Невеста ветра - Осояну Наталия (книга бесплатный формат TXT) 📗
...Творение и разрушение уравновешивают друг друга, иначе мир бы просто лопнул от переизбытка жизни. Знаешь, я в последнее время часть думаю вот о чем: раз уж тебе как целительнице дана немалая сила, кто же должен быть твоей противоположностью?..
– Если бы у моего отражения был затылок, он находился бы как раз по ту сторону зеркала, но увидеть его я не могу. Я вижу всегда лишь отражение собственного лица, но не затылка... – Она перевела дух и последнюю фразу почти прокричала: – Эта загадка адресована мне, потому что целитель – и есть отражение мира, полного боли и страдания... целитель и есть его противоположность, а значит, в некотором роде – зеркало!..
...Разве вы все, наделенные даром разрушать, не противостоите целителям? И, в конце концов, не все в мире обязательно должно иметь свою противоположность...
Тишина продлилась не меньше вечности.
– Ответ правильный, – сказали стражи. – Значит, мы свободны...
С этими словами они растаяли в воздухе.
Одна из замшелых каменных плит перевернулась. На ее оборотной стороне лежал небольшой металлический диск, блестящая поверхность которого отражала отблески огненных крыльев Кристобаля.
– Возьми, – сказал Феникс, не двигаясь с места. – Ты это заслужила.
Эрдан посмотрел на небо и понял, что скоро наступит рассвет, – ночь пронеслась вихрем, навсегда изменив их жизни. Ответ на главный вопрос был найден, но сколько новых загадок он повлек за собой!
Так или иначе, они добыли первую часть небесного компаса.
...– Я должен попросить прощения за обман, капитан.
Хаген стоял за спиной у Крейна, который, сидя на камне, задумчиво разглядывал горизонт. Поодаль белая лодка готовилась к отплытию; двое матросов были весьма удивлены, обнаружив вместо Грейди чужака, но в присутствии капитана выяснять отношения побоялись. Эрдан наблюдал одновременно за ними и за Кристобалем, который излучал умиротворенное спокойствие, но отчего-то корабелу казалось, что истинные свои чувства магус прятал глубже, чем обычно.
– За что? – поинтересовался Крейн, взглянув на оборотня с легкой усмешкой.
– Как же... – удивился Хаген. – Я напоил в Ямаоке вашего матроса, забрал его одежду и занял его место...
– В тот же миг, как твоя нога ступила на палубу, – перебил магус, – все это стало мне известно. Грейди был тотчас же уволен, потому что я не терплю беспробудного пьянства. А тебя мы с «Невестой» решили оставить и посмотреть, как ты себя поведешь... и что будешь делать с волосами, когда они отрастут.
– Да, это непростительный промах, – оборотень смущенно улыбнулся.
– Зачем мне извинения? Лучше объясни, кто ты такой, а потом мы с «Невестой» решим, что делать...
Хаген заговорил – и чувствовалось, что он тщательно подбирает и взвешивает каждое слово.
– Я действую по поручению... одного человека, который нуждается в вашей помощи, капитан. Он попросил меня проникнуть на фрегат, но я должен был сначала узнать, правдивы ли слухи, что ходят о «Невесте ветра» и Кристобале Крейне... а потом уже действовать по обстоятельствам.
– Вижу, ты решил, что я достоин доверия... э-э... твоего загадочного друга?
– Это не друг, – оборотень склонил голову. – Скорее хозяин.
– Уверен, что не хозяйка? – с усмешкой поинтересовался Крейн, и Хаген побледнел от испуга. – Да... это женщина, в которую ты безответно влюблен, потому и согласился на самоубийственное задание. Чего же она хочет от меня? И, самое главное, как рассчитывает отплатить за услугу?
– Об этом я ничего не знаю, – хмуро ответил оборотень. – Она просила меня лишь об одном: узнать, действительно ли Кристобаль Крейн не похож на остальных пиратов. Если это окажется правдой, я должен подать ей весть и ждать дальнейших распоряжений...
Крейн поднялся и взглянул Хагену в глаза – тот смутился, но сумел не отвернуться.
– Сейчас ты говоришь неправду. – В голосе капитана проскользнули металлические нотки. – Это может здорово навредить твоей... хозяйке. Чего она хочет? Отвечай!
Наступило тягостное молчание. Эрдан, лишь наблюдавший за разговором со стороны, проклинал себя за беспомощность, но он и впрямь не мог ничего сделать: эту загадку Кристобаль должен был разгадать сам.
– Она желает того же, что и вы, – наконец сказал Хаген. – И я. И многие другие... она хочет, чтобы тот, кто власти недостоин, ее лишился.
«...то есть она хочет свергнуть Капитана-Императора».
Кристобаль продолжал испытующе глядеть на оборотня, и тот прибавил:
– Она просила передать, что сейчас самую большую опасность для вас представляют черные корабли.
– Сколько их? – требовательно спросил Крейн.
– В начале прошлой весны было три, – со вздохом ответил Хаген. – Сейчас, наверное, больше... предупреждая ваш вопрос, капитан, – я в самом деле не знаю, откуда они берутся и отчего так опасны. Она мне не сказала.
– Как мило с твоей стороны сообщить об этом сейчас! – Крейн скривился. – Мы здесь, а черные, должно быть, громят Окраину...
Хаген покачал головой:
– Позвольте не согласиться! Я говорил с матросами «Луны» и понял, что Лайра Отчаянный без всяких предостережений начеку. К тому же, капитан, расскажи я обо всем сразу – неужели вы поверили бы?
Крейн шумно вздохнул и снова перевел взгляд на горизонт.
– Как ты собираешься подать ей знак, что говорил со мной?
– Она сказала, что все узнает сама, – ответил оборотень, почему-то смущаясь. – Понятия не имею, каким образом.
– Понятия не имеешь... – раздраженно повторил капитан. Хаген напрягся, а Эрдан еле сдержал усмешку: оборотень еще не успел изучить все привычки Крейна и не понимал, что можно уже не бояться. – Ладно. Я помогу твоей госпоже, если это окажется в моих силах. Выходит, надо ждать ее инструкций? Что ж, подождем. А пока давай разберемся кое с чем... ты ведь хочешь по-настоящему войти в команду?
Лицо Хагена осветилось радостью, но почти сразу помрачнело. Он молчал, опустив голову, и дождался язвительного замечания Кристобаля:
– Боишься, что тогда я выведаю у тебя имя этой женщины?
Оборотень не ответил.
– Ты должен был заметить, что я не лезу в чужие мысли без лишней надобности. До тех пор, пока твой секрет не представляет опасности для «Невесты», она не будет его трогать – и я тоже, соответственно. Так что это вопрос доверия. Ты веришь мне?
Хаген вздохнул, оглядел берег – его взгляд ненадолго задержался на Кузнечике, который помогал матросам.
– Да, капитан. Я согласен.
Крейн обернулся; на его лице играла добродушная улыбка, от раздражения и гнева не осталось и следа. Он протянул руку новому члену команды «Невесты ветра», и в тот момент, когда их ладони соприкоснулись, Эрдан ощутил...
...нет, он не ощутил ничего.
Солнце светило по-летнему щедро, но Эрдану вдруг стало очень холодно. Память услужливо подсказала, что должно было произойти, – волнение сущности, испуганно-восторженные чувства новичка, впервые соприкоснувшегося с сознанием фрегата, – но корабел вообще ничего не почувствовал. Он по-прежнему слышал шум моря, шорох ветра в ветвях деревьев, далекие голоса птиц – и все.
– Вот и славно! – сказал Кристобаль. – Добро пожаловать!
Лицо Хагена на мгновение сделалось до смешного растерянным, но он пришел в себя быстрее, чем это бывало со многими другими. Следом за растерянностью в его взгляде промелькнула настороженность, а потом оборотень облегченно вздохнул и улыбнулся.
– Где же Эсме? – спросил Крейн, и Эрдан не сразу понял, что капитан обращается к нему. – Она обещала вернуться к полудню...
Эрдан пожал плечами.
– Да вот же они... – обронил Хаген. – Идут...
Над кронами деревьев показалась голова голема, и вскоре он выбрался на берег. При свете дня чудище выглядело скорее странным, чем страшным: оно и в самом деле целиком состояло из переплетенных толстых лоз, а на руках и ногах имело корни, которые врастали в землю, если голем слишком долго стоял без движения. Его широкая спина была покрыта густой листвой, а на голову то и дело опускались птицы, которых ничуть не пугало, что дерево не стоит на месте. Голем остановился и поднял лапу, помогая спуститься своей хозяйке и ее гостье. Эсме бесстрашно ступила на его широкую «ладонь» и вскоре оказалась рядом с Кристобалем, Эрданом и Хагеном. Целительница казалась очень уставшей, что было вполне понятно – события прошедшей ночи изнурили всех путешественников, – но в ее взгляде Эрдану почудилось еще что-то, кроме усталости и удовлетворения от того, что цель долгого странствия достигнута.
