Путь отречения. Том 1. Последняя битва (СИ) - Шевцова Анастасия (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗

— Пойму что, Карли?

Брат внимательно посмотрел на нее и отвел взгляд.

— Пришло время ответить на все твои вопросы, Ветерок. Даже на те, которые ты не задавала и не хотела бы задать. Как ни желал бы я повременить, нам, похоже, не оставляют такой возможности. — Услышав, как хлопнула в коридоре дверь, Карл запнулся и торопливо встал. — Отдохни немного, я должен переговорить с Кристианом. Скоро вернусь.

Растерянно кивнув ему вслед, Лия села и поправила подушку. Сердце все еще билось так сильно, что едва не задевало ребра. Знакомая комната казалась отрезанной от остального мира. Там, снаружи, еще гремела вдалеке гроза, хлестал по крыше ветер, слышались тихие голоса братьев, а вокруг стояла непроницаемая тишина. Плетеная ширма отгораживала постель от письменного стола и маленькой библиотеки, которую братья собирали для нее на протяжении нескольких лет. Слева от окна висела в углу старинная, уже потемневшая икона — подарок тети Лиз на крестины. Под иконой блестела маленькая красная лампада. Иногда Лия зажигала ее, и тогда по потолку разбегались вытянутые тени, а стены озарялись теплым мерцающим светом.

Протянув руку, она взяла с прикроватной тумбочки тяжелый кожаный фотоальбом и, положив на колени, открыла толстую обложку.

Родителей своих Лия никогда не видела, а о матери не знала ничего, кроме имени и того, что она была второй женой отца. О нем Карл мог рассказывать часами, но в семейном альбоме хранилась только одна черно-белая фотокарточка.

Проведя кончиками пальцев по гладкой поверхности, Лия наклонилась и прижалась губами к пахнущему годами картону. Она делала так время от времени, когда никто не видел, не зная, как еще выразить то ли признательность, то ли упрек человеку, на которого так была похожа и который исчез из ее жизни, не оставив никакого следа.

Высокий и худой, с резковатыми решительными чертами лица, глубокими глазами и волевым подбородком, отец казался ей воплощением благородства и силы. Карл говорил, что глаза у него были светло-карими, как теплый липовый мед… Лия не знала больше ни одного человека, перед которым бы ее брат так благоговел. Даже о своей матери, Кетрин Кер, он не отзывался с таким трепетом и почтением. Впрочем, Карл и не помнил ее: та умерла во время родов, и все, что братья знали о ней, рассказала им тетя Лис. Они с Кетрин не были родными по крови, но выросли вместе и очень друг друга любили.

На фоне старших братьев Лия совсем терялась: невзрачные темно-серые волосы; бледное, резковатое лицо, такие же блеклые тонкие губы… Единственное, что придавало цвет ее образу, это глаза — ярко-синие, глубокие, обрамленные короткими темными ресницами, они смотрелись мазком ультрамарина на поблекшем листе. Так сказал однажды Кристиан, когда думал, что она не слышит — брат любил живопись.

Вздохнув, Лия перевернула страницу. В детстве Карл улыбался так же открыто и тепло, как и Кристиан. На фотографиях, что были сделаны еще при жизни отца, братья выглядели обычными счастливыми детьми. Беда пришла неожиданно. Однажды ночью отец разбудил их, попрощался и, велев наутро позвонить тетке, ушел в бурю. Так с шести лет братья остались на попечении единственного близкого для них человека — Элисавет Кер. Еще через шесть лет на плечи доброй женщины легли заботы и о Лии. Почему так случилось, Карл никогда не объяснял, а сама Лия спросила только однажды и, увидев, как он расстроился, больше не смела. Конечно, попытки узнать правду на этом не закончились: она пересмотрела все бумаги, какие были в доме, и даже пыталась обратиться к семейному адвокату, знавшего отца. Но Вуллис только развел руками: без разрешения опекунов он не имел права ничего говорить.

В тот год, когда тетя Элисавет умерла от рака, Карл поступил в медицинскую Академию. Лии тогда едва исполнилось четыре, и забота о ней всецело легла на его плечи. Впрочем, брат и до этого неотлучно находился рядом. Благодаря ему она никогда не чувствовала себя сиротой. В отличие от Кристиана, который всегда старался держаться в стороне, Карл заменил ей и отца, и мать. Никого в мире Лия не любила больше, чем его.

Ее собственные ранние фотографии тоже были сделаны в ателье: худенькая девочка с двумя тонкими длинными косами и широкой улыбкой. Из-за высокого роста она всегда выглядела немного старше своих лет.

Лия отчетливо помнила день, когда Кристиан купил свой первый фотоаппарат. Брат радовался как ребенок и бесконечно слепил их вспышкой, почти на полгода забыв мольберт и краски.

Последний снимок сиротливо жался к обложке. Карл так и не приклеил его, хотя прошел уже ровно год. В тот день, поддавшись на ее уговоры, он позвонил Марку и пригласил его поехать с ними в Афины. Это была их маленькая семейная традиция — выезжать куда-нибудь втроем, чтобы не отмечать ее день Рождение дома.

Вглядевшись в лицо Марка, который стоял рядом с Кристианом напротив Башни Ветров и с улыбкой смотрел на нее, хотя Карл почти заслонял их друг от друга, Лия тяжело вздохнула и закрыла альбом.

Грохот, раздавшийся из гостиной, заставил ее вздрогнуть и прислушаться. Задев приоткрытую дверь, в комнату вальяжно вошел Бама. Вытянув вверх толстый полосатый хвост, он демонстративно потерся еще мокрым боком о ножку кровати, а затем запрыгнул на одеяло и замурлыкал.

За окном постепенно светало. Бесконечный дождь за ночь смыл с неба все яркие краски, и теперь тонкие мокрые дорожки бежали по стеклу на фоне беспросветной серости. Лии вдруг действительно захотелось спать. Укутавшись с головой в тонкое одеяло, она свернулась калачиком и закрыла глаза.

** *

Пока Кристиан вскрывал пол, чтобы добраться до спрятанного под досками погреба, Карл внимательно осматривал труп. Никаких бумаг, кроме авиабилета и фальшивого паспорта, у нападавшего найти не удалось, да и обыскивал он больше ради брата, чтобы избежать ненужных вопросов. Он давно знал, кем был этот человек: Хансвэд выслеживал его не один год, а последние дни контролировал каждый шаг. Не будь Карл уверен, что Лии ничего не угрожает, он не стал бы рисковать.

— Я против, — в голосе Кристиана отчетливо слышались раздражение и страх. — Зачем ей вообще знать? Пусть живет спокойно. Я бы на ее месте…

— Боишься? — Подняв голову, Карл внимательно взглянул на близнеца и натянуто улыбнулся, заметив, как тот вздрогнул.

Отложив лом, Кристиан потянул за железное кольцо и рывком приподнял фанерную дверцу.

— Нужно было рассказать все раньше, а не тянуть до последнего, — зло огрызнулся он. — Почему я должен в этом участвовать?

Карл выжидающе промолчал. Он знал брата достаточно хорошо, чтобы понимать ход его мыслей.

— Ты наверняка ожидал, что так все и случится, не так ли?! — Кристиан явно не собирался успокаиваться. — Пол обмолвился летом, что предчувствия тебя не обманули… Не знаю, что там у вас произошло, но эта авария явно была не тем, что ты нам преподнес. А твои отлучки до этого? Ни Вуллис, ни Хранитель не говорят и полуслова — сколько ты им заплатил, а? Судя по тому, что мы имеем сейчас…

— Эти события никак не связаны. — Поднявшись, Карл убрал билет в карман и оглянулся, прикидывая, как далеко придется тащить труп. — Орден тогда прислал убийцу, чтобы освободить своему кандидату путь к власти. Мне пришлось его устранить, равно как и всех, кто приходил до этого. — В его голосе, вопреки стараниям, скользнула едва различимая нотка недовольства. Подозрительно прищурившись, Кристиан тут же вызывающе расправил плечи. — Что касается сегодняшнего, я пока не готов сказать, что было нужно этому человеку и кто за ним стоял. Главное, Лия цела и невредима.

— Чудом, брат, чудом!

— Возможно, — легко согласился Карл, — но учитывая, что тебя вообще не было поблизости… Кстати, как там твоя срочная работа? Хорошо отдохнул?

Последовала небольшая пауза. Кристиан недовольно поджал губы и отвел взгляд. Врать он так и не научился, хотя с тех пор, как занялся своей личной жизнью, делал это с завидной регулярностью.

— Я хотел убедиться, — сбивчиво ответил он, будто извиняясь. — Раз таблицы по твоему мнению неточны…