Записки нечаянного богача (СИ) - Дмитриев Олег (книги хорошего качества .txt, .fb2) 📗
В книжном шатре было три человека кроме меня, и один из них – бармен-библиотекарь. Профессия мечты, черт побери. Двое посетителей расположились в креслах друг напротив друга, но не общались. У одного был какой-то сложный коктейль в высоком стакане, перед вторым стоял стакан с водой, видимо. Хотя в этом месте ни в чем нельзя быть полностью уверенным. Я прошел мимо стеллажей, глядя на корешки книг. Флажков с первыми буквами фамилий, табличек или какого-нибудь другого указания на разделения по авторам и жанрам на стеллажах я не нашел. Но интуитивно все было понятно: тут классика зарубежного детектива. Тут – современная фантастика. Вот историческая литература: Соловьева и Ключевского я с удовольствием читал, помню. Ого, да тут прижизненное издание Карамзина! Редкая вещь, и в каком потрясающем сохране! Чуть задержался, но прошел мимо. При всем уважении к Николаю Михайловичу, мне сейчас ну вот вообще не до «Истории государства Российского», притом в дореформенной орфографии, с ятями, фитами и ижицами. Так, тут у нас погода и природа, рыбалка и охота. Сабанеев, Пришвин, Паустовский, Зворыкин, Бианки, Зверев. Шикарная подборка, со знанием и любовью сделано, мое почтение. Но тоже пропустил. Такими книгами надо наслаждаться в покое, а не тогда, когда из последних сил держишь покер фейс в незнакомом месте, где в сотне метров позади кто-то кого-то с энтузиазмом... Нет уж. Тут надо что-то проверенное, посильнее, чем «Фауст» Гете, как говорится. И дойдя до русской классики нашел черный пятитомник Булгакова с золотыми, будто рукописными цифрами на корешках. В пятом томе был тот самый роман, который подходил к происходящему как нельзя более кстати. Книгу я положил на кресло, что стояло вполоборота ко входу – так сразу Серегу увижу, когда тот появится. Подошел к стойке, осмотрелся. Посомневался, но решил, что виски «Слеза писателя» будет не ко времени, да и не очень я люблю Джона – ячменное зерно. Коньяки были более чем приличные, что вполне логично. Вот только коньяку тоже не хотелось вовсе. Подумав, заказал библиотекарю сухого джина со льдом. И со всей этой роскошью уселся в удобное кресло, к которому умница-бармен принес подставку под стакан (которую я забыл на стойке, каюсь) и пепельницу. Раз уж там все молчали, то и я лишь улыбнулся и кивнул в ответ. Итак, джин пошел. Открываем страницу наугад и пробуем попросить совета у Михаила Афанасьевича.
«Пилат свернул пергамент и резким движением подал его Левию.
– Возьми, – сказал он и, помолчав, прибавил: – Ты, как я вижу, книжный человек, и незачем тебе, одинокому, ходить в нищей одежде без пристанища. У меня в Кесарии есть большая библиотека, я очень богат и хочу взять тебя на службу. Ты будешь разбирать и хранить папирусы, будешь сыт и одет».
Булгаков как всегда не подвел. Я аж вздрогнул. Цитата снова подходила и ко времени, и к месту. Только додумать ее и покопаться в вероятных смыслах и значениях мне не дали.
-Я Вам не помешаю? – раздался низкий голос, казалось, прямо над ухом.
Глава 6. Мощный старик.
Я чуть не вздрогнул второй раз подряд. Чудом сдержался. Заложил книгу специальной закладкой плотного картона с рисунком – тисненым кругом, разделенным пополам, и повернулся к внезапному собеседнику. Это был высокий пожилой мужчина в темно-коричневых мокасинах на босу ногу, темных брюках чинос и светлой льняной рубашке навыпуск с коротким рукавом. Темные волосы с густой проседью зачесаны назад. Высокий лоб с глубокими поперечными морщинами. Один глаз серо-зеленый, цветом как у меня, другой – зелено-карий, причем как-то странно, никогда такого не видел: как будто по диагонали поделен, снизу больше карего, сверху – зеленого. Носогубные морщины длинные, рубленые, глубокие. Подбородок крепкий, что называется волевой. В контексте книги, которую я держал в руках – можно было начинать беспокоиться. Или уже заканчивать – потому что «а смысл?».
-Не помешаете, располагайтесь, прошу Вас, – я гостеприимно подвинул стакан в сторону и положил пятый том Булгакова рядом, по привычке «лицом вниз», освободив для гостя больше половины журнального столика.
Мужчина поставил на стол бокал с, судя по цвету, коньяком. Хотя с равным успехом это мог быть и виски, и ром, и даже чай. Он уверенно уселся в кресло, которого, я точно помнил, тут не было еще пару секунд назад. И лишь отходящий назад библиотекарь-бармен позволял робко надеяться, что кресло не соткалось тут само собой из воздуха.
-О, тезка! Неожиданная встреча, – проговорил высокий, указав рукой на мою книгу, – меня зовут Михаил Иванович. Вы, я вижу, здесь впервые?
-Рад знакомству, Михаил Иванович. Меня зовут Дмитрий, и Вы совершенно правы, я здесь первый раз. Это так заметно? – изо всех сил вежливо ответил я. Мастер и Маргарита как-будто стояли за моей спиной, причем у королевы Марго стали опасно развеваться волосы, хотя ветра не было и в помине, а Мастер спокойным голосом рассказывал, что в переводе с древнеиудейского имя нового знакомого означает «равный Богу», а Иоанн на том же языке – «помилованный Богом». Так что передо мной сидел сын помилованного, равный по силам тому, кто пощадил его отца. И рад ли я знакомству – можно было бы так опрометчиво сразу не сообщать.
-У Вас кладдахское кольцо на руке, их принято дарить гостям при первом визите. В знак добрых намерений и памяти, – пояснил собеседник.
-Доброй? – уточнил я.
-Что – доброй? – переспросил старик.
-Памяти. В знак добрых намерений и доброй памяти?
-Да. Преимущественно – да, – медленно ответил он, разглядывая меня пристально без всякого стеснения, – а как Вас по отчеству, Дмитрий?
-Михайлович. Дмитрий Михайлович Волков – к Вашим услугам, – судя по всему, терять мне уже было нечего, так что оставалось действовать сообразно ситуации. Вот только ни единого подходящего ситуации образа как на грех не шло на ум.
-Землепашец, потомок равного Господу, – как бы про себя проговорил гость, повторив недавний этюд Мастера, отчего я все-таки вздрогнул, – интересное сочетание. Давайте выпьем за знакомство?
Он отсалютовал мне стаканом, я повторил его жест и мы некоторое время молчали, прислушиваясь к расплывающемуся внутри теплу. Ну, я, по крайней мере, прислушивался. Что там внутри у собеседника, и что именно он пил – оставалось загадкой. Я изо всех сил старался убедить себя, что ничего сверхъестественного не происходит, и я просто выпиваю в закрытой библиотеке со случайно подошедшим человеком, и это все абсолютно нормально, а все мои тревоги и сомнения из-за того, что уж больно насыщенный событиями выдался день. Получалось, прямо скажем, слабо.
-Чем занимаетесь, Дмитрий Михайлович? – светским тоном поинтересовался он.
-Мой банкир советовал отвечать, что я частный инвестор. Начинающий. Хотя об этом упоминать он не рекомендовал, – как на духу выдал я.
-Ну, мы здесь все в какой-то степени частные инвесторы, и все так или иначе начинающие. Это процесс цикличный. Я тоже вкладываю деньги. Но вот забавное наблюдение: тут больше двух сотен человек, из них в этот уголок фиксированных знаний добралось лишь четверо. И лишь один из них взялся за эту книгу. На моей памяти она впервые сошла с полки за пять лет. Вы так любите литературу, Дмитрий Михайлович?
-Люблю. Я знаю этот роман почти наизусть. Сегодня был довольно насыщенный день, и я, признаться, хотел, как бы это сказать, «заземлиться» что ли. Окружить себя знакомыми образами. Попросить совета у Мастера, – да, разведчик из меня никакой. Вывалить вот так первому встречному все подряд. Хотя, с банкиром ведь прокатило?
-Вы искренний человек, Дмитрий Михайлович. Сегодня это непопулярно, поэтому большая редкость, – он снова задумался. Казалось, он смотрит куда-то мимо меня, но в то же время была непонятная уверенность в том, что собеседник видит, слышит и анализирует все происходящее в радиусе километра. И это как минимум.
-Классика учит нас, что правду говорить легко и приятно, Михаил Иванович. Тяжеловато с непривычки, конечно. Но зато так можно отличить того, кто честен, от того, кто, скажем так, склонен приукрашивать. И могу я попросить Вас обращаться ко мне просто по имени? Это не нарушит каких-нибудь правил, о которых я пока ничего не знаю? – я внимательно смотрел за его реакцией.
