Паломничество жонглера - Аренев Владимир (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
— Неча добропорядочным шастать об такой поре, — сурово процедил «стрекоза». — И так полно беспорядков и безобразиев. — Он вздохнул: видимо, столь длинные фразы давались служаке нелегко. — Идите — да поосторожней тут, ага.
— Спасибо за заботу, — поклонился Дэйнил. — Обязательно будем смотреть в оба!
Он довел их до расхлябанной телеги, груженной, как сперва показалось Гвоздю, вымазанными в грязи головами уродцев. Только приглядевшись, он понял, что это отборная свекла, которую хозяин телеги, угрюмый вислоусый тип, намеревался везти в монастырь.
— Эти, что ль? — безрадостно спросил он у Многоликого.
— Эти. Отвезешь в целости и сохранности, и чтоб до самых ворот.
— А ежли заартачутся?
— Не заартачимся, — ответил за себя и врачевателя Гвоздь. — Ну что, поехали?
— Я глаз не сомкну, — пообещал на прощание Многоликий. Из-под земли достану вашу пигалицу… откуда угодно! — добавил он, сообразив, что клятва «достать из-под земли» звучит слишком уж мрачно.
Как только телега загромыхала по булыжнику мостовой, господин Туллэк тотчас задремал. Сгорбившись и прижавшись к занозистому борту; он клевал носом, а по щекам его из-под неплотно опущенных, вздрагивающих век катились слезы.
Смутившись, Гвоздь отвернулся и с горечью вспомнил поговорку о дороге во Внешние Пустоты, вымощенной благими намерениями. Он не верил, что Многоликому удастся отыскать Матиль, даже при помощи всех своих агентов. Так же, как не верил, что когда-нибудь «стрекозы» найдут настоящего убийцу монахов.
Как показало время, Гвоздь в этом не ошибся.
Он тоже задремал, пока телега тряслась по выбоинам. Всё, случившееся за истекшие сутки, казалось кошмаром, не имеющим ничего общего с действительностью. И даже вспоминать о том, что происходило, Кайнор мог только урывками, будто в бреду, но разве то, что с ними всеми произошло, — не бред?!.
Продавец свеклы подгадал в самый раз: к воротам Клыка они подкатили к моменту, когда сонные стражники начали раздвигать створки.
— Спешишь, чтоб другие не обошли на повороте? — хмыкнул один из них вислоусому.
— Не, — отмахнулся продавец. — Куды же спешить-та? У меня-т договоренность со святыми отцами, кады ни привезу — купют. — И причмокнул заленившейся кляче: — Па-ашла, убогая! Нам ишшо с тобой ехать и ехать.
Они вырулили на южную дорогу, в обход Ярмарочного холма, и неспешно покатили к монастырю. Прямо перед Гвоздем, который сидел спиной к лошади и торговцу, воспаленным оком вставало рассветное солнце. Скривившись, он прикрыл лицо рукой и отвернулся от слепящих лучей. Голова была пуста, как дырявая бутыль, которая и дзынька мелодичного не способна издать…
— Ну, — прокашлялся через какое-то время вислоусый, — приехали, стал-быть. Бляхи входные у вас хучь есть-та?
Бляхи у них были. Не дожидаясь, пока стоявшие у ворот-страниц добровольные стражники позовут кого нужно, чтобы принять свеклу, Гвоздь слез с телеги и помог сойти господину Туллэку. За всё время врачеватель не проронил ни слова. Теперь он так же молча спустился и, опираясь на трость и на плечо Кайнора, зашаркал по дорожке, кажется, даже не интересуясь, куда его ведут.
— Что это с ним? — спросил один из стражников, которого, как помнил Гвоздь, звали Грихх. В вопросе звучала искренняя обеспокоенность, поэтому Кайнор ответил вежливо.
— Устал, — сказал он Грихху. — И, кажется, выпил чуть больше, чем следовало бы…
— Вы удивительно скромны, господин Кайнор! — ядовито процедила графинька, которая Сатьякал ведает каким образом очутилась в монастырском дворике. Не их же двоих она ждала!.. — Всего лишь «устал» и «выпил чуть больше, чем следовало»?! Настолько «чуть больше», что и он, и вы напрочь забыли о девочке, которую взяли с собой!
Она стояла посреди дворика, уперев руки в бока и свирепо прожигая Гвоздя взглядом. Недавно рассвело, но многие уже поднялись, чтобы идти к Храму, на Холм или в Клык, и сейчас — кто с интересом, кто с осуждением — наблюдали за происходящим. Даже продавец свеклы и монахи, пришедшие принять товар, отвлеклись и смотрели в их сторону.
— О, вы просто прелесть, господин Кайнор! — не унималась графинька. — Уйти с ребенком и потерять его — как это… как это по-жонглерски! О, какое прелестное простодушие, какая беззаботность и естественность! Браво, господин Кайнор, браво!
Ни он и ни она, кажется, не поняли, каким образом Гвоздь за мгновение преодолел расстояние, их разделявшее, и оказался нос к носу с графинькой. Схватив ее за плечи и встряхивая, как куклу, он тихо цедил сквозь зубы рождавшиеся сами собою, в приступе «поэтического безумия» слова:
Наконец он оттолкнул ее (Грихх не выдержал и крикнул: «Эй, ты, повежливей!..») и зашагал прочь, злясь на самого себя за эту вспышку гнева. Тем более что чернявая, будь она проклята, права! — вот только еще не знает всей правды.
— Хотела бы я посмотреть! — крикнула она ему в спину, — хотела бы я посмотреть, как вы читали бы свои вирши, если бы Айю-Шун ее не нашел! Хотела бы я!..
То ли оттого, что до него дошел смысл сказанного, то ли потому, что на последних словах графиньки Гвоздю почудилось, что она всхлипнула… в общем, так или иначе, а он на ходу обернулся, споткнулся обо что-то и полетел лицом вперед прямо в навозную кучу.
Еще подумать успел: «Вот малявка-то поиздевается над дядей Гвоздем… если простит меня когда-нибудь».
Во дворе смачно заржали, в том числе лошади.
— А кто вам сказал, что фистамьенны это именно фистамьенны?
Такого они не ждали. Вот уже минут десять, если верить новомодному циферблату в Зале, бельцы и отцы-настоятели, один другого голосистей, выкрикивали возражения и угрозы. Баллуш слушал и почти не спорил, снова давая иерархам вышуметься. И вот когда все они решили, что таким образом окончательно заглушили собственные страхи…
— Да-да, кто вам сказал, что те указания, которыми потчуют ваших подчиненных кабарги, муравьи, змеи, — исходят именно от Сатьякала? Где подтверждения?
— Погоди-ка, Тихоход, — обиженно проворчал Эмвальд Секач. — Что значит «где»? Разве еще кто-то способен на такое? Или ты хочешь сказать, мир настолько погряз в грехах, что звери уподобились человекам?
— Погряз, истинно погряз…
— Я, кажется, понимаю, — перебил Анкалина Ильграм Виссолт. — Зандробы, да?
Баллуш позволил себе улыбнуться.
— Именно. Зандробы, но не те, которые проникают в Ллаургин из-за Пелены уже воплощенными. Есть ведь и такие, что попадают в Отсеченный бестелесными и жаждут воплотиться во что угодно: в людей, в зверей, в птиц, насекомых…
— Но к чему тогда эти указания, которые они нам отдают? — спросил Ларвант Тулш. — Бессмысленные… с точки зрения зандробов, конечно. Да и зачем им вообше лишний раз привлекать к себе внимание?
— В том-то и дело, Ларвант! Зандробы всегда обожали страдания и смерть людей, они зачастую только ими питаются. я осведомлялся у некоторых чародеев и даже у одного тропаря — все они подтвердили мои подозрения, хотя, разумеется, не знали, почему я устроил им эти расспросы. А что до привлечения внимания… Об этом ведь я и говорю вам: они прикидываются фистамьеннами, а вы выполняете их кровожадные указания, не задумываясь, от кого их получаете.
