Артания - Никитин Юрий Александрович (первая книга .TXT) 📗
– А если не позову?
– Позовешь, – ответил дэв со злой насмешкой. – Не ленно сжился с этими животными… Не ленно до их скотской истности, чтобы перестал огранить жизнь…
– Я ее ценю, – сказал Конст с тоской, – еще как ценю…
– Ну так вот, – сказал дэв, – ты будешь вингащить за нее изо всех сил. Как все мы. И ты покличешь своего… дикаря. Здесь под плитой зегардная яма. Когда этот дикарь заблиснет, чтобы освободить тебя, он очернится в эту яму. Там, сам знаешь наши девинги… острые колья, ядовитые гады. Все компо?.. И лишь тогда я сниму с тебя этот шар.
Он начал поднимать шар к голове Конста. Конст сцепил челюсти, хотел было держаться, как умеют артане, но из груди вырвался всхлип, а затем крик испуганного до потери рассудка существа:
– Не надо!..
– Кричи, – посоветовал дэв. – Кликай на земгу погромче!.. Как только он рухнет в яму, мы сдемпим тебя. А все раны залечим. Ты же знаешь, залечим.
– Знаю, – прошептал Конст, – но эта боль…
– Кричи, – снова сказал дэв и поставил шар на голову Конста. – Пусть он узрит.
Конст застыл, страшась шевельнуться. Из крохотного отверстия потекла вода. Волосы зашипели, начали сворачиваться, пошел сизый дымок. Капля побежала через лоб, за ней вспухала красная дорожка. У брови капля помедлила, словно пыталась обогнуть, затем пошла напрямик. Волосы вспыхнули. Конст поспешно зажмурился, капля пробежала через веко, оставив красную дорожку ожога, потекла по щеке… а из шара выскользнула уже другая капля…
Дэв кивнул с удовлетворением, отступил на пару шагов, не отрывая взгляда от страшного сосуда.
– Кричи, – сказал он, – но окаменись, чтобы шар не скатился… Если разобьется, то… сам зынекнешь…
Конст прошептал, едва шевеля губами:
– Неужели и я был таким?
– И будешь, – пообещал дэв.
– Неужели, – прошептал Конст, – этот меч неведомого бога стоит таких мук?.. Тем более что его здесь и нет… Он у эльфов…
Дэв коротко засмеялся.
– Он у нас. Но вам его никогда не отыскать, потому что он не здесь, не в Башне… а глубоко под нею!
Придон несся, как взбешенный тур, через все помещения. То ли ему повезло, то ли дэвы совершили большую ошибку, затащив в палаты, но здесь он сильнее, свирепее. Они гонялись за ним, а он, убегая, успевал рубить топором по одному и снова убегал, чудом или звериным чутьем избегая ловушек.
Сейчас он пробежал по темному проходу, свет на миг оглушил, но через несколько шагов он уже шел твердо, глаза привыкли, и тут он увидел в середине зала каменный столб, вверху чудовище, раздирающее человека, а у самого подножия Конст!
Его соратник привязан толстыми, как корабельные канаты, веревками. Грудь сдавило так, что едва дышит, на голове какой-то шар, в нем мечется красноватый огонек…
Придон сделал еще пару шагов, Конст увидел, прокричал:
– Придон! Остановись сейчас же!
Придон сделал еще шаг, крикнул:
– Я сейчас освобожу тебя!
– Нет, Придон, – прокричал Конст. Шар на голове закачался, Конст замолчал, крикнул после паузы: – Это ловушка! Не подходи…
– Но… – начал было Придон и осекся. Из шара медленно, капля за каплей, вытекает зеленая жидкость. За каждой каплей оставалось дымящееся обугленное место. Через лоб уже пролегла глубокая борозда, рассекла надвое надбровный уступ, заполнила выжженную пустую глазницу, ниже рассекла лицо, видны торчащие наружу зубы, шея цела, ибо с подбородка капли срываются на грудь, дымится выжженное мясо, а капли неторопливо текут дальше, сжигая плоть, углубляя с каждой каплей борозду…
Он содрогнулся, едва не заплакал от жалости, это же какую боль терпит всегда боящийся боли и смерти Конст, и почему он не кричит, не стонет, не зовет на помощь?
– Придон, – заговорил медленно Конст. Голос его был ясный, четкий. Один глаз остался цел, он смотрел на Придона с такой силой, что Придон застонал и невольно сделал еще шаг. – Стой, Придон… Это ловушка! Тебя для них важнее убить, чем убить или наказать меня. Я всего лишь приманка. Как только ты подойдешь и начнешь развязывать меня…
Придон вскрикнул:
– Я сперва сниму и выброшу эту гадость!
Конст застонал, все же не смог удержаться, но быстро совладал с собой, заговорил торопливо:
– Нельзя, демон тут же освободится. А нести в Ущелье Снов не сможешь, не успеешь… Как только коснешься, что-то произойдет, это в моих костях!.. Придон, тебе надо суметь пробраться в подземелье, меч Хорса там!.. В самой Башне его нет. Прощай, Придон!.. Не все, что останется от нашего мира, отвергай…
Придон ощутил, что сейчас Конст сделает что-то ужасное, мышцы уже напряглись для прыжка, но Конст тряхнул головой, сосуд слетел с головы, и теперь падал, падал… Возможно, Конст ощутил, что сейчас артанский друг мужественно метнется в безнадежной попытке спасти, и в последнем усилии поднял колено навстречу падающему сосуду.
Придон прыгнул. Ноги отрывались от пола, он услышал звон, дикий нечеловеческий крик. Страшная волна жара ударила навстречу, как если бы на полном скаку налетел на раскаленную наковальню размером с гору. Его подняло, смяло, скрутило, швырнуло обратно, как безжизненный клочок тряпки, старой и уже никчемной даже для самой бедной и скупой старухи.
В голове жар, грохот, а все тело вопило от дикой всесокрушающей боли. Он с трудом оторвал голову от пола. На каменной плите осталось красное пятно. Он потрогал лицо, ладонь вся в крови.
На том месте, где был столб с привязанным Констом, в низкий свод с силой бил столб белого огня. На глазах потрясенного Придона камень горел, плавился, как воск, разбегался волнами и срывался огромными багровыми каплями, тут же застывая на каменном полу. Красная дыра в своде все углублялась и расширялась, светилась, как пурпур, а внизу огненный столб уходил в широкую дыру с оранжевыми краями. Толстые плиты горели, как береста, камень плавился и срывался вниз, в гулкую пустоту.
– Конст, – прохрипел Придон – Зачем ты?..
Сердце яростными толчками гнало кипящую кровь в голову, нагнетало в мышцы. Он ощутил, что тело становится подобно горячему железу. Разогнулся, взгляд его быстро обшарил зал. Герои не умирают без слов мудрости. Простые люди помнят в последние минуты жизни о себе, герои – о соратниках. Конст сказал, что обломок меча в Башне искать бесполезно, однако он хранится в подземельях…
Пальцы сдавили рукоять топора с такой силой, что закапала вода. Он услышал свой хриплый крик, полный страсти, боли и бешенства. В голове зазвучал голос бога, сердце погнало кровь горячими толчками. Он зарычал, голос бога стал громче, а рука бога властно взяла его в свою ладонь, Придон выдохнул жаркий воздух, ноги метнули его в сторону выбитой волной горячего воздуха двери.
Он чувствовал в себе силу урагана и понимал, что это не только чувство. Он в самом деле сейчас несет в себе мощь урагана.
Перед ним мелькали лица, морды, рыла, блестели мечи, топоры, щиты, взрывался холодный и горячий огонь, возникали огненные стены, с потолка падали горящие камни. Он рубил, сшибал, повергал, дорогу не запоминал, помнил одно: в Башне меча нет, надо пробиваться вниз. А так как он проник через окно на самом верху башни, то теперь придется, сметая все с пути, как горная лавина, что устремляется вниз, вниз, вниз…
Все залы казались одинаковыми, везде ровный сильный свет, везде навстречу выскакивают эти длинные тощие фигуры, проклятые колдуны, и окровавленная рукоять топора давно скользит в ладони. Он рубил в холодном бешенстве, убийцы Конста должны быть уничтожены все, а если кто бежит – догнать и зарубить, пусть все зальет кровь, пусть не останется жизни…
Потом ему начало казаться, что пробивается вниз уже целую вечность. Голос бога все еще звучал в нем, но уже не гремел, не грохотал, а говорил тише и тише, устало, завершающе. Могучая сила медленно покидала тело, он начал чувствовать ушибы, ссадины, но увидел перед собой еще дверь.
– Итания! – закричал он страшным голосом.
Дверь с грохотом слетела с петель, Придон ворвался в подземелье раньше, чем металлическая плита рухнула на гранитный пол. Он оказался в небольшой комнате с низкими округлыми сводами, почти касался макушкой. Из округлых стен исходил рассеянный мягкий свет, в самом центре темнела глыба до пояса человеку, а на ней…
