Невеста ветра - Осояну Наталия (книга бесплатный формат TXT) 📗
Ночной мотылек...
– Кто вы? – требовательно повторила незнакомка. – Что вам нужно на священном острове?
– Мы простые путешественники, – ответил магус и опустил руку; пламя угасло, хотя совсем не исчезло.
– Простые путешественники? – она рассмеялась. – Считаете меня полной дурой? Думаете, я поверю, что...
– Нет, не думаем, – перебил Крейн. – Но кто ты такая? Разве люди и магусы не покинули все острова в этой части архипелага, как того требовало великое перемирие?
Она чуть помедлила, испытующе глядя на магуса, а потом удостоила взглядом и его спутников.
– Мой род жил здесь задолго до самой первой войны, не говоря уже о великом перемирии, которое на самом деле лишь одно в череде многих, не менее великих. Похоже, вы и впрямь ничего не знаете о месте, в котором оказались... Это ваш корабль? Такой маленький...
– Для семерых немного места нужно, – осторожно проговорил Кристобаль. – Здесь кто-то еще живет?
Она не ответила, словно не расслышала, и шагнула к Эсме. Целительница испуганно вздрогнула, но нашла в себе силы не отстраниться; женщина из племени Жаворонков очень долго ее рассматривала, прежде чем сказать:
– Когда-то нас было много... – Она помолчала. – Мы служили Госпоже. Теперь я осталась одна...
В ее голосе прозвучали жгучая тоска и холод одиночества.
– Я уже давно одна... – вдруг прибавила она, хотя никто об этом не спросил, и всем стало понятно: это давно и впрямь длилось очень и очень долго.
– Ты не хочешь назвать нам свое имя? – спросил Эрдан, осмелившись заговорить без разрешения капитана. Женщина взглянула на него, словно увидела впервые.
– Рэй... – Она поморщилась, словно произносить собственное имя было неприятно. – Когда-то меня называли Мотыльком...
Корабел посмотрел в глаза своему ученику и постарался, чтобы его мысль прозвучала внятно и недвусмысленно: «Ты не посмеешь спрашивать о Госпоже сейчас». Крейн все понял и еле заметно пожал плечами, хотя в его глазах горел огонь нетерпения, который было непросто скрыть. Эрдан чувствовал себя очень странно; эта женщина казалась хрупкой, словно давным-давно высушенный между страницами книги цветок или крыло бабочки, – одно неосторожное прикосновение могло ее уничтожить. Ему вдруг захотелось оберегать ее от всех, включая и Кристобаля.
Магус был вознагражден за покорность весьма неожиданным образом.
– Здесь уже много лет никто не бывал, – сказала Рэй-Мотылек. – Я даже решила, что про остров совсем забыли, но Шторм смилостивился. Вы ведь пришли, чтобы разгадать загадку Госпожи, так?
Крейн сжал кулак, и пламя с шипением погасло.
– Видимо, да, – ответил он в темноте.
– Я не застала Госпожу в живых.
Это прозвучало так, словно они могли рассчитывать на обратное.
...Повинуясь неслышному приказу Рэй, древесный голем снова пришел в движение, с трудом оторвав от песка уже успевшие прирасти руки и ноги; теперь он нес свою хозяйку и пятерых чужаков в глубину густого леса. Это путешествие им суждено было запомнить как одно из самых странных в своей жизни – безлунной ночью, в свете звезд, далеко от населенных людьми и магусами островов, далеко от оживленных портов, они приближались к цели, восседая на широком плече живого дерева.
Их было пятеро, потому что двоих матросов Крейн оставил сторожить лодку, взяв с собой только Грейди, – не будь внимание Эрдана приковано к Рэй, этот выбор удивил бы его очень сильно. Ну а Кузнечик так крепко вцепился в рукав Эсме, что проще было их обоих оставить на берегу, чем оторвать его.
– Дед рассказывал, она была красивая...
– Дед рассказывал? – переспросил Кристобаль, и Эрдан невольно пожалел, что в темноте не может разглядеть его лица. – Э-э... Рэй, сколько тебе лет?
– Годы... – Она негромко рассмеялась. – Это так важно? Не знаю. Здесь время течет иначе, чем во всем остальном мире. Я живу по времени деревьев, а они ведь помнят мир без наших с тобой соплеменников...
Кристобаль ничего не сказал, и женщина прибавила с внезапной злостью:
– Мы принесли этой земле только горе!
– Расскажи о Госпоже... – попросила Эсме, робея.
Рэй не посмотрела в ее сторону и молчала так долго, как будто ничего не услышала.
– Госпожа была прекрасна... добра... она умела любить и дарила свою любовь всем, кто готов был ее принять. Но мир оказался слишком черствым и жестоким для любви, поэтому ее почти никто не понял... и все-таки она продолжала нести свою тяжелую ношу, даже когда за это пришлось заплатить страшную цену. – Она вздохнула. – Дед говорил, Госпожа отказалась от имени еще в юности, а вместе с ним оставила и прошлую жизнь...
– Быть может, когда-то ее звали Эльгой? – спросила целительница, но Мотылек покачала головой. «Не знаю», – произнесла она чуть слышно, и это было похоже на правду.
«Я храню загадку Госпожи, – сказала Рэй еще на берегу. – Все, кто появляется на этом острове, пытаются ее разгадать, но пока что никто не сумел». Крейн тотчас же поинтересовался, может ли он попытать счастья, на что хранительница предложила сделать это прямо сейчас. «Мой долг – всего лишь приветствовать вновь прибывших, – проговорила она усталым голосом. – А все остальное сделают другие...»
Но кто такие эти другие, она ответить отказалась.
Вскоре им предстояло все узнать самим.
Кроны деревьев колыхались вокруг, и в темноте их легко было перепутать с морскими волнами. Эрдан понимал теперь, отчего Эсме показалось, что к ним приближается фрегат, – сознание древесного голема изредка касалось его, и это отдаленно напоминало связь с «Невестой ветра». Он вдруг понял, что уже тоскует по своенравному кораблю, хотя прошел всего-то день. Их узы окрепли за тридцать лет, проведенные в море... и ведь за все это время они никогда не расставались надолго.
И никогда не ссорились.
«О-о, ты достойна своего капитана. Вы оба одинаково упрямы».
Он почти надеялся почувствовать возмущение «Невесты», даже приготовился к удару, но не получил никакого ответа, кроме удивленного взгляда Кристобаля. Оставалось лишь улыбнуться, приободрить встревоженного ученика – что он и сделал. «Нет, мне не плохо. Пока я жив, все хорошо...»
– Если вы не сумеете разгадать загадку, вас постигнет незавидная участь, – вдруг произнесла Рэй ровным голосом. – Пока что вы можете отказаться.
– Мы справимся, – уверенно ответил Крейн. Эрдан вспомнил их разговор в каюте, перед отплытием из Лейстеса. «Кто-то ведет меня по заранее определенному пути... Звездочет знает, что я добуду два фрагмента, иначе он не отдал бы мне карту...» – Значит, поэтому никто не знает об острове, кроме хранителей? Все неудачники платят за ошибки жизнью?
– Да, – просто ответила Мотылек. – Я всего лишь хранитель, а есть стражи. Вот они и... – Сообразив, что слишком много говорит, она умолкла. Голем все так же целеустремленно продирался сквозь лес, когда Эрдан спросил:
– Если загадка будет разгадана, твоя служба закончится?
Она кивнула.
– Ты сможешь вернуться в мир, к людям?
– Зачем? – она устало махнула рукой. – Мой дом здесь. Просто я буду знать, что последняя воля Госпожи выполнена... мы на месте, кстати.
Голем остановился, врос в землю. Кругом простиралось море листвы, деревья колыхал ночной ветер, и Эрдану стало очень холодно – он огляделся и увидел бледные лица своих спутников. Даже Кристобаль слегка растерял уверенность, но магусу не впервой было возрождаться из пепла.
– Спускайтесь, – проговорила Рэй. – Вас ждут.
Сама она не двинулась с места.
...Внизу было совершенно темно и очень сыро; одного за другим их начал колотить озноб. «Сейчас», – пробормотал Крейн и вытянул правую руку вперед; на кончиках его пальцев замерцали огоньки, освещая странное место, где им предстояло разгадать загадку Двуликой госпожи.
Это была поляна, окруженная высокими неохватными деревьями, покрытыми от старости седым мхом. Кругом не было ни одной живой души, кроме неосторожно прошуршавшей в ветвях не то белки, не то летучей мыши, явно оказавшейся тут случайно. Тишина оказалась гнетущей, неприятной – если поддаться этому ощущению, понял корабел, то запросто сойдешь с ума. Он огляделся: со всех сторон их обступали деревья, над головой едва просвечивали сквозь густую крону холодные звезды, но почему-то казалось, что они находятся в могиле. Должно быть, именно это чувство так сильно испугало Умберто, когда они с товарищами случайно обнаружили склеп и изваяние Двуликой, кем бы она ни была.
