Камбер-еретик - Куртц Кэтрин Ирен (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗
— Тиег поможет мамочке, — серьезно объявил он, его ореховые глаза заглянули в ее голубые. — Мы вылечим Камлина, да, мамочка? Мы вылечим его, как папа. — В то же мгновение возник поток энергии Целителя, ненаправленный, неумелый, но Ивейн почти поверила, что у них действительно получится.
Неужели это действительно было? Ивейн задержала дыхание и медленно выдохнула. Попытаться стоило.
— Хорошо, дорогой. Ты можешь помочь мамочке. Крепко возьми маму за руку, смотри на Камлина и думай о том, как сильно ты хочешь помочь ему. Договорились?
— Я понял, — просто ответил он, выглядывая из-за ее плеча, и рассеянно положил подбородок на ее плечо.
Ивейн искала и устанавливала целительные пункты вне всякой логики и правил, но у нее все получилось. Она вошла с сыном в более тесный контакт и испытала те же самые ощущения, что во время работы с Райсом. Совершенно не понимая, как это удалось, она направила поток целительной энергии.
Все было привычно, все, как с Райсом. Только сейчас Тиег давал силы, которые она направляла. Она была соединительной нитью, по которой поступала целительная энергия. Они могли это сделать!
Ивейн знала, что Ансель и стражники во все глаза смотрят на нее, но не обращала внимания. Она подняла руку Камлина, смело сжала пальцами сквозную рану, почувствовав, как увеличился поток энергии, несущей с собой тепло жизни к разорванным костям, мышцам и сухожилиям. Через ее пальцы в рану вливался поток целительной энергии, которая раньше принадлежала Райсу, а теперь их сыну.
Ивейн ощупала запястье другой рукой и заметила, что кости возвращаются в нормальное положение, мышцы и сухожилия срастаются, а затем, когда она отняла руку, рана затянулась. Она осмотрела запястье Камлина с тыльной стороны, там тоже было все гладко. О пройденном мальчику будут напоминать едва заметные шрамы на руке и рубец в душе, для исцеления которого нужен другой Целитель, у нее недостаточно мастерства, чтобы заживить душу так, как это сделал бы Райс. Но по крайней мере кости срослись, и тело выздоравливало.
Во время первой части операции Ансель с удивлением наблюдал за ней и Тиегом, но, поняв, что именно они делали, тотчас развязал второе запястье и постарался как можно лучше очистить. Теперь Ивейн перешла к этим ранам и тоже исцелила их. Затем положила окровавленные руки на грудь мальчика, снимая напряжение готовых разорваться мышц, и наконец заживила следы побоев.
Ивейн чувствовала, что силы ее истощены так же, как и силы Тиега, но сын с упреком взглянул на нее. Тогда она попросила Бартоломью поднять лежавшего в беспамятстве Камлина, чтобы осмотреть его спину.
С усталой улыбкой Ивейн заживила рубцы на спине, тонких сильных ногах, смыла с рук кровь и, собрав оставшиеся силы, обратилась к его памяти о том, что было до того, когда они пришли на помощь. Когда она закончила, Камлин, завернутый в несколько плащей, мирно спал. Тиег тоже уснул, свернувшись калачиком, засунув большой палец в рот, с блаженной улыбкой на усталом лице. Осторожно выбравшись из сознания сына, Ивейн взяла его на руки, в безотчетной благодарности прижала к себе и передала Дамону. Бартоломью поднял мирно посапывавшего Камлина, а Ивейн снова присела на колени, вздохнула и потерла поясницу. Ослабив контроль над собой, она почувствовала сначала едва ощутимый, потом более сильный толчок в животе. Ивейн напряглась, и боль быстро ушла.
— С вами все в порядке? — спросил Ансель, увидев пробежавшую по ее лицу гримасу боли, и взял ее руку.
Она овладела собой и кивнула.
— Вроде бы да. Мне кажется, еще одному Целителю не терпится появиться на свет. Такие схватки были и раньше. Когда Тавис потерял кисть, я была беременна всего несколько месяцев, но и тогда мне пришлось уйти из комнаты. По-моему, дитя не любит дисгармонии.
Ансель знаком велел Томасу и Арику подогнать повозку, послал Дамона и Бартоломью поискать, не осталось ли в башне живых людей, а сам вновь принялся осматривать замковый двор.
Некоторое время спустя Бартоломью и Дамон вернулись. На своих плащах они несли завернутое в одеяло тело худощавой седовласой женщины, одетой просто, но изысканно. Облик ничего не говорил о ее положении и достатке, выражение ее лица было таким безмятежным, что могло показаться, будто она умерла во сне. Когда Дамон положил женщину на расстеленные Бартоломью одеяла, Ивейн стояла перед нею.
— Тетя Эйслин, сестра моего отца, — тихо сказала она. — Где вы ее нашли, Дамон?
— На верхнем ярусе башни, миледи. В комнате все поломано, но ее никто не трогал. Остается предположить, что она задохнулась в дыму пожара, прежде чем они ворвались.
— Или ее сердце просто остановилось, — пробормотала Ивейн. — Она могла избрать именно этот путь, зная, что смерть близка и какой она может быть. — Она покачала головой и натянула одеяло на лицо старой женщины. — Она была вдовой графиней Кирнийской, Дамон, бабушкой хозяина замка и очень знатной особой. Ты уверен, что внутри больше не осталось дам? Раз Эйслин и дети были здесь, то жена и сестра Адриана тоже должны быть в замке.
— Мы никого не обнаружили, миледи. Вы хотите, чтобы я продолжил поиски?
Да, она хотела, но прежде чем сказать об этом, Ивейн оглядела двор, решая, нужен ли Дамон Анселю. Ансель возился рядом с повозкой, поставленной так, чтобы дети после пробуждения не увидели, что творилось вокруг. Арик, Томас и Бартоломью сносили к центру двора несгоревшие доски и другие легковоспламеняющиеся материалы. Несколько секунд она смотрела, не понимая, что они собираются делать.
— Ансель, что вы делаете? — воскликнула Ивейн, бросившись к нему с живостью, небезопасной в ее положении, и ухватила его за руку.
— Это я приказал, Ивейн. Мы не можем увезти мертвых с собой, не можем похоронить их в промерзшей земле и не можем оставить здесь на милость волков и стихии. В сложившихся обстоятельствах это лучший выход.
Ивейн знала, что он был прав, и не могла сдержать выступившие на глазах слезы. Покачиваясь, она машинально подошла к телу ее первенца, все еще завернутому в плащ Анселя, опустилась на колени и открыла его по-прежнему прекрасное лицо, чтобы убрать волосы с гладкого, воскового лба. В это мгновение, когда тело ее мальчика было скрыто, а ее взору предстало только ангельское лицо, Ивейн почти верила, что Эйдан скончался так же мирно, как и Эйслин.
Она сложила руки и взмолилась, взывая к помощи отца или брата, чтобы их совместные молитвы помогли Эйдану совершить его неземной путь, и страстно желая отметить переход жертв бессмысленной жестокости в мир иной чем-то большим, чем погребальный костер, но это было невозможно. На этот раз была только ее панихида. Но кто может проводить ее сына лучше, чем та, которая родила, растила, учила, любила его, а теперь должна отпустить? Она не сетовала на то, что Камлин остался жив, а ее собственный сын умер, — любой, кто прошел через то, что довелось пережить Камлину, заслужил право остаться в живых.
Она молилась и просила помощи у Бога, и когда Ансель пришел, чтобы забрать мальчика и отнести его на погребальный костер, Ивейн стояла чуть поодаль, глядя, как ее племянник поднял маленькое, завернутое в одеяло тело, и знала, что это всего лишь разбитая оболочка, что Эйдана в ней уже нет.
По разные от Эйдана стороны положили Адриана и Эйслин, бывших родственниками Мак-Рори, Ивейн и Ансель соединили руки и сознание, чтобы зажечь погребальный костер.
У нее снова начались схватки, и она почувствовала знакомое тепло отходящих вод… а Ивейн-то казалось, что она держит себя в руках! Снег у нее под ногами порозовел.
Она удивленно вскрикнула, хотя прекрасно знала, что это, и испуганная женщина-человек начала подавлять в ней рассудочную деринийскую колдунью. Ребенок должен был появиться в течение ближайших часов, почти на месяц раньше, и она не могла предотвратить этого. Теперь им придется оставаться в этом ужасном месте смертей и пыток до тех пор, пока она не разрешится от бремени. В этот раз рядом не будет Райса, чтобы облегчить ее труд и боль, не будет даже повивальной бабки. Она подумала, видел ли Ансель или кто-то из стражников, как рождаются дети.
