Магия отступника - Хобб Робин (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗

Мальчик-солдат медленно выбрался из постели, подошел к очагу и снял с огня кипящий котелок. Заглянул внутрь. На донышке обнаружилось переваренное рагу из овощей, беличьего мяса и какой-то зелени. Он нашел ложку на длинной ручке и принялся есть прямо из котелка, подолгу дуя на каждый кусочек, чтобы не обжечься. Несмотря ни на что, еда оставалась вкусной. Он позволил себе ею насладиться, понимая, что это последняя трапеза, приготовленная для него кем-то другим.

Утолив голод, мальчик-солдат вернулся к постели и снова рухнул на нее. Как если бы одиночество принесло ему огромное облегчение, он расслабился и почти сразу крепко заснул. Проходили часы. Я пребывал внутри него, гадая, что же он намерен делать. Снова зашевелился он уже ближе к вечеру.

Мальчик-солдат доел беличье рагу и заварил чай. Выпив немного, он вновь наполнил чашку и вышел с нею из хижины. Ни он, ни я не удивились, услышав, как на ветку дерева тяжело опускается крупная птица. Мальчик-солдат прихлебывал чай и смотрел на опустевший поселок. Некоторое время спустя стервятник слетел на землю и окинул нас пронзительным взглядом. Затем вразвалочку подошел к выброшенной тряпке, перевернул ее и отшвырнул в сторону, убеждаясь, что под ней не прячется ничего съедобного, после чего принялся чистить клювом перья. Покончив с этим делом, он вновь уставился на меня.

— Ну? — осведомился Орандула. — Ты что, забыл откочевать?

— Оставь меня в покое, — огрызнулся мальчик-солдат.

— Все уже в пути, — заметил птицебог. — Но не вижу, чтобы это тебе чем-то помогло.

— А тебе-то что за дело? — резко спросил мальчик-солдат.

— Мне есть дело до неоплаченных долгов. Ты мне задолжал. Жизнь или смерть. Помнишь?

— Ты уже забрал Ликари, — возмутился мальчик-солдат.

— Я забрал Ликари? Не я. Кроме того, если бы я его забрал, то именно «забрал» бы. Совершенно не то же самое, как если бы ты отдал мне его в уплату долга. Нет, ты все еще мне должен.

— Это не мой долг, — яростно возразил мальчик-солдат.

Стервятник повернул голову и окинул его странным взглядом.

Потом раскаркался в хриплом хохоте.

— Может, и так. Но поскольку вы оба заключены в одну и ту же плоть, не вижу никакой разницы. И я хочу, чтобы со мной расплатились.

— Тогда убей его и возьми в уплату его жизнь. Или его смерть, как бы ты это ни называл. Если он исчезнет, возможно, я смогу ясно мыслить. — Мальчик-солдат допил чай. — Быть может, если ты его убьешь, я смогу по-настоящему стать спеком, даже если мне не удастся спасти народ от захватчиков.

— Убить его и пощадить тебя? — Птица склонила голову набок. — Занятная мысль. Но не слишком дельная.

Мальчик-солдат быстро шагнул вперед и треснул стервятника пустой чашкой по голове. Тот увернулся, но удара не избежал. Во все стороны полетели перья. Сердито каркнув, он дважды подпрыгнул и тяжело взлетел.

— Вы оба за это заплатите! — прокаркал Орандула, набирая высоту.

— А мне все равно! — крикнул ему вслед мальчик-солдат.

Он целеустремленно вернулся в хижину и направился прямо к сундучку с вещами Ликари. Порывшись там, он нашел пращу. Он не удосужился даже захлопнуть крышку и, вооружившись, вышел из хижины.

— В следующий раз я его убью, — вслух пообещал мальчик-солдат.

— Не думаю, что ты можешь убить бога, — мысленно ответил я.

— Это не значит, что пытаться не стоит, — пробормотал он себе под нос.

— Что сказала тебе Лисана? — резко спросил я. — Что успело измениться?

— Я уже говорил. Я разжег в гернийцах ненависть, и теперь она пересиливает страх. Ежедневно рабочие выходят на дорогу. Они уже почти восстановили то, что разрушил ты. Они уже точат топоры и скоро начнут валить деревья. Со временем падет и Лисана. Даже если я умру этой ночью и меня принесут к дереву, нам останется в этом мире не больше года, прежде чем мы оба погибнем.

— Для спека нет загробной жизни без дерева?

Мальчик-солдат нетерпеливо затряс головой, как если бы мог таким образом выбросить из головы меня вместе с моими дурацкими вопросами.

— Есть, — бросил он на ходу, спускаясь по тропинке к ручью. — Но не такая, какую мы могли бы провести вместе, живи мы оба в деревьях.

Ему казалось странным разгуливать при свете дня и в полном одиночестве. Народ ушел, и неумолчный шум живущего леса хлынул обратно и занял свое место.

Я ухватил его мысль без дальнейших пояснений.

— Твой дух останется, но лишится плотских ощущений. И Лисана окажется где-то еще. А ты хочешь жить дальше рядом с ней, в иллюзии телесного существования.

— Я бы не стал называть это иллюзией. И разве не это на моем месте выбрал бы ты сам? Жизнь в дереве вместе с любимым человеком и всей полнотой чувств?

— Вполне возможно.

На миг я задумался, гадая, была бы Эмзил все еще готова разделить со мной хотя бы обычную жизнь. Бесплодные размышления. Я не мог ей предложить и этого.

— Но я чувствую, что и это еще не все. Что еще сказала тебе Лисана?

— То, что нам обоим известно уже давно. Оставаясь разделенными, как сейчас, мы совершенно бесполезны. Магия не действует или, в лучшем случае, преуспевает лишь отчасти. Когда Лисана разделила нас, чтобы я мог остаться с ней и выучиться, ей и в голову не приходило, что мы так и останемся расщепленными.

— Нет. Как мне помнится, она рассчитывала, что я умру от чумы.

— Я должен был получить тело, а ты — стать частью меня, — поправил мальчик-солдат.

— Не вижу разницы. Разве мы теперь в ином положении?

— Да. Ты противостоишь мне. Как я боролся с тобой, когда ты добивался полной власти над ситуацией. — На миг он сделался для меня невидимым, погрузившись в собственные мысли. Потом нехотя добавил: — Предполагалось, что мы объединимся. Я бы поглотил тебя, твои знания, черты характера, понимание твоего народа. Мы стали бы единой личностью, слившись полностью. И магия получила бы доступ к нам обоим и сумела бы достигнуть своих целей.

— Но вместо этого я убил тебя.

— Ты так полагал. А я не позволял тебе себя поглотить точно так же, как сейчас ты сопротивляешься мне. Но пока мы не станем единым целым, магия не сможет действовать. А нынешние полумеры еще более пагубны, чем полное бездействие. Лисана в этом убеждена.

— Она это знает?

Мне казалось, что между знанием и уверенностью есть определенная разница.

— Она знает, — подтвердил он, но после долгой заминки.

Я сомневался, что древесная женщина совершенно в этом уверена. Мы перешли ручей. Он вновь уселся на тот же камень, на котором так много времени провел прошлой ночью. Удобнее он с тех пор не стал. Слабый весенний свет просачивался сквозь кроны. Он прикрыл глаза и повернул лицо к солнцу, наслаждаясь теплом.

— Это лишь твои догадки, — обвинил его я.

— Да, — тяжело вздохнул он, — мои. И что с того? Ничто другое не сработало. Думаю, мы оба вынуждены смириться и принять это.

— И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю, чтобы мы оба убрали все стены. Стали едины. Полностью.

Даже от столь слабого солнечного света его лицо защипало. С кряхтением и вздохами он встал и отошел под укрытие деревьев. Здесь было прохладнее, но зато на его кожу больше не падали прямые солнечные лучи. Он нашел замшелое бревно и уселся на него.

Я вдруг догадался, что так подавляет его.

— Лисана хочет, чтобы мы объединились.

— Да. — Он скрипнул зубами и добавил: — Она отослала меня прочь. Велела не возвращаться к ней, пока мы не станем едины. Она… она сурово выбранила меня за то, что я до сих пор не сделал тебя своей частью.

— Значит, я должен убрать стены и позволить тебе поглотить себя. И тогда ты сумеешь в полной мере использовать магию, убивая или прогоняя мой народ, чтобы твой мог жить в мире. Чтобы ты мог быть с Лисаной.

— Да, — выдавил он. — Стань частью меня. Пусть магия воспользуется нами, как и подразумевалось. Прими то, чем мы являемся, — человека обеих культур. Ни одна из сторон не осталась незапятнанной, Невар.

Я ничем не мог на это возразить.