Трон Знания. Книга 1 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Сестра изо всех сил старалась держать себя в руках, но глаза болотного цвета выдавали волнение с примесью тоски и усталости.
Элайна отвернулась к окну и вновь принялась мять в кулачке шторы:
– Кто тянул Вилара за язык?
– Дорогая, не начинай.
– Кто мог подумать, что он способен на предательство.
Адэр усмехнулся:
– Он не предатель.
– А кто? – спросила Элайна, опустив голову.
Адэр посмотрел на поникшие плечи сестры, подрагивающие пальчики, сжимающие ткань. Неужели она до сих пор неравнодушна к Вилару?
– Он друг, который хотел меня спасти.
– От кого? – прозвучал тихий голос.
– От меня самого.
Элайна повернулась к Адэру. Сестре удалось надеть маску и придать себе шутливый вид:
– Поэтому ты стал похож на этот замок? Такой… одинокий. Здесь нет девиц?
– Не знаю.
– Ты не знаешь своих придворных?
– У меня их нет. – Адэр покрутил в руках чашку, поставил на стол. – Как поживают мои племянницы?
– Скучают по тебе. Их некому баловать.
Адэр улыбнулся:
– Почему не взяла их с собой? Им бы здесь понравилось.
– Кто бы сомневался? Ты бы разрешил им сидеть на ступенях, сутулиться за столом, бросаться едой, глотать слова. Продолжил бы учить их врать, не краснея.
Адэр вздохнул:
– Из меня получится плохой отец.
– Самый лучший. – Приблизившись, Элайна уселась на ковер возле ног Адэра. Как в детстве... Опустив руки ему на колени, устремила на него лучистый взгляд. – Почему мой муж не похож на тебя?
– И слава Богу.
– Ты полюбишь, Адэр. И твои похождения прекратятся.
– Ты сама себе веришь?
Элайна пожала плечиками:
– Я надеюсь.
– Считаешь, что я не люблю Галисию?
Элайна с наигранным видом посмотрела по сторонам:
– А где она? – Вновь направила взгляд на Адэра. – Не отдавай своё сердце кому-то из здешних дам.
– Постараюсь.
– Ты же знаешь отца. Он не позволит тебе жениться по любви. Короли не женятся по любви, как и дети королей. Как дети придворных и титулованных дворян. Тебе придётся оставить сердце здесь, а самому вернуться в Тезар.
– Ты говоришь так, будто я способен на сильные чувства.
– Отец никогда не примет твою избранницу, – промолвила Элайна, словно не услышав его. – Ты женишься на стране.
Адэр насторожился:
– Отец ведёт за моей спиной переговоры?
– Пока нет, но Трой Дадье уже составил список невест.
– Откуда знаешь?
Элайна выдавила улыбку:
– Ты забыл, что мой муж советник Великого?
– Вы с ним почти не видитесь. Что изменилось?
– Тебя выслали из Тезара, и я поняла свою ошибку. Я бы попыталась не допустить этого. – Элайна сузила глаза. – Я тебя расстроила?
– Ничуть. Брак – это клетка для женщин. Мужчина всегда найдёт потайной выход.
– Похоже, ты неисправим. Тогда, что тебя тревожит?
– Абсолютно ничего, – сказал Адэр и прижался губами ко лбу сестры. Его волнения так заметны? Устал держать себя в руках?
– Какой костюм ты наденешь? – поинтересовалась Элайна.
– Еще не решил.
– Решай быстрей. Я хочу определиться с платьем. Наряд сопровождающей дамы должен гармонировать…
– Элайна! – Адэр отодвинул сестру от себя. – У меня уже есть сопровождающая дама.
– Вот как… Кто же она?
– Малика Латаль.
– Маркиза?
Адэр улыбнулся.
– Графиня? – не унималась Элайна. – Неужели обычная дворянка?
– Простолюдинка.
Казалось, сестру хватит удар – лицо побледнело, по шее пошли красные пятна.
– Ты с ума сошел… – прошептала она.
Адэр выровнял спину:
– Забываешься.
Опираясь на его колени, Элайна с трудом поднялась:
– Ты не вправе нарушать традиции…
Адэр встал:
– Ты говоришь о традициях своей страны. Позволь тебе напомнить: сейчас ты не в Тезаре.
Они стояли друг напротив друга. Она прижимала руки к груди. А он… Он поступит так, как решил.
***
Огромное зеркало увеличивало и без того большую гостиную. Вдоль серых с серебряными вкраплениями стен стояли креслица на низеньких ножках. За все предшествующие дни в них никто не сел и вряд ли кто сядет – даже во дворце Могана, забитом до отказа и нужными, и бесполезными людьми, Адэр не любил посетителей в своих апартаментах.
На темном, почти черном паркете белый ковер с серебристой бахромой. Возле окна софа – мягкая, широкая, обитая серой кожей с тисненным серебряным узором. Что то, что другое – в прошлой жизни незаменимые вещи. Со своей возлюбленной Галисией Каналь Адэр развлекался в спальне, с благородными дамами забавлялся на софе или кушетках, а девиц низкого происхождения подминал на ковре. Здесь же, в замке, софу иногда продавливал коленями, открывая или закрывая окно, а ковер протаптывал сапогами, когда не спалось.
Наверное, борясь с бессонницей, Адэр так и бродил бы по ковру, если бы не нашел увлекательное занятие – разглядывание в углах гостиной колонн из аспидного камня с выточенными фигурками девушек. Одной безлунной ночью он установил возле колонн канделябры, зажег полупрозрачные свечи. Повинуясь прихоти ветерка, проникающего в комнату через распахнутое окно, огоньки свечей трепетали, отбрасывая блики на черный камень. Подключилось воображение, и выпуклые силуэты девушек ожили.
Адэр какое-то время наблюдал за их танцем, еще барахтаясь в пучине своих дум. Но взор то и дело останавливался на одной фигурке – тоненькой, изящной, с чудным изгибом рук. Сердце застонало: «Галисия». С этого все и началось.
Каждую ночь Адэр разглядывал девушек, выискивая в них сходство со своими любвеобильными пассиями. Округлые бедра – Маньяра. Большая грудь – Ния. Копна кучерявых волос – Лита. Десятки фигурок – десятки имен. Имена закончились, а вверху на колонне остался еще один силуэт, непокорный теням и пламени.
Как ни старался Адэр оживить фигурку, переставляя с места на место канделябры со свечами, она продолжала неподвижно стоять, вздернув подбородок и вцепившись руками в длинное платье. Адэр копался в памяти до изнеможения, силясь вспомнить еще хоть одну горячую подругу, а на ум приходила невыразительная, холодная и грубая, как камень, особа. И Адэр дал последней девушке имя – Малика, надеясь, что не за горами то время, когда ее место в галерее образов займет желанный предмет страсти и утех.
Но сегодня было не до ребячества и глупых забав.
Адэр подошел к зеркалу в позолоченной раме, одернул черный фрак, поправил перекинутую через левое плечо белую атласную ленту, усыпанную алмазами – символ чистоты и открытости. Отступив на шаг, окинул себя придирчивым взором. Как всегда безупречен, но глаза… Разволновался, как его встретят? Пустые переживания! Ему будут рукоплескать хотя бы за то, что он сын Великого.
Достал из кармана листок – его речь перед великосветской толпой. Посмотрел на свое отражение, усмехнулся. Сегодня он впервые произнесет чужую ложь. Глядя на себя в зеркало, смял в кулаке лист и бросил в угол комнаты.
Шагая по коридору, прислушивался к гулу далеких голосов. Чем явственнее звучал говор гостей, тем тверже печатался шаг. И когда взору предстали двери Мраморного зала, от былого волнения не осталось и следа. Адэр остановился, но лишь для того, чтобы между объявлением правителя и его появлением на пороге прошло положенное по этикету время.
Он шел по мраморной глади моря к возвышению, на котором находилось обычное кресло – по приказу правителя прислуга убрала трон буквально за минуту до прибытия первого гостя. Отвечая легкими кивками на холодные поклоны и невыразительные реверансы, краем глаза рассматривал парадные костюмы мужей и украшения дам. И это нищая страна? Смешать с тезарской публикой – не отличишь, кто есть кто.
Сбоку псевдотрона стояла Малика: кремовое платье с глухим воротом и длинными рукавами (буднично, но терпимо), волосы завязаны на затылке в неизменный узел (могла бы что-то заплести), и взгляд простолюдинки – в пол.
Адэр повернулся к гостям. Позади всех сбоку двери увидел сестру (стыдится). Ничего, скоро все закончится. Пережить лишь вечер.
