Дух демона - Сальваторе Роберт Энтони (читаем книги TXT) 📗
— Мне уже довелось сражаться с одним Карающим Братом, — сказал Элбрайн. — Ты видел, с каким фанатизмом бились они, когда мы устроили им засаду. Разве ты сомневался, что с гибелью одного монаха другой откажется от того, ради чего их послали?
— Лучше, если бы он погиб не от рук юного Роджера, — ответил Джуравиль. — Я не уверен, что парень готов узнать правду.
Элбрайн взглянул на дорогу и увидел, что Роджер и Пони идут пешком, ведя за собой Дара и прихрамывающую лошадь Коннора.
— Он должен знать правду, — решил Элбрайн и взглянул на Джуравиля в ожидании возражений.
— Эта правда достанется ему тяжело, — предостерег эльф, но возражать не стал.
Никто не сомневался, что впереди у них — тяжелая и опасная дорога, и потому Роджеру лучше пережить это событие здесь и сейчас.
Когда Пони и Роджер подвели лошадей, Джуравиль взял Грейстоуна, осмотрел покалеченное копыто и отошел вместе с лошадью в сторону, жестом приглашая Пони присоединиться к нему.
— Джуравиль не убивал монаха, — сказал Роджеру Элбрайн.
В широко распахнутых глазах парня появился неподдельный ужас. Он стал озираться по сторонам, словно боялся, что в любую секунду из-за кустов может выпрыгнуть Карающий Брат. Монах напугал Роджера сильнее любых его прежних врагов, включая Коз-козио.
— Его убил ты, — сообщил Элбрайн.
— Я только что слышал, что я заманил его в западню, — поправил его Роджер. — А Джуравилю ничего не оставалось, как прикончить его, только и всего.
— Я тебе говорю, что монаха убил ты, — твердо произнес Элбрайн. — Ты до предела натянул веревку. Неизвестно, каким образом петля передвинулась к шее и задушила его.
У Роджера вновь округлились глаза.
— Но ведь Джуравиль говорил… — попытался возразить он.
— Джуравиль опасался за то, как ты это воспримешь, — без обиняков объяснил ему Элбрайн. — Он не был уверен, справишься ли ты с этой горькой правдой, и не решился открыть ее тебе.
Роджер открыл рот, но не произнес ни слова. Правда тяжким грузом навались на его плечи. Элбрайн это понимал. Он видел, что парня буквально зашатало.
— Я должен был сказать тебе об этом, — теперь уже негромко произнес он. — Ты достоин того, чтобы знать правду, и должен справиться с нею, если собираешься, как взрослый, нести ответственность, которая отныне ложится на твои юные плечи.
Роджер почти не слушал. Его шатало все сильнее, и Элбрайн подумал, что парень того и гляди рухнет на землю.
— Мы поговорим позже, — сказал ему Элбрайн, подойдя и положив ему на плечо руку.
Затем Элбрайн направился к Пони и Джуравилю, оставив Роджера наедине с его мыслями.
И с болью — тоже. Никогда еще Роджер Биллингсбери (как сейчас он жаждал называться этим именем, а не быть по-глупому самоуверенным Роджером Не-Запрешь) не получал от жизни такого удара. За свою недолгую жизнь он хлебнул немало горя, отведал немало боли, но до сих пор все было по-другому. Та боль позволяла Роджеру оставаться на пьедестале и продолжать взирать на себя как на центр мироздания, считая себя лучше всех остальных. И какие бы невзгоды ни выпадали на его долю, глупая уверенность, будто он — центр всего, сохранялась и помогала ему жить.
И вдруг у него из-под ног выбили пьедестал. Он убил человека.
Он убил человека!
Роджер оцепенело сидел на траве. Внутри него разум вел отчаянную битву с совестью. Да, он убил человека, но разве тот человек дал ему хоть какой-то выбор? Монах был убийцей, законченным и беспощадным убийцей. Он прямо на глазах у Роджера жестоко и подло убил Коннора. А еще раньше он убил настоятеля Добриниона!
Но даже эти доводы не могли заглушить в Роджере острое чувство вины. Какими бы ни были обстоятельства, невзирая на то что он не собирался убивать Карающего Брата, человек этот был сейчас мертв, а руки Роджера — запятнаны кровью.
Роджер опустил голову, с трудом хватая ртом воздух. Он страстно жаждал того, чего лишился столь рано: семейного тепла и мудрых, успокаивающих слов взрослых, к которым можно было бы прийти со своими бедами. Он оглянулся на своих друзей, на Элбрайна, который столь жестоко обрушил на него правду об этом преступлении, а затем бросил одного.
На какое-то мгновение Роджер возненавидел Элбрайна. Но ненависть вскоре угасла, и ее место заняло понимание. Элбрайн сказал правду, потому что уважал его и доверял ему. И по той же причине Элбрайн оставил его одного. Взрослый человек (а он теперь был взрослым) должен уметь сам справляться со своей болью. Если не со всей, то хотя бы с ее частью.
Вскоре к Роджеру подошла Пони. Она не произнесла ни слова о смерти монаха, а лишь сказала, что сейчас они заберут мертвого Юсефа и отправятся на юг, чтобы отыскать тело Коннора.
Роджер молча присоединился к остальным, тщательно избегая глядеть на мертвого Карающего Брата, которого взвалили на спину Грейстоуна. Джуравиль сумел поставить на место подкову, однако лошадь Коннора все равно чуть прихрамывала.
Наступила ночь, но друзья продолжали путь, намереваясь оказаться возле тела Коннора раньше, чем оно может стать добычей хищников.
Наконец они добрались до места, где молодой аристократ встретил свою смерть. Разыскать тело Коннора в кромешной тьме было не так-то просто.
Пони первой подошла к нему и осторожно закрыла Коннору глаза. Затем она повернулась и пошла, стараясь отойти как можно дальше.
— Иди к ней, — шепнул Элбрайну Джуравиль.
— Ты знаешь, что с ним делать, — ответил Элбрайн, и эльф кивнул.
— Будь сильным и уверенным, — сказал Элбрайн, обращаясь к Роджеру. — Возможно, эта задача сейчас — самая важная.
Сказав это, Элбрайн ушел, оставив парня растерянно взирать на Джуравиля в ожидании объяснений.
— Тебе предстоит отправиться в Палмарис и доставить туда тела Коннора и монаха, — сказал эльф.
Роджер невольно оглянулся на мертвого монаха и содрогнулся.
— Пойдешь не в монастырь, а прямо к барону, — продолжал эльф. — Расскажешь ему о том, как все случилось. Скажи ему, что, по мнению Коннора, Добриниона убил не поври, а эти монахи, и что они же пустились за Коннором в погоню, ибо его племянник, сам того не желая, стал врагом коварных церковников.
— А что со мною будет дальше? — спросил парень.
Ему вдруг показалось, что он в последний раз видит своих друзей.
Джуравиль оглянулся.
— Если ты намерен ехать с нами, мы могли бы найти другую лошадь, и даже две.
— Так я ему нужен? — спросил Роджер, кивнув туда, где скрылся Элбрайн.
— Как ты думаешь: если бы ты ему не был нужен, стал бы он говорить тебе правду? — вопросом ответил Джуравиль.
— А как же ты? — тут же спросил Роджер. — Почему ты мне солгал? Ты считаешь меня глупым мальчишкой, не способным взять на себя ответственность?
— Я считаю, что за прошедшие недели ты здорово повзрослел, — искренне ответил эльф. — Я не сказал тебе правды по одной причине. Думаю, ты не сомневаешься в том, что Полуночник является нашим предводителем. Так вот, я не знал до конца, каковы его планы относительно тебя. Если бы было решено оставить тебя в Палмарисе, под дружеским присмотром Томаса и Белстера; если бы мы решили, что ты выполнил свою роль и эта битва была для тебя последней… стоило бы тебе знать, что на твоих руках — кровь убитого человека?
— А разве правда не одна? — спросил Роджер. — Ты что же, вообразил себя Господом Богом?
— Если в какой-то момент правда способна причинить только вред, она может обождать до лучших времен, — ответил Джуравиль. — Но поскольку ты сам определяешь свой жизненный путь, тебе необходимо было узнать об этом сейчас. Тот путь, который нам предстоит, мой юный друг, будет тяжким. Я не сомневаюсь, что на этом пути нам встретятся другие Карающие Братья. Возможно, в ближайшие годы эта опасность будет преследовать нас.
— И каждое новое убийство будет доставаться все легче? — язвительно спросил Роджер.
— Молись, чтобы этого не произошло, — строго произнес Джуравиль, немигающими глазами глядя на Роджера.
