Всегда возвращаясь домой - Ле Гуин Урсула Кребер (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗

Я всегда больше всего любила заниматься гончарным ремеслом, но теперь, когда в хозяйстве были овцы, козы и хороший ткацкий станок, похоже, следовало больше времени уделить прядению шерсти и ткачеству. Так я и поступила. Я взяла то, что мне было предложено, ибо сама хотела давать. Трудности с ткачеством были в одном: я не любила сидеть дома. Тех семи лет, проведенных за запертыми дверями и окнами, с меня было вполне достаточно. Так что в течение всего сухого сезона, от Танца Луны до Танца Травы, я вытаскивала станок на балкон, где очень приятно было работать.

Тень, которую в Саи воспитали как «горничную», не умела даже готовить. Они с Экверкве вместе учились этому мастерству. Моя мать уже привыкла к обществу Тени; она крайне редко с ней говорила, однако, похоже, полюбила ее и охотно работала с нею вместе. Тень также училась работать в саду вместе с моей матерью и Ракушкой. Через некоторое время она даже начала заглядывать вместе с другими женщинами в Общество Крови и слушать там наставления, а еще она стала посещать нашу хейимас Синей Глины; и на третий год ее жизни в Синшане, во время Танца Воды ее приняли в Дом Синей Глины как мою сестру, живущую в моей семье; да я и считала ее своей сестрой, поскольку с тех пор, как мы с ней еще девочками познакомились в Доме Тертеров, я с ее стороны видела одну лишь любовь и преданность. Позже она вступила в Общество Сажальщиков. Однажды, когда мы с ней расчищали участок земли у нас в саду от старых тяжелых черных кирпичей, а глина так и липла к лопате огромными комьями, так что одной приходилось сперва глубоко поддеть кирпич и некоторое время держать его на лопате, пока вторая другой лопатой счищала с него землю, так вот, пока мы в поте лица занимались этой тяжелой работой под мелким холодным дождиком, она сказала мне:

– Мой отец был тьоном и продал меня в Дом Тертеров, когда мне было всего пять лет, чтобы меня там выучили на горничную и я никогда не возилась бы с землей. А теперь ты только посмотри на меня! – Она попыталась поднять ногу, но та так глубоко увязла в мокрой земле, что только башмак зачавкал. – Да я просто влипла в эту землю! – сказала она и стряхнула тяжеленный кирпич, лежавший у нее на лопате, а потом передала лопату мне, и мы продолжали копать.

Мы не часто разговаривали с ней о Столице Кондора. Даже ей, по-моему, те годы казались похожими на лихорадочную, беспокойную ночь, которая длинна, темна и полна разных черных мыслей и немых страданий; такую ночь не станешь лишний раз вспоминать при солнечном свете.

Я забыла рассказать еще о том, что в тот год, когда я вернулась домой, после Танца Солнца, я, оставив дома Экверкве, Тень и Зяблика, одна отправилась в Кастоху и Вакваху, чтобы рассказать там историю своей жизни с народом Дайяо и ответить на вопросы, которые могут задать мне ученые люди, – о самих Дайяо, об их оружии и военных планах. В те годы они получали довольно много информации по сети Обмена; я узнала, например, что Птенчики снова летают и сожгли уже несколько городов на юго-западе от Кулкун Эраиан, однако не замечено никакого продвижения армий Кондора за пределы их собственной страны. Как раз в эти дни через Пункт Обмена Информацией из Страны Шести Рек пришло известие о том, что, по свидетельству очевидцев, один из Птенчиков прямо в воздухе загорелся и упал, весь объятый пламенем; ученые из Ваквахи запросили подтверждение этих сведений, и такое подтверждение было ими получено от Столицы Разума. Множество людей теперь пользовалось сетью Обмена Информацией, от Северной Горы до побережья Внутреннего Моря и дальше, вплоть до Озера-Кратера и даже еще севернее, так что обо всем, что происходило в Столице Кондора, тут же становилось известно, и, как мне сказали, никого уже невозможно было застать врасплох и никто не оставался без помощи, если просил о ней. Я слушала их и отвечала на вопросы, стараясь рассказывать как можно подробнее, однако мне самой в те времена ничего не хотелось узнавать о Дайяо; мне тогда хотелось одного: чтобы все связанное с ними в моей жизни, осталось далеко позади, – а потому я при первой же возможности вернулась домой.

Я снова пришла в Вакваху вместе с Экверкве, когда моей дочери исполнилось уже девять лет, но на Пункт Обмена Информацией мы заходить не стали, а отправились на высокогорные Источники, туда, где берет начало Река На, и там танцевали на празднике Воды – ведь именно там в лучах солнца начинает сверкать вода, дающая жизнь нашей Долине.

Когда я уже года два или три прожила дома и хозяйство мое понемногу наладилось, а потому мне уже не нужно было трудиться от зари до зари не покладая рук, у меня появилось время подумать и о других вещах. Я стала более внимательно слушать то, о чем говорили в хейимас, и чаще беседовать с моим побочным дедом и с Ракушкой; они оба были умные, отзывчивые и великодушные люди. Они всегда ко мне хорошо относились и обо мне заботились. Теперь, когда они уже сильно постарели, пришло время мне заботиться о них и наконец принять у них то, что они предлагали мне когда-то. Я была счастлива, давая без счета, ибо дом наш теперь был полон, а Ракушка и дед от души хвалили меня за созданное мной благополучие; но я-то знала, что по-настоящему благополучной они меня не считают, потому что я по-прежнему плохо разбиралась в истории, поэзии и прочих умных вещах. У меня, например, не было никаких своих песен, кроме одной целительной ваквы, которую еще в детстве я получила в подарок от того старика с Большого Гейзера, и еще песня Дождя и Перьев, которую я получила в дар от Небесных Домов, возвращаясь домой по горной дороге. Девять Целых сказал мне:

– Если хочешь, я подарю тебе Круг Оленя, внучка.

Это был великий дар, и я довольно долго раздумывала, прежде чем приняла его, не веря в собственные возможности. Я ответила деду:

– Слишком много пару, чтобы его можно было впустить в такой маленький котелок!

Но он возразил:

– Котелок-то пустой, так что пару в нем поместится достаточно.

И мы с ним весь дождливый сезон встречались ранними утрами в хейимас, чтобы разучивать там Круг Оленя, пока я не выучила его весь. Это по-прежнему самое большое мое сокровище.

После этого я принялась читать архивы в библиотеке Общества Земляничного Дерева, а потом отправилась в библиотеку этого Общества в Телину и в хейимас Синей Глины в Вакваху, где продолжала много читать и слушать умных людей. Я не так уж много могла дать сама, однако мне там было дано очень многое. [23]

Когда Копье и Тень поженились, у нас в двух комнатах оказались как бы две отдельные семьи, что было уже явно слишком. Кроме того, мне было не слишком приятно жить под одной крышей с Копьем, которого я когда-то, пусть даже очень давно, так сильно желала. Я не могла полностью доверять ни ему, ни себе самой. И хотя я пела для них Свадебную Песню – пела от всей души! – все же старые чувства всегда могут неожиданно воскреснуть и поглотить тебя целиком, подобно тем пещерам, которые выжигает раскаленная лава. А у меня самой не было в постели ни одного мужчины с тех пор, как я покинула черные, залитые лавой равнины страны Кондора.

В ту весну я впервые танцевала Танец Луны. На лето Зяблик, Экверкве и я перебрались в нашу летнюю хижину, а Тень и Копье поселились на другом конце Долины неподалеку от Сухих Водопадов. После Танца Воды мы все снова собрались вместе в доме Высокое Крыльцо, и я решила сходить в Телину. Экверкве напросилась со мной. Мы ненадолго останавливались в доме моей тетки, жены моего сводного дяди, по имени Виноградная Лоза, которая была больна севаи и постепенно слепла; она любила поговорить о былых счастливых днях. Дочерей у нее не было, так что дом ее теперь стал очень тихим, а ведь когда-то в нем было столько шуму и детской возни. Ей нравилось рассказывать Экверкве, как я в детстве называла этот дом «горой» и как она тогда просила меня остаться жить с ней в этой «горе». Теперь же она все повторяла:

– Ну вот, не только Сова, но и Перепелка пришли пожить в моей горе!