Камень третий. Дымчатый обсидиан - Макарова Ольга Андреевна (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
— Прости…
— Охо-хо! — Немаан кашлянул. — Прощение!.. Этого я никогда не умел… А твоя Занна…
— Ты вправду знаешь, где она? — без всякой надежды спросил Кан.
— Их две… — иллюзионист закрыл глаза и довольно улыбнулся. — И одна уже давно рядом с тобой. Ее и спроси, где другая…
Немаан затих… Протянув руку, Кангасск опустил капюшон на глаза покойному.
Поднявшись на ноги, Ученик обвел взглядом семерку. Боевые маги больше не скрывали своей растерянности; впервые за много лет они столкнулись с тем, чего не могли понять. И кто знает, что было для них более удивительно: стиг, использующий магию и незримый для чарги… или человек, скорбящий по стигу…
— Это стиг, глядите, кто сомневается, — хмуро произнес Флавус, кивнув в сторону лже-Немаана. — Тоже тает, как туман… все они такие…
На исчезновение погибшего стига Кангасск смотрел с тяжелым чувством… так чувствует себя каждый, кто начинает осознавать, что дело, за которое он сражался, — лишь пустой звук… и все, что казалось правдой, весьма далеко от нее…
Тело лже-Немаана таяло, расползаясь мутной туманной дымкой. Рубиновые россыпи его крови — тоже… Он весь был одна большая иллюзия иного мира; даже одежда и туго набитая дорожная сумка так же растворились в кристально-чистом воздухе весеннего дня. Лишь броня работы Двема Дэлэмэра осталась: Немаан не врал, что купил ее…
И последнее — стигийский камень. Перламутрово-блестящий, он беззвучно упал в снег, впитав последние струйки тумана. Глядя на этот камень, Кангасск ни за что не усомнился бы, что он живой. «Жизни» в нем, похожем на застывшую каплю, было даже больше, чем в горящем обсидиане с его красным нутром, пульсирующим в такт биению сердца носителя.
Опустившись на одно колено, Кан поднял камень и броню: та, за исключением развороченных на груди чешуек, была цела… Дэлэмэр сам не понимал, зачем так поступает, почему не может просто уйти и оставить все как есть… но возражать ему никто не стал.
Исцарапанного, покрытого коркой запекшейся крови лица коснулось лечебное заклинание. Подняв взгляд, Кангасск благодарно кивнул Ирэю. Тот лишь пожал плечами в ответ и, поразмыслив, с отеческой заботой добавил еще и заклинание успокаивающее.
Отряд Флавуса взял курс на Ивен.
Глава пятьдесят пятая. Серое с серебром
Россыпь стальных чешуек поблескивала на ладони. Одна большая, две средних и две малых. Работа тонкая, но Кангасск справился с ней ничуть не хуже, чем Двэм; не поленился даже потратить лишний день на то, чтобы вытравить кислотой тонкий извилистый узор по краю каждой. А уж с какой радостью он провел день в ивенской кузне, пока ковал и полировал эти пять чешуй да помогал потом местному мастеру в его работе! Он ничего, ничего не забыл за прошедшие годы; и левой руке молот был столь же послушен, сколь раньше — руке правой… Смешно сказать, а ведь было время, когда Кан почти ненавидел свое ремесло…
Пекло кузни, как ни странно, прекрасно остужает пыл. Горе, гнев… они буквально растворились в пламени и звонких, мерных ударах молота. Конечно, мучаясь с кислотой и узором, Дэлэмэр злился будь здоров, но… уже профессионально, а не так — разрушительно и жутко, как два дня назад. От такой злости руки не опускаются — напротив, тянет работать усерднее.
Двухдневное погружение в работу подействовало на Кангасска волшебным образом. Для начала — он вновь стал похож на самого себя… спокойный, немного задумчивый, терпеливо ждущий — как истинный Ученик миродержцев.
…Расположившись на кухне, Кангасск взялся чинить «трофейную» броню. Поврежденные чешуйки он снял, а дыру в самой куртке заровнял заклинанием ресторации. Чешуйки теперь можно было нашивать новые, чем Кан и занялся без всякой спешки, то и дело вытягивая шею и бросая взгляд на плиту, где на медленном огня тихонько булькал файзульский чай.
Флавус, заглянувший на кухню в поисках завтрака, с удивлением услышал:
— Доброе утро!
Взгляды старых друзей встретились. В молчании прошла добрая четверть минуты. Затем Кангасск отложил работу и, не глядя протянув руку, снял с огня ковшик с чаем.
— Доброе утро, Кан… — запоздало отозвался Флавус, присаживаясь за стол. — Больше не в обиде на меня, я смотрю…
— «Обида» — неверное слово, — возразил Кангасск и, разлив молочно-белый, источающий аромат пряностей файзульский напиток по кружкам, продолжил: — Я тебе благодарен, Флавус, правда. Просто я… как бы это сказать… выпал из реальности на пару дней.
— Понимаю… — Флавус кивнул. — Ты искренне считал Немаана другом. Не говоря уже о том, что раньше вообще не сталкивался со стигами… Впрочем, тут даже мы, ветераны, были в шоке. Это необычный стиг, более чем… Я сотни раз видел, чтобы эти твари принимали облик людей, любимых кем-то, и использовали эффект узнавания. Но чтобы они завоевывали доверие вот так, практически с нуля — это я впервые вижу. Да и умирал он… почти как человек…
— Значит, они изменились, — холодным тоном заметил Кангасск.
Флавус нахмурился, но вслух не сказал ничего, лишь шумно вздохнул и осторожно пригубил горячего чаю.
— Я думал об этом, — продолжил Ученик. — Чем их меньше, тем они умнее, как ты говорил… Возможно, то, что мы видим сейчас… — он помедлил. — …еще один этап их развития. Они становятся слишкм похожи на людей, если, конечно, Немаан не единичный случай. Но, как бы там ни было, сдается мне, он — как березовый драк — первый признак чего-то.
— Боюсь, это вопрос не ко мне, Кан, — покачал головой Флавус. — Ты бы лучше с Сильвией поговорил об этом.
— Я говорил с ней, — Кангасск тихо усмехнулся и развел руками. — Она ответила то же самое: что вопрос не к ней. Флавус…
— Да?
— Ты упоминал как-то, что Гердон Лориан в свое время серьезно занимался проблемой стигов…
— Да, — с некоторым удивлением отозвался Бриан; похоже, он успел забыть, что говорил это Кангасску.
— Где я могу найти его? — подавшись вперед, задумчиво произнес Ученик.
— В пригороде Столицы, — отозвался ивенский командир с плохо скрываемым пренебрежением. — У него там так называемая Академиа Палюстрис. Здоровенное такое здание со стеной и рвом, страшное, как моя жизнь… в общем, мимо не пройдешь.
— Эхе… — весело ухмыльнулся Кангасск. — Похоже, ты не очень-то любишь старину Гердона!
— Да ну его, старого пройдоху… — отмахнулся Флавус. — Давай лучше чай пить.
Прихлебывая сытный степной чай, каждый погрузился в собственные мысли. Что до Кангасска, то в своих размышлениях он все чаще возвращался к событиям двухдневной давности. Во всем безумии, произошедшем близ старой Дэнки, был момент… который не давал Ученику покоя до сих пор…
«У тебя… такая сила, такая власть… а ты… эх…» — голос умирающего лже-Немаана звучал в сознании Кангасска вновь и вновь. И каждый раз Дэлэмэр пытался ухватить за хвост ускользающий смысл этих слов, с завидным упорством видя в них больше чем пустое сожаление. Впрочем, все было бесполезно. Слова оставались просто словами…
Сдавшись, он отпустил беспокойное воспоминание, и, наверное, оттого невольно взглянул на все случившееся шире… Догадка пришла из ниоткуда, безжалостная и суровая…
— …А ведь они испугались меня, Флавус, — произнес Кан с болью и горечью.
— Кто? Ты о чем? — вскинул голову Бриан; видно было, что столь резкая перемена в настроении друга нешуточно насторожила его.
— Я о боевой семерке, — пояснил Кангасск.
— Это да, — ледяным тоном отозвался Флавус, в упор поглядев на него. — Мне тоже не по себе тогда стало, честно скажу… Ты мне как брат, Кан… но тогда я впервые осознал, кто ты есть и что ты можешь… Когда ты взял под защиту этого стига, я представил, что он мог натворить… Ты — наследник миродержцев. Знай: прикрываясь твоим доверием, дружбой с тобой, можно весь мир залить кровью. Не позволяй этого никому. И я не только о стигах говорю… Вообще никому.
