Дочь Хранителя - Шевченко Ирина (книга жизни .txt) 📗
— В самом деле жаль, что не удалось застать вашего внука. Он действительно так похож на своего отца?
Кард поморщился. Отца? Мальчик и слова такого не знает.
— Похож, — неохотно признал он. — Но надеюсь, только внешне.
— Надеетесь? — удивился дракон. — Я думал, целью проекта было приобретение ребенком магических способностей Пилаг. Насколько я понял, все это и заварилось лишь потому, что ваши старейшины побоялись оставить колонию без магистра. А на господина Эн-Ферро, — при упоминании этого имени доктор Гиалло снова поморщился, — рассчитывать не приходится.
— На мальчика тоже, — вздохнул Богзар. — Может, поэтому нашу семью наконец-то оставили в покое.
— Неудача? — посочувствовал Хранитель.
— Да нет, — пожал плечами доктор. — Вероятно, какие-то способности у моего внука имеются. Но чтобы развить их, нужен учитель.
В тоне Гиалло не слышалось сожаления, он просто констатировал давно осознанный факт.
— А что Эн-Ферро?
И вновь на лице карда промелькнула неприязненная гримаса.
— Вас интересует, не выказывал ли он желания обучать ребенка? Нет. Как и желания вообще его видеть. Ну да ладно. Внуком я своим доволен. А что до того, что магом ему не стать, — жаль, безусловно. Но учить его по всему Сопределью некому. На Эн-Ферро мы, сами понимаете, уже не надеемся. Разве только… Проход на Свайлу. Врата. Может быть, все же есть способ их открыть?
— Нет. — Дракон встал, намереваясь проститься.
Все что хотел он уже узнал. И стоило только время тратить, чтобы убедиться лишний раз, что Лайсарин Эн-Ферро, единственный оставшийся в Сопределье носитель силы Пилаг, безучастен к судьбе своего лабораторно-пробирочного наследника и использовать мальчишку в их с Дивером планах не удастся?
Но, уже направляясь к выходу, Кадм столкнулся с вопросительным взглядом Богзара Гиалло. Кард не удовлетворился коротким «нет».
— Понимаете ли, доктор, после смерти Хранителя Свайла, как и другие его миры, потеряна. В нашей истории уже происходило подобное, и я говорил не раз и повторю снова: даже Совет Великого Круга бессилен перед случившимся. Кир был еще молод и, видимо, по этой причине не обзавелся наследником, а его смерть…
— Наследником? — оживился кард. — Я понимаю, вы имели в виду другое, но скажите, ребенок Хранителя Кира мог бы открыть портал?
Спросил и сам удивился: зачем?
— Ребенок? — Кадм опустился обратно на диван. Возможно, уходить еще не время. Этот доктор не так прост, как кажется, и знает, видимо, больше, чем говорит.
Богзар Гиалло мысленно обругал себя. И кто за язык тянул? Ведь он честно, почти три десятка лет сберегал эту тайну. А дракон уже уцепился за вырвавшееся слово и вряд ли поверит, что вырвалось это слово случайно. Теперь, хочешь не хочешь, придется рассказывать все от начала и до конца.
Хотя до конца и не обязательно.
— У Кира был ребенок?
Гость заметил его неуверенность, и кард даже не успел обдумать, что теперь говорить. А отмалчиваться было бы еще подозрительнее.
— Мог быть.
Вдруг и этого хватит?
— Рассказывайте, господин доктор, рассказывайте. Вы же сами начали этот разговор.
Хранитель впился в него по-кошачьему желтыми глазами, и Гиалло почувствовал, как холодные щупальца пока еще аккуратно и ненавязчиво касаются его рассудка. Ощущение было не столько болезненным, сколько неприятным. Пока. Уникальная природа защищала кардов от ментальных сканеров магов Сопределья, но драконы — это вам не мирские колдуны, они намного сильнее. Смогут и карду в мозги влезть. И плевать им, что после такого вмешательства некий хвостатый ученый неделю промучится головной болью.
— Не молчите, господин Гиалло.
Щупальце-сканер пробралось дальше, и Богзар решил, что лучше уж он расскажет сам, чем станет и дальше терпеть унизительную процедуру. Хранитель Кир никогда не позволил бы себе обращаться подобным образом со своим народом. Хранитель Кир…
— У него мог быть ребенок. Должен был быть. Но мальчик родился мертвым.
— Мальчик? — выделил дракон.
Кард, не чувствуя избавления от назойливого зонда, кивнул.
— Я не слышал о том, чтобы у Кира были какие-либо отношения с драконицами.
«С драконицами» он тоже выделил. Значит, знал.
— Жена Хранителя не была драконицей.
— Очень интересно, — протянул Кадм.
Неудивительно, не невозможно — просто интересно. Знал наверняка.
— Рассказывайте, господин Гиалло. Не прерывайтесь.
Голову словно в тиски зажало.
— Я не знаю, кем она была…
Дракон укоризненно покачал головой.
— Возможно…
В затылок ударила молния.
— Возможно, человек Изначальной крови. Мне не с чем было сравнивать, но это было бы единственным объяснением.
Кадм кивнул одобрительно: верные выводы делаете, господин доктор.
— Беременность протекала с осложнениями. Я делал, что мог, но моих познаний было недостаточно. К тому же Кир обратился ко мне только на двадцать четвертой неделе…
— Каков был полный период вынашивания? — сухим тоном специалиста поинтересовался посетитель.
— Около пятидесяти двух недель.
— Драконий цикл, — отметил Кадм отстраненно. — Я так и думал. Продолжайте.
— Это было давно, я не помню подробностей. — Говорить становилось все труднее. — Но ни мать, ни ребенок не выжили.
— Вы делали записи? Брали у нее анализы крови и тканей?
— Да. — Кард почти перешел на шепот, чтобы не сорваться на крик. — Но все осталось там. На Алеузе.
— Кто знал об этом, кроме вас?
— Никто…
Щупальце-зонд проникает все глубже. Расслабиться. Впустить. Но не сейчас. Сейчас еще не время.
— Не врите мне, господин доктор. Неужели папаша вашего дорогого внука, прославленный магистр Эн-Ферро, не был в курсе грядущих перемен в жизни своего друга? Ведь Кир открыто и не шутки ради звал его своим другом.
— Не знал… Его не было тогда… несколько лет до этого…
Боль отпустила. Голова теперь словно кусок льда. А значит, через мгновенье будет пламя, и боль вернется.
— Не было? — Едкая усмешка. — А как же вы попали на Алеузу? Как после вернулись сюда, на Юули? Кто, если не Лайс, провел вас?
А вот и пламя.
— Кир… Кир сам провел меня сюда. Когда закончил с телами…
— Закончил с телами? Вы хотели сказать, похоронил?
А теперь пора. Теперь пусть он сам все увидит. И поверит. Не сможет не поверить: трудно сканировать карда, но если и удастся вытянуть хоть что-нибудь, это будет правдой. Чистейшей и неоспоримой.
Гиалло прикрыл глаза и расслабился, игнорируя пронзающую тысячами игл боль, позволяя щупальцу-сенсору беспрепятственно проникнуть в свои воспоминания. В тщательно отобранные на складе памяти воспоминания.
Кадм тоже смежил веки, принимая послание.
Перед внутренним взором встал Кир. Не тот спокойный и рассудительный дракон, каким он помнил его на собраниях Великого Круга, не тот отчаянный экспериментатор, делившийся с ним мечтами о расселении кардов, и даже не тот влюбленный и готовый на все мальчишка, что приходил к нему на Юули в надежде найти помощь. Совсем другой Кир. В человеческом обличье. Мокрая от пота, разорванная на груди рубашка, взъерошенные волосы. Бессмысленный, застывший взгляд. Вот что-то мелькнуло в глазах, то ли проблеск умерших чувств, то ли просто слезинка. А вот он складывает в саду большого белого особняка подобие ложа из досок, обломанных недавним ветром веток, картона и фанерных коробок из-под медицинского оборудования. Потом выносит из дома первое тело. Женщину. Наверное, при жизни она была красива, но после смерти… Ее лицо не приобрело того выражения покоя и умиротворения, которое дарует тихий уход, нет — на нем застыла маска ужаса и боли. Мужчина бережно, словно спящую, укладывает ее на эту импровизированную постель, нежно целует закрытые веки. Опускается на колени и, прижав ко лбу белую со скрюченными смертной судорогой пальцами руку, тихо, почти беззвучно плачет, шепча какие-то слова, в чем-то клянясь, что-то обещая… Потом снова идет в дом. Возвращается, прижимая к груди крохотное посиневшее тельца малыша. Его душат рыдания, он не в силах разжать обнимающих мертвого сына рук, но, сделав усилие, кладет трупик младенца на живот мертвой женщины. Смотрит на этих двоих, уже покинувших его, долгим прощальным взглядом, а потом… Зрелище жуткое и одновременно прекрасное — там, где секунду назад стоял сломленный горем человек, стоит теперь великолепный дракон. Блики солнца играют на его изумрудной чешуе, в такт тяжелому дыханию вздымается гребень вдоль хребта, когти-кинжалы царапают землю. И только глаза те же. Серо-стальные, как осеннее небо над его головой. Полные пронзительной тоски и безысходности. Дракон медленно приоткрывает пасть, и вслед за стоном-ревом из нее вырывается струя пламени. Погребальное ложе вспыхивает. Светловолосый мужчина в разорванной рубахе с криком падает на колени…
