Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён (лучшие книги txt) 📗
– Уже никакой, – разводит руками с издевательской улыбкой торговец. – Я вас вызывал не как человек по имени Иосиф. А как владелец этого торгового места. Но вы опоздали.
– Уважаемый, пожалуйста, не сочти за труд перевести на туркан слова этого стражника, – церемонно, уважительно, но без особого пиетета трогает Иосифа за рукав спутник молодой степнячки.
Обращая внимание старика на себя и не обращая своего внимания на группки базарных зевак, спешащих к лавке Иосифа, чтоб не пропустить намечающееся зрелище. Однозначно грозящее быть интересным.
Какая‑то часть зевак понимает туркан и с интересом следит за всеми участниками событий в лавке джугута.
Всем завсегдатаям базара конечно же известно, что заезжий торговец‑джугут отказался платить местной Гильдии ткачей по её требованию.
Наивный джугут, видимо, рассчитывал и рассчитывает на то, что лично он называет законом и правилами. Но ему, упрямцу, невдомёк, что закон и правила – это всего лишь сила. И одиночке глупо на базаре дари, с торговцами дари, при стражниках дари же, пытаться уповать на силу.
Впрочем, кажется, стражники это ему сейчас и объяснят.
Присутствующие сами не замечают, как с нетерпением начинают ждать развития событий.
– Ты о чём? – хмурит брови, не понимая, десятник в ответ Иосифу.
Иосиф добросовестно переводит с дари его вопрос степнякам.
– У этого торгового места, за время вашего отсутствия, изменился состав владельцев, – поясняет стражнику через переводчика‑джугута здоровенный кочевник, чуть похожий на азара. – Теперь с городскими властями будет общаться эта очаровательная ханум. – Азара со странной улыбкой кивает на очень молодую степнячку, явно принадлежащую к числу степной знати.
– На каком основании? – по инерции и ради приличия спрашивает стражник, который определённо должен препроводить несговорчивого торговца для разбирательств, лишив его лавку торговли на ближайшие пару дней.
Иосиф переводит и этот вопрос, после чего степнячка вспыхивает, вскакивает со своего места и подходит вплотную к десятнику:
– На том основании, что я так решила! Ты хочешь, чтоб я перед тобой держала какой‑то ответ, чёрная кость?!
Старик‑джугут бесстрастно переводит беседу в обе стороны.
– С кем имею честь, уважаемая ханум? – чуть сбавляет обороты стражник. Видимо, что‑то такое всё же чувствующий.
Но дело портит один из стоящих рядом со стражниками ткачей. Который, не дожидаясь ответа степнячки, громко говорит на весь базар:
– Да не важно, кто вы! Здесь главные – дари! А не инородцы…
Ему тут же наступают на ногу и отодвигают назад его же спутник и один из охранников, но Иосиф добросовестно переводит на туркан и эту реплику.
– Вы тоже так думаете, уважаемый? – обращается на пашто к полудесятнику азара, тоже поднимаясь из‑за стола вслед за молодой спутницей. – Законы Великого Султана решили не соблюдать только эти двое ткачей? Или и стража тоже? Или, может быть, вся провинция?
Пашто, в отличие от туркана, понимают почти все присутствующие, включая десятника. Который, растерявшись, не поспевает разумом за собеседниками и не знает, что ответить.
– Этого торговца мы должны забрать с собой, – после паузы тычет пальцем в Иосифа полудесятник.
Его руку тут же перехватывает в воздухе лысый азара:
– Не нужно тыкать пальцами в чужих людей, уважаемый. Особенно если это наши люди.
В этот момент, молодая степнячка, которой Иосиф переводит всё без исключений, молча извлекает длинный кинжал и подходит к десятнику вообще вплотную, на расстояние волоса.
– Этот джугут – мой человек. Без моего слова он никуда не пойдёт.
Вид небольшой девочки, стоящей с оружием в руках напротив полудесятка стражи, несколько комичен.
Но никто из присутствующих и не думает улыбаться. А напряжение, витающее в воздухе, можно резать этим самым кинжалом.
Из задних рядов зевак к месту событий проталкивается Старшина мясных рядов, которого узнают почти все без исключения. Попутно здороваясь с уважаемым человеком.
– Это семья Хана Степи, – говорит Старшина мясников полудесятнику без предисловий. – Она его родная дочь.
Фраза сказана на дари, и Иосиф снова выступает в роли переводчика.
– Если тебе очень нужно, наш человек может пойти с тобой, солдат. – Обращается к десятнику лысый спутник дочери хана на пашто. Снова вызывая вспышку интереса у окружающих. – Но ненадолго, и я пойду с ним: ни с кем из наших людей, без нашего разрешения, никто беседовать не будет. Если ты не в курсе, ваша стража сейчас расследует дело об убийстве сына нашего хана. И мы не дадим нашим людям отлучаться, пока не будет найден и наказан убийца.
– И всё же, кто Вы, ханум? – что‑то прикинув, повторяет свой вопрос десятник в сторону степнячки. – Вы так и не представились. И на каком основании этот человек теперь ваш? – стражник указывает взглядом на Иосифа.
– Я дочь Хана Средней Орды, Старшего жуза. – цедит в ответ степнячка, поигрывая желваками и кинжалом. – Хранительница, по праву наследия, Его Тамги, выданной Великим Султаном.
– А этот человек наш по праву нашего рекрутского набора. Данного в Степи Хану Великим Султаном, согласно выданной Тамги, – Азара приобнимает джугута Иосифа за плечи. – МЫ можем брать в войско любого. И любой наш воин никак не подсуден в вашей провинции. Дайте пергамент, сестра напишет собственноручно и приложит свою печать. Иосиф, ты же согласен с тем, что ты теперь у нас на договоре и наш человек? – азара, смеясь, смотрит на джугута.
Иосиф коротко кивает, не выказывая никаких чувств и эмоций.
Десятник широко открывает глаза, смотрит пару мгновений не мигая, сквозь свою собеседницу, затем без слов разворачивается и уходит. Делая знак остальным стражникам следовать за ним и по пути ударяя тыльной стороной ладони по лицу одного из ткачей.
Второй из ткачей, однако, покраснев от напряжения, выпаливает в сторону дочери хана:
– Ещё посмотрим!.. – но ему затыкают рот стоящие рядом дари, видимо, из других торговых рядов и собираются волочить упирающегося куда‑то вглубь толпы.
– Надо быть очень смелым человеком, – смеётся лысый спутник дочери хана, не мигая, глядя на ткача и говоря на пушту, – чтоб угрожать Хану Орды или его дочери. Особенно Ей, особенно при мне. Кстати, даже Малая Орда – это две с половиной тысячи клинков. И это только в руках мужчин. А в Степи, если не знаешь, сражаться могут и женщины. Сколько там человек в твоей Гильдии? Пять десятков? Шесть? Ну хорошо, прибавь и ваших женщин, пусть полторы сотни… Я тебя запомнил, дари.
Глава 20
С уходом городской стражи, зеваки тоже расползаются. Мы возвращаемся с порога в лавку и ещё какое‑то время обсуждаем с Иосифом очень деликатные, не предназначенные чужому уху моменты. Попутно, я прокручиваю в голове последние события: не упустил ли лично я чего важного.
Кстати, про орду в конце разговора я ляпнул не просто так, чтобы похвастаться. И не потому, что эмоции и чувства проконтролировать не мог. Я имел в виду конкретную завуалированную угрозу, специально ставя себе целью разворошить местное осиное гнездо. Преследуя кое‑какие собственные цели и понимая, что все мельчайшие детали устроенного нами шоу станут известны всему городу не позднее чем на следующий вечер.
Иосиф, обсудив с Алтынай собственные вопросы, повторно ставит на огонь чайник и деликатно говорит:
– Спасибо за помощь. Молодые люди, скажите откровенно. А лично вы не боитесь неприятностей после такого обострения?
– Дело в том, что наша война уже идёт. – Отвечаю ему я. – Или вы думаете, что я пошутил насчёт убитого пуштунами её брата?
