Готамерон. Часть I (СИ) - Цепляев Андрей Вадимович (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Наблюдая за приятелем, Шанти понял, что сейчас он предложит им разделиться и не ошибся. Оливер повернулся, собираясь что-то сказать, но Анабель его опередила. Девушка сорвалась с места и, подскочив к одной из ниш, вытащила из рук мертвеца овальный черный камень.
— Смотрите, что я нашла! Бола! Настоящая бола!
Крестьянка показала им главный волшебный инструмент чародеев. Вырезанная из куска черной слюды, бола с легкостью умещалась на ладони. В центре ее был выгравирован серебристый узор в виде дома, забранного в зубчатое кольцо.
— Безделушка, — равнодушно констатировал Оливер. — Это бола путешествий, завязанная на домене. Наверное, кто-то из предков Орвальда использовал ее, чтобы быстро возвращаться из города.
— Значит и я смогу перемещаться!
— Ты — нет. Умрешь раньше, чем проделаешь половину пути. Без должного запаса энергии тебя наизнанку вывернет.
Анабель посмотрела сначала на болу, потом на него. Обычно парень знал, что говорил. Во всяком случае, в магических делах он разбирался лучшее любого крестьянина. Оливер протянул руку, собираясь забрать черный камень, но Анабель спрятала ее за пояс.
— Она моя! У меня хватит сил. Может, когда-нибудь я…
— Что? Станешь колдовать? — рассмеялся Оливер. — Боле все равно — сильная ты или слабая. В каждом из нас есть божественная искра — огонь, дарованный Нисмассом. Когда заклинатель использует магию бол, этот огонь начинает иссякать. Если колдовать без подготовки — просто задохнешься. Растаешь, как угасающая свеча.
— Лучше выбрось этот хлам, — посоветовал Альбрехт, — а еще лучше — продай кому-нибудь из нисмантов, например, мастеру Тамадану или Янусу. Для крестьян такие штуки опасны.
Пастух хотел еще что-то добавить, но внимание его привлек новый предмет. Шанти только и успел заметить, как бородач, отбросив дубину, стрелой помчался в соседний коридор.
— Меч! Вот это меч!
Растолкав остальных, Оливер бросился следом, выкрикивая, что меч должен принадлежать только ему. Потом, правда, так же быстро угомонился. Шанти выглянул из-за угла, различив два силуэта в оранжевом свете факелов. Альбрехт держал в руке длинный клинок с расписной гардой. Молодой крестьянин стоял рядом, осматривая другие ниши. «Вот еще одно доказательство», — подумал он. Оливер тут явно неспроста.
— Знатный тесак. Знаю торговца, который прилично за него заплатит, — промычал громила, взмахнув потемневшим лезвием.
Вернувшись к развилке, Оливер, как и следовало ожидать, предложил разделиться. Шанти заворчал сильнее. Раньше приятель вел себя куда осмотрительнее. Слишком много вокруг было добра и слишком легко удавалось его собрать. Даже в сказках так не бывает. Он намекал Оливеру на это, но парень был одержим поисками чего-то, и слушать не хотел. Сейчас он спешил в новый тоннель, увлекая за собой Анабель. Шанти последовал за ними, в то время как Альбрехт и Миранда направились в противоположную сторону.
Коридор оказался вдвое короче главного и привел их в круглую камеру с овальным сводом.
— У меня такое чувство, что за нами наблюдают, — пожаловался Шанти, рассматривая жуткую мозаику на потолке, где в диком хороводе плясали дюжины скелетов.
— Ничего удивительного, — шепнула Анабель, глядя на расписанные киноварью стены. — В подобных местах это не редкость. Ты только посмотри! Стены будто кровью залиты.
Девушка провела рукой по вычурным орнаментам, изображавшим цветы и кости. Шанти сделал то же самое, как бы невзначай коснувшись пальцами ее запястья. Анабель удостоила его косым взглядом и отошла в сторону. Он сделал то же самое, склонившись над мраморной доской, закрепленной на стене рядом с продолговатой нишей. Вырезанные в камне слова эпитафий казалось были написаны от руки. Должно быть, именно в этой камере покоились члены семейства Орвальда. Вместо голых костей в нишах располагались высокие саркофаги с тяжелыми крышками, под которыми лежали десятки прежних лёнников, в числе которых были Буленгард, Болдер и Роберт — три единоличных владельца срединной долины.
Пока Оливер и Анабель прощупывали забитые паутиной щели между саркофагами, он заглянул в соседний тоннель. Стены там были раскрашены голубой глазурью. На некоторых в рисованных рамках были помещены разноцветные фрески. Поднеся факел к той, на которой была изображена утренняя месса в часовне, он присвистнул. Среди прихожан стояла фигура в роскошной алой мантии. Приглядевшись к незнакомцу, Шанти криво усмехнулся, узнав в нисманте Бернгарда. Высокий мужчина с длинными золотистыми волосами стоял справа от старшего брата — мрачного аскета Буленгарда, сложив руки в безразмерные рукава мантии. На острове его знали как заступника крестьян. Говорили также, что после казни двадцати невиновных пахарей, Бернгард забрал у Буленгарда фамильный клинок. Магорцы называли такие мечи вергальскими, короли берегли их, как драконы берегут свои сокровища, а воины готовы были умирать за право обладать ими. По слухам в мире их насчитывалось не больше полусотни, и каждый обладатель считал делом чести бережно его хранить. Бернгард же поступил с оружием старшего брата отнюдь не по чести — просто швырнул орудие убийства в подземное озеро неподалеку от Вальтерского ущелья. По крайней мере, так гласила легенда.
— Ну и ну, — прошептал Шанти, вспоминая истории про «Корундовый холл» и пещерное озеро, на дне которого уже сто тридцать лет лежал древний клинок. — Значит, вот как ты выглядел, дружище Бернгард.
Ему всегда нравилось разглядывать картинки в книгах, которые Павлу приносила подруга из верхнего предела. Чаще на страницах таких фолиантов изображали рыцарей, королей, чудовищ и прекрасных дам. Тут же все было иначе. Фрески отражали действительность. Неизвестный рисовальщик запечатлел на них подлинную жизнь, а героями были простые люди — те, о ком в песнях не расскажут, и в книгах не напишут. Время стерло краски и притупило черты лиц, превратив людей в разноцветные фигуры, но даже так наблюдать за ними было куда интереснее, чем за рыцарями и драконами, выведенными золотыми касками на страницах романов.
Он так увлекся, изучая семейство двух братьев, что не сразу заметил, как тьма за спиной пришла в движение. Сбоку вспыхнуло оранжевое сияние. Шанти оглянулся. Это была Анабель. Подойдя к нему, девушка тоже стала смотреть на фрески.
— Понравились картинки? — наконец спросила она. — Чего стоишь без дела? Мы здесь не на прогулке. Давай посмотрим, что там.
Она указала копьем на поворот, из-за которого в этот момент вышел Альбрехт. В одной руке пастух держал мешок, в другой факел. Миранда жалась у него за спиной.
— Ничего там нет, — констатировал бородач. — Я нашел пару сундуков, но они пустые.
— А саркофаги открывал?
— Вот куда я точно не полезу, так это туда. Хватит с нас и этого добра.
Шанти новость о пустых сундуках насторожила. С чего бы это Лендлорду было их тут оставлять. Он хотел осмотреть находку, но ликующий возглас Оливера заставил его позабыть обо всем. Через мгновение все четверо уже были в камере, наблюдая, как парень вытаскивает из ниши опутанный паутиной клинок. Оружие, по всей видимости, было очень тяжелым, потому что Оливеру пришлось поставить меч на пол, прежде чем изъять его из остатков ножен.
— Наконец-то! Оно мое, — дрожащим от волнения голосом молвил крестьянин, поднимая над головой сверкающее лезвие.
Глаза Шанти округлись, когда он увидел, как засверкали в свете факелов зеркальные грани меча. Это оружие время пощадило. Да и могло ли быть иначе? Любой человек в Магории, будь то воин или крестьянин, непременно узнал бы его. Клинок был длинным и острым. Под прямой рукоятью лезвие украшала клинопись на неизвестном языке. Он не представлял, как называется именно этот меч; знал только, что у каждого вергальского клинка было собственное «нерушимое имя», данное предками, которое, в силу прочности металла, было неимоверно сложно стереть.
— Как он сюда попал? Это не может быть «Волчий сыть». Бернгард утопил его в «Корундовом холле», — пробормотал Шанти, с опаской покосившись на тоннель у себя за спиной.
