Далекие королевства - Банч Кристофер (книга бесплатный формат .txt) 📗
Музыка слегка изменилась, и я вновь вернулся в королевские покои, прислушиваясь к новой мелодии. Странное чувство охватило меня. Мне казалось, что я знаю, что произойдет дальше. Каким-то образом я понял, что сейчас флейтистка поднимет голову, и, когда она действительно так сделала — не выпуская инструмент из губ, — я понял, что сейчас ее взгляд ищет меня. Озноб, который охватил меня, когда наши взгляды встретились, был сильнее, чем от осознания того, что я до этого предугадал ее действия. Я был уверен, что и она потрясена, увидев меня, и даже подался вперед, когда мне показалось, что музыка задала мне вопрос. Ноты звучали настойчиво, но одновременно робко: тревога, пробивающаяся сквозь тайную боль. Музыка пыталась отыскать ответ во мне, и, если бы это удалось, артистка была бы счастлива. Меня вдруг окатила волна счастья, и я увидел, как заблестели глаза девушки, а я ощутил нежность к этим любимым и таким знакомым пальцам, которые могли быть только пальцами моей Диосе. Но вдруг образ Диосе исчез, а пальцы флейтистки словно обожгло жалом вины. Я попытался отшвырнуть от себя эту музыку, словно внезапно появился ядозубый демон, грозящий заточить меня в неподвижном одиночестве в той пещере, где я пребывал так долго. Глаза женщины отразили такой же болезненный шок, и все тело ее обмякло, словно ей невыносимо тяжело было играть эту преисполненную чувств мелодию. Затем она собралась с силой и подхватила ноты, словно камни, чтобы швырнуть их в предателя своей любви. Но как я ни заставлял себя не смотреть, все же я увидел, как она внезапно кивнула мне и сменила злость на манящую улыбку глазами.
В покоях надолго воцарилась тишина, та тишина, которой почитают великую артистку. Я слышал, как король что-то одобрительно шепчет. Исполнительница встала, благодарно поклонилась и исчезла за портьерой. Но как раз в тот момент, когда резко вспыхнул свет, она успела послать мне прощальный взгляд; он поразил меня выражением сожаления от расставания, и тут она исчезла. Я повернулся к королю, потрясенный, но исполненный решимости набраться сил и добиться-таки своего. Он посмотрел на меня, сначала как бы даже не узнавая, но тут же взгляд его смягчился, и король улыбнулся.
— Это была Омери, — сказал Домас.
Я вновь испытал озноб от пережитых чувств.
— Благодарю вас, ваше величество, — сказал я. — Теперь я знаю, чье имя превозносить, когда буду рассказывать товарищам о том, какую удивительную музыку довелось мне послушать.
Домас рассмеялся и коснулся моего колена.
— Ну, ну, боюсь, ты чересчур увлекся. И не только музыкой, как я подозреваю. — Я начал отнекиваться, но он еще больше развеселился. — Да что ты, напротив. Своей игрой и красотой она могла бы не привлечь только полного болвана. Но скажу тебе, как добрый человек: Омери не куртизанка, если вдруг ты так подумал. Она одна из самых прекрасных артисток моего королевства и сама выбирает, кто ей нравится.
Еще сильнее заикаясь, я поблагодарил его за информацию, в которой действительно нуждался. Но король оставил эту тему и обратился к делу.
— Ты хотел бы открыть торговлю, — сказал Домас напрямую, как обычно. — И я скажу тебе прямо — без намеков и экивоков: я смотрю на это с одобрением.
— Это такая честь для меня, и мне, как и всей Ориссе, очень приятно согласие вашего величества, — сказал я. — Но что я должен пообещать вам, чтобы ваше одобрение превратилось в письменный договор?
Домас подтолкнул Бимуса.
— Цена этого парня растет на глазах. — И король дружески ткнул меня в ребра большим пальцем. — Если бы он не был торговцем, я сделал бы его советником. Ты заметил, как он сразу берет быка за рога, особенно не задумываясь о церемониях? — Бимус прошептал, что он заметил. Король обратился ко мне: — А теперь я хочу, чтобы ты сам ответил на тот вопрос, который задал мне при нашей первой встрече. Я попрошу Бимуса напомнить твои слова.
Бимус зашептал на ухо королю. Домас, как рупор, передал мне мои же собственные слова:
— То, что мы имеем и будем иметь от общения с вами, очевидно. Но мне интересно — будет ли какая-то выгода от нас вам? — Король оттолкнул Бимуса. — Вот и ответь на это. И ответь как следует.
Я рассмеялся, не смущаясь присутствия короля, поскольку король так же бесцеремонно поступил с рогами быка, как и я. И он обрадовался, что я реагирую так открыто.
— Хорошо, ваше величество, попытаюсь, — начал я. — Не буду прикрывать наши нужды восхвалениями нашего города и его торговцев, доказывая, что с нами торговать выгоднее, чем с кем-либо еще. Не буду я расхваливать и достижений моего семейства и его честную репутацию. Вы обо всем этом знаете, иначе я не находился бы здесь; а если бы и не знали, все равно эта информация не того рода, которая вас бы привлекла. — Король кивнул, а я, воодушевленный, продолжил: — Мною руководит не прибыль, ваше величество. И не прибыль руководила моим народом, пославшим меня снискать вашего благоволения. А хочу я вот чего. И постараюсь изложить это так ясно, как смогу.
Я рассказал ему об Ориссе и тех честных людях, которые построили ее. Я поведал ему о наших мечтах и надеждах, как и о наших пороках. Я описал ему наши бедствия, особенно последних лет, честно не забыв и свои собственные потери и горести. Признался в том, что когда плыл вверх по их реке и оглядывал все эти чудеса, как я страстно хотел, чтобы и мой народ был освещен и согрет существованием таких чудес и был бы так же защищен от врагов. Я все рассказывал, не колеблясь и не желая думать о том, что король может за эту откровенность просто принять меня за дурачка. Когда я покончил с этим вступлением, я откинулся на спинку кресла, чтобы перевести дыхание, а заодно и посмотреть, какой эффект произвели мои слова.
Домас молчал долго, так что я подумал, что, может быть, мне удалось его растрогать. Наконец он сказал:
— Вот теперь я по-настоящему понял, зачем ты прибыл сюда, Амальрик Антеро. Почему вы все были готовы рисковать жизнью, а может, и большим. Твои доводы и желания вовсе не оскорбительны для королевства, как и цели вашего путешествия. Мы с тобой похожи, ибо такие же чувства, как ты, я испытываю к моему народу. Хотя иногда мне кажется, что мои подданные не помнят, что я делаю для них, но я делаю. — Он усмехнулся. — Разумеется, я не такой уж альтруист, каким хочу казаться. Я король. А короли эгоистичны по натуре. Приходится заниматься и грязной работой, вот почему мой брат находится рядом, а не заточен в какой-нибудь башне. Он мой цербер. Он служит моей эгоистичной натуре, которая хочет, чтобы имя мое восхваляли, и он натягивает вожжи, когда среди нас объявляются смутьяны.
Он замолчал, когда Бимус зашептал ему что-то на ухо. Он кивнул, бормоча:
— Да. Да. Я дошел до этого. — Он продолжил: — Бимус напоминает мне, что твоя речь, в целом весьма приятная, оказалась слабовата в отношении главного пункта. Должен признать, я испытываю жалость к твоему народу и его проблемам. Но, Амальрик Антеро, мне-то и всему Вакаану что с того?
— Да все, ваше величество, — ответил я. — Поскольку без нашего содействия вы не найдете ничего для себя ценного в той торговле, которую предлагаю я.
— Ну так покажи тогда свои товары, купец.
И вот я открыл лавку моего воображения и заполнил ее различными вещами. Я рассказал ему о ноздреватом камне с севера, из которого тамошние жители высекают идолов, которые перед дождем испускают благоухание. Я рассказал ему о нежных раскрашенных тканях, которые ткут женщины юга, и как каждый рулон отличается от другого, и о том, как по-новому чувствует себя тело в одежде из этой материи. Я рассказал ему о громадном разнообразии вин, фруктов и овощей, которые прибывают в Ориссу из заморских стран. И хотя в Далеких Королевствах я вижу изобилие, но их кухне не помешает большее разнообразие. Вот почему, поделился я, ваши повара так изощряются в приготовлении различных соусов и приправ, у них ограниченный выбор продуктов. Говорил я долго, но Домас не проявлял признаков усталости, пока я разворачивал перед ним коммерческую карту всех известных в Ориссе стран и народов, всех чудес столь же далеких для Вакаана земель, как и его Далекие Королевства были для меня.
