Дождь в полынной пустоши. Книга 2 (СИ) - Федорцов Игорь Владимирович (книги онлайн полностью TXT) 📗
− Я передам, − со вздохом приняла Снейт покровительство.
− Теперь мне можно войти?
Вход послушно освободили.
− Тебе больше идет Медди, − шепнул ей Колин. − Сладенькая. Или лучше Медовая?
Девушка попробовала улыбнуться.
ˮЛимонов не ем,ˮ − отказал Колин во взаимности и открыл дверь, не соизволив предупредить стуком или вежливым покашливанием.
ˮНорка прятаться грандамˮ, − изучал унгриец просторную комнату.
Стены, от пола до потолка, темны энтурийским бархатом. Множество и не к месту бра. Между ними, что дыры в хорошем сыре, резные рамы портретов. Наследие предков, огромная креденца, недружелюбно пялилась на него зрачками десятков мутных серебряных тарелей, выставленных на полках. Алчный рот — нижний ящик, приоткрыт. Любопытно подглядеть.
ˮСорочки, чулки?.. ˮ
Заглянул. Кто знает один женский секрет, знает остальные. Но до чего прозаичная тайна. Ну, конечно…. Патрийский шелк и кружавчики!
На старомодном бомбе с кованными углами и накладками поперек, выставлен выводок керамических зверушек.
ˮХорошо швырять в слуг. Под рукой и многоˮ. Колин поискал следы попаданий и не нашел. Не практикует? Или меткость на высоте фриульского пращника?
Наглухо задвинутые оконные портьеры, оберегали владелицу покоев от лунного света и любопытства праздных глаз.
ˮА есть что оберегать?ˮ − спрошено по-мужски цинично, актуально и пытливо.
− Что. Ты. Тут. Забыл? — отчеканила гранда. Из ушата наполненном свинцом воды, торчала её голова. Волосы промыты и прибраны в узел-кочку.
ˮКупающаяся мадонна с обостренным желанием собачиться,ˮ − готов восхититься Колин. Унгриец явственно ощутил желание чуда. Почему ей не явить его? − ˮНе из морской пены, так из мыльной.ˮ
− Вы заняты весь день, − пожаловался унгриец, последовав привычке хозяйки комнат, пялиться за спину собеседнику. За грандой не дверь, а спальня. Бывают ли подобные ложа? Пустые и холодные, как само одиночество. − Не пробиться поговорить. А поговорить необходимо.
− Я и сейчас занята, − приподнялась гранда, явив постороннему взору хрупкие костлявые плечи. Первая растерянность прошла, возмущение схлынуло и она настроена объявить очередную маленькую войну. Чтобы не забывался. Барон не настолько значим (ложь! ложь! ложь!), вторгаться без приглашения и стука.
− Представьте и я тоже, − Колин с удовольствием расположился в кресле. — Выгонете свою служанку. Полная деревня. Вздумала меня не пускать!
− Я сама решу, как с ней поступить. Она МОЯ служанка, а не ТВОЯ…
ˮИ почему я не огорчен?ˮ
−…И плохо старалась, раз ты вошел.
ˮЭто продолжение старой войны или уже начало новой?ˮ − решал для себя унгриец. Но старая это война или объявлена новая, отсиживаться и пережидать её бессмысленно.
− Меня мало что останавливает и, не многие осмеливаются отказывать в просьбах. Даже ваше чучело, − злил Колин гранду.
Вредный характер (Латгард с ним бы согласился) подтолкнет сделать все с точностью наоборот. Чего от гранды и требовалось. Не желательно чтобы девчонку убрали в прачки или на кухню. Свой человек у дверей не помешает и будет весьма полезен.
− В следующий раз она вызовет охрану! — предупредили унгрийца.
ˮВследующий, так вследующий,ˮ − согласен Колин с исключительной принципиальностью владелицы Серебряного Двора.
Горел камин, играя желто-белыми языками и стреляя в дымоход искрами. Нагретый камень выпаривал вино из кубка. Ровный жар подсвечивал комнату и только в выбранном унгрийцем углу затенено, раствориться, почти пропасть из виду. Нечеткий силуэт. Расплывчатость контуров, неясность образа. Не угадать кто. Если не знать, наверное.
− И о чем тебе срочно понадобилось говорить? — обмывала Сатеник пену с рук и плеч, убедив себя не проявлять перед нахалом стеснительности. Стесняются ровни. А он кто? Мужик из захолустья. Лапотник. Слаще репы яств не пробовал. Обувь на палке, на плече таскал. Перед церковью обувался. − И необходим ли мне разговор?
Латгард предостерегал её об унгрийце.
− Я бы не очень ему верил. Такие говорят то, что хочешь услышать. И не делают ничего из того что обещают, не получив выгоды. У него на морде написано — торгаш!
Конечно, следовало прислушаться к совету умудренного жизнью человека. Плохого Латгард не желал. Но и неправильно не распространить предостережение на самого канцлера. Исключать исключения тоже его наука.
− Уверен, да, − Колин дотянулся до кубка с вином, провоцируя возмущение. Гранда не поддалась, накапливала недовольство. — Надеюсь, вы не предпочтете купание дружеской беседе?
− Я редко меняю привычки.
− А я никогда. Поэтому здесь. Поговорить.
− Отыскал свою воровку? — черед дразниться Сатеник. У нее неплохо получилось, но недостаточно пронять толстокожего унгрийца.
− Вас еще беспокоят подобные пустяки?
− А как же обещание?
− Есть вещи более насущные, искать вороватых девиц.
− И какие?
ˮАх-ах, какие мы… Не подступиться,ˮ − предварила насмешка дальнейшие слова унгрийца.
− Начну с маленькой благодарности. С вашей стороны.
У гранды невольно вспыхнули щеки. Она обещала. Тому нет прямых свидетелей и доказательств, но саму себя не обманешь. Она обещала ему фрей. Ему!! Фрей!!
− И насколько мала, добиться её? — теперь идея победоносной войны обретала у Сатеник остроту крайней необходимости. У победителя свой взгляд на долги, пусть и тайные. И способы их выплатить.
− Легкий союзнический поцелуй, безо всяких обязательств, − Колин указал на изуродованную щеку. — А после поцелуя, сразу поговорим на тему менее легкомысленную и к дружеским нежностям касательства не имеющую абсолютно. Если только позже.
Он говорил, она слушала. Плохо справляясь с неприятием им сказанного. Война объявлена, отступать поздно.
ˮИ чем удивишь дремучего мужика? Чудо должно быть утонченным, как игла. Пронзить самое сердце и застрять занозой,ˮ — следил Колин за грандой. Прикрыты веки, поджаты губы, подбородок вперед. Решительность в яви! Он почти восхищен.
Маленькие войны, потому и маленькие что скоротечны. В них молниеносное принятие решений, молниеносное проведение маневра, молниеносный разгром врага. И правила в таких войнах одно — никаких правил!
ˮНа счет три!ˮ − поторопил Колин с открытием активных столкновений.
Передаются ли мысли на расстоянии? Спорный вопрос, никем не решенный окончательно. Но иногда просто не найти рациональных объяснений людскими поступкам, а иррациональные выглядят двусмысленно и сумасбродно.
Что необходимо и достаточно мужчине для готовности к схватке? Напялить пуд ратного железа. Женщине? Достаточно раздеться до нитки.
Гранда поднялась из ушата, смыть пену из кувшина….
ˮНеплохо задумано, недурно исполнено,ˮ − одобрил Колин и, встал навстречу. Однако оставался вне зоны света. Только блестели нос, лоб и изуродованная щека. Сатеник казалось, а может она и была права, уголки его губ предательски подрагивали, сдерживаясь не улыбнуться. О! Ей очень хотелось добиться улыбки на унгрийской мерзкой роже. Это значило бы, она одержала верх.
Колину не до улыбок. Девочка пыталась делать самостоятельные шаги. Какое уж тут веселье?
ˮОсталось довести дело до конца,ˮ − наблюдал он светло-свинцовый отлив мокрого женского тела. − ˮНу-же! Смелей!ˮ
Незапланированная смена образа. Гранда некстати оступилась, и узел влажных волос распался по плечам.
ˮУтопленница,ˮ − мелькнуло у Колина непоэтичная ассоциация.
Сатеник не шла, а пряталась от света. Ей удавалось. А когда нет….
Темные пятна сосков, впадина пупка, волосы на лобке. Ореолы размытых радуг и сполохов причудливо украсили влажную кожу. Она видела себя сказочной наядой, исполняющей желание. Тот, кто исполняет желание, не проигрывает войн.
− Подать обсушиться? — вызвался Колин, не обнаруживая ни малейшего сходства между грандой и сказочной обитательницей реки. Выуженная из воды плотвица. Не особо мяса, не особо костей. Мало серебра, много олова, блекло-розовое с вкраплением черного. Движения конвульсивны, в них нет гармонии. В контурах много острого и ломких сочленений. Эстету не понравится. Унгриец не эстет, но и ему не очень. Мужское эго не цепляет.
