Искаженное время (СИ) - "Deacon" (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
- Ты? И у тебя хватает наглости появляться здесь? – голос Лескова уже восстановился, поэтому он прозвучал резко, как щелчок хлыста. Он искренне пожалел, что не может внушить девушке немедленно убраться с глаз долой, приправив этот приказ паническим страхом. Но рабыня опустилась перед ним на колени и еле слышно произнесла:
- Я не знала, что в чаше – зелье. Умоляю, поверьте мне. Я бы лучше лишилась руки, чем поступила бы так. Вы были добры ко мне. Прошу, простите меня!
«Да конечно...» - подумал Дмитрий. «Я не такой идиот, чтобы поверить тебе во второй раз. Уберись уже отсюда, и так тошно»
- Госпожа Акана велела мне обработать ваши раны, - продолжила девушка, видя, что ее слова никак не трогают мужчину. – Боги, заставьте меня говорить правду, как заставили меня есть, и вы увидите, что я не лгу.
«Ты же прекрасно знаешь, что сейчас я не в состоянии этого сделать», - подумал Дмитрий, с раздражением замечая, как по щекам рабыни текут слезы.
- Клянусь всем, что у меня есть...
- Просто уйди. Пожалуйста.
Девушка судорожно вздохнула. Она действительно была невиновна в случившемся, и то, что господин даже не желает проверить ее, причиняло ей боль. Рабыня поспешно вытерла слезы ладонями, после чего поднялась с колен, поклонилась и молча покинула комнату. Дмитрий проводил ее тяжелым взглядом. По-умному, нужно было принять ее помощь и позволить промыть проклятые полосы на спине и наложить повязку, но гордость и ум обычно редко общались между собой. У Дмитрия они чаще всего даже не здоровались. Хотя, кто знает, может, в воде, что притащила эта девка, опять что-то намешано.
Мысленно выругавшись, Лесков лег на живот и уткнулся лицом в изгиб локтя. В этот момент ему чертовски хотелось уснуть, жаль, пока что было слишком больно. От жары кожа была соленой, отчего раны жглись, словно крапива.
Прошло около десяти минут, прежде чем дверь в его комнату вновь приоткрылась. Дмитрий услышал шаги и, превозмогая боль, рывком поднялся с постели.
- Я же сказал... – процедил он сквозь зубы, думая, что это вновь вернулась рабыня. Но он немедленно прервался, увидев перед собой Ильнеса, который, скрестив руки на груди, хмуро посмотрел на Дмитрия.
- Явно не мне, - ответил блондин. – Что, уже успел попортить себе шкуру? А ведь всего день прошел.
Лесков, все еще опешив, смотрел на эльфа так, словно к нему пришел сам Владимир Ильич Ленин с целью выяснить, как он, Дмитрий, проводит время.
- Мне что, так хреново, что уже эльфы мерещатся? – произнес он, настороженно глядя на Ильнеса. - Странно, к другим обычно заглядывают белки... Может, это потому, что дело не в водке...
- Что ты несешь? – в голосе Ильнеса послышалось раздражение, но, казалось, больше напускное. – Меня прислал в этот дом мой оракул, чтобы помочь кому-то из рабов. Если помнишь, у меня есть целительные способности. Но... Я никак не думал, что речь идет о тебе. Боги, что с тобой случилось? Неужели не мог придержать язык и не получить наказания? Или это из-за очередной женщины, перед которыми человеческие мужские особи не в силах устоять? Сначала Ингемар, теперь ты...
- Если ты пришел меня отчитывать, дверь за твоей спиной, - Дмитрий немедленно решил проявить свой характер, и Ильнес уже развернулся на каблуках, чтобы уйти, как вдруг вопрос Дмитрия заставил его остановиться.
- Ты знаешь, что с Эриком? – услышал он.
- Только про Рейвена, - Ильнес покачал головой. – Его готовят к арене.
- Когда первый бой?
- Не знаю.
- А сам ты как? Эти твари сильно над тобой издеваются?
Вопрос Дмитрия показался Ильнесу неуместным, странным и непривычным. Нет, если бы этот вопрос задал кто-то из эльфов, то было бы понятно, но почему о нем тревожится человек. Причем, посторонний. Эльф обернулся на Дмитрия, пытаясь понять, в чем подвох, но потом все же произнес:
- Мое положение в разы лучше твоего, человек. Тебе не следует беспокоиться обо мне, потому что ко мне добры, и на меня никто не поднимает руку.
- Повезло, - в голосе Дмитрия послышался смешок, который должен был скрыть тень зависти к счастливому обладателю нормального хозяина.
- Тебе тоже, если послали за лекарем, - ответил эльф. – Почему тебя не защитила твоя чешуя?
- Потому что я – идиот. Выпил то, что мне дали.
Ильнес нахмурился. Сколько раз он сам выпивал то, что ему давали, и ничего не происходило. Всевидящий был добр с ним, как родной отец.
- Я прощаю тебя за резкость и хочу помочь. Пожалуйста, не заставляй меня передумать. Присядь и расслабься. Это не займет много времени...
В этот раз Дмитрий подчинился. На какой-то миг ему показалось, что он находится в церкви, потому что то, как Ильнес протягивал слова, напоминало песнопения монахов. Не хватало только рясы и укороченных ушей. Лесков молча смотрел на часы, однако постепенно заметил, что начинает прислушиваться к заклинанию, и боль немедленно начала отступать. Что-то теплое окутало тело, стирая раны с кожи и возвращая силы. Ильнес лечил его не только телесно – он забирал яд, который проник в тело Дмитрия вместе с выпитой водой. В какой-то миг Лесков почувствовал, как его сердце начинает биться быстрее, словно он вколол себе одну ампулу эпинефрина класса А. Его глаза окрасились медным, и мужчина не сдержал улыбки.
- Черт возьми, где ты был раньше? Ты бы сильно пригодился в России! – произнес он, с благодарностью взглянув на эльфа.
- Мне бы из Египта выбраться, - усмехнулся эльф. – Постарайся больше не попадать в истории, человек.
- Ты говоришь это так, словно я сейчас не в истории. Спасибо, И...
Дмитрий вдруг понял, что забыл имя эльфа, которое озвучивалось в пустыне всего один раз, но звучало как-то немного по-русски. Илья?
«Черт, неловко-то как...» - неудачная черта Лескова забывать непривычные имена всплыла в самый неподходящий момент.
- Ильнес, - снисходительно напомнил эльф. Чуть помедлив, он нехотя добавил: - Друзья называют меня сокращенно – Иль. Если тебе проще.
- У меня всегда было туго с иностранными именами. Это не нарочно.
Эльф кивнул, посчитав слова Дмитрия извинением.
- Есть ли в твоем языке имена, похожие на мое? Если так будет тебе лучше, можешь, называть меня своим образом. Для эльфов это неприемлемо, но мудрецы учат быть снисходительнее к людям. Хотя у меня пока не выходит. Вы слишком...
- Какие?
- Низменные. Мелочные. Озлобленные. Трусливые.
- О, это мы умеем, - усмехнулся Дмитрий. – Но и ты ведешь себя сейчас, как расист. Еще немного, и я решу, что эльфы на распев читают «Мою Борьбу».
- Что у тебя за борьба? – не понял эльф.
- Да нет, это я про одного человека, который считал свою нацию выше других людей и написал книгу о своей жизни под названием «Моя борьба».
- Этот человек явно не имел ничего в своей голове, так как человек по определению не может быть выше человека. Да, выше орка, может быть. Но не человека! И я – не расист. Я не ненавижу людей. Я... боюсь их. Не в прямом смысле этого слова, а в том плане, что человек способен на страшные вещи. От орков ждешь жестокости, но не от людей...
Дмитрий чуть поморщился, не готовый услышать слово «орк» в разговоре на трезвую голову. Он видел, что эльфу тяжело дается «дружеский разговор»: казалось, он буквально переступает через себя, особенно в ситуации с именем. В свою очередь, Ильнесу показалось, что он сказал что-то лишнее, что-то... личное, поэтому стремительно поднялся с постели, желая поскорее прервать этот разговор.
- Мне нужно идти. Оракул говорил, что для меня у него есть еще кое-какие дела. К тому же, я не хочу надолго оставлять его одного.
Дмитрий не успел спросить, почему Ильнес должен находиться подле оракула, потому что эльф уже скрылся за дверью. Лескову хотелось задать еще один вопрос: почему Ильнес боится людей? Но мужчина посчитал, что сейчас не время и не место. Коснувшись своей спины и не нащупав на ней кровавых полос, Дима с блаженством откинулся на постель и закрыл глаза...
