доктор Сарториус так занят работой, что забывает, как выглядят другие. Только и всего, Хари. Пойдем-ка пороемся в книгах.
6
Мы с Хари просидели в библиотеке до самого вечера. Я показал ей, как играть в компьютерные игры – а их было великое множество, словно на Станцию прибывали не работать, а развлекаться, – и она с увлечением предалась этому бесполезному занятию, даже, кажется, забыв о моем присутствии. Впрочем, я не стал проверять, так ли это в действительности; что я мог приобрести? Пять минут свободы? В обмен на истерику… Нет, до таких издевательств я еще не дошел. Я выбрал по картотеке десятка два книг, устроился в кресле у низкого столика, наискосок от Хари, не отрывающей глаз от дисплея, и принялся их просматривать.
Не знаю, кому когда-то пришла в голову идея тащить с Земли на Станцию, за тридевять земель, не только компактные дискеты, но и громоздкие книжные тома, но этот человек (или эти люди) явно был психологом. В сущности, книги являлись совершенно лишним грузом, все их содержание вполне могло уместиться на паре-тройке дискет – если подходить к делу чисто прагматически. Но они создавали привычный земной уют, который так важен для тех, кто годами оторван от родной планеты – говоря языком журналистов. Прав был Снаут, сказавший однажды, в одном из первых наших разговоров, что мы вовсе не хотим завоевывать космос – мы хотим только расширить Землю до его пределов…
Все отобранные мною книги были солидными коллективными трудами, освещающими разные аспекты развития человеческой цивилизации, обильно снабженные фотографиями, рисунками, схемами и картами. Я перелистывал страницу за страницей, проникаясь каким-то невольным благоговением и восхищением, словно со стороны, с космической высоты охватывая взглядом этот длинный нелегкий путь, и задавался теми же вопросами, которыми задавались многие другие, жившие на Земле до меня: кто мы? какова наша цель?.. и есть ли эта цель?..