Самое Тихое Время Города - Кинн Екатерина (лучшие книги онлайн txt) 📗
Кэт и Индракумара смотрели им вслед, пока никого не осталось вокруг, кроме трупов зверодемонов. А флейта все звучала откуда-то издалека, а в голове у Кэт всплыла фраза: «Все псы попадают в рай». И коты тоже, подумала она, шмыгнув носом.
А солнце поднималось все выше, и тела мертвых тварей начали медленно таять под его лучами, превращаясь в зловонный пар. Кэт и Индракумара едва успели отбежать, чтобы не наглотаться ядовитой вони. Испарения собирались над полем в одну большую сизую тучу, а потом, словно вставший на хвосте смерч, втянулись куда-то вверх, и все с негромким хлопком исчезло, будто кто-то там, наверху, перекрыл вытяжную трубу.
В тот день пошел слух, что из пустыря хотят сделать помойку, и что уже привезли первую партию мусора, и что теперь все время будет гореть и вонять, и как же это можно в городе, и вообще, куда депутаты смотрят! Но когда днем туда сходили местные активисты, ни следа мусора и никаких свидетельств тому, что он тут вообще был, они не увидели. Все было, как прежде.
Они постояли еще немного. Корона демоницы валялась по-прежнему у их ног. Кэт поддала ее ногой. Пусть кто хочет забирает эту дрянь.
– Холодно, – тихо сказал принц. Кэт спохватилась. Конечно. Вдруг он еще и ранен? Ах, как же теперь довести его до дома? Он же не кот, он большой, тяжелый, он в доспехах… Надо скорее домой… И надо снять панцирь, от него только холоднее.
Индракумара шел медленно, пошатываясь от усталости. Кэт дотащила его до бетонного блока, которых тут по какой-то причине валялось в зарослях много, усадила и принялась расстегивать ремни, чертыхаясь и ломая ногти, мимоходом думая, где же это он потерял шлем и не пойти ли его поискать… Наконец выковырять его из панциря удалось, а наручами и прочим Кэт уже не стала заниматься. Под доспехами, как и ожидалось, был пропотевший насквозь стегач – замечательный, шелковый, темно-красный с золотыми драконокотами. Кэт оглянулась. Никого. Помощи искать негде. Она сняла куртку и шарф.
– Не надо, – попытался было сопротивляться принц, но Кэт зашипела на него, и он, тихо рассмеявшись, покорился.
– Ты не ранен?
– Но ведь пастух всех исцелил, ты же видела, – шепотом ответил Индракумара и улыбнулся. Кэт облегченно вздохнула. Осмотрелась вокруг. Пространство еще не успокоилось, и не было видно ни родной Сетуни, ни Поклонной горы. А стояли они словно в оке бури. Было очень тихо и холодно. Оставалось только ждать. И Кэт совершенно не было страшно рядом с Индракумарой.
«Жаль, что я не оборотень, – приплясывала от холода Кэт. – Была бы сейчас в пушистой шубке – не мерзла бы».
«Газель» возникла как из ниоткуда. Приехала она со стороны рассвета, о чем и говорила характерная надпись на табличке на лобовом стекле. «Рассвет – дальше везде». Кэт побежала к маршрутке, даже не задумываясь, как она попала сюда и куда им теперь ехать. Мысли в голове были самые дурацкие.
«Господи, как я Индракумару в таком виде по городу потащу? А, да ладно, доехать бы».
Когда «газель» притормозила, Кэт увидела, что на переднем сиденье, рядом с огненно-рыжим водителем, развалилась Марфа Ивановна, а по соседству сидит совершенно не по-котовьи, демонстрируя татуированное брюхо, Джедай.
– Та-а-ак, – протянула Кэт.
Дверь отворилась, и внутри обнаружился весь целый и невредимый выводок Марфы Ивановны. Кэт только покачала головой.
Они забрались в салон, что оказалось не так-то просто при нынешнем росте Индракумары. Кэт с рыжим молчаливым водителем загрузили туда доспехи, и маршрутка тронулась. Почему-то Кэт была уверена, что раз уж тут Марфа Ивановна с Джедаем, то довезут их до самого дома, и подумала, что, наверное, все захотят есть, и что надо будет много готовить, и что водителя надо хотя бы чаем напоить… А Индракумару еще и коньяком, и спать, всем спать!
О том, как теперь придется менять жизнь, она не думала. «Я подумаю об этом завтра», – улыбнулась она самой себе.
Водитель включил обогрев, и вскоре принц, пригревшись, уснул, уронив голову Кэт на плечо. Кэт осторожно поймала его правую руку и тихонько высвободила из нее рукоять меча, которой он так и не выпустил.
Перед рассветом по городу прошел ветер. Сильный ветер. Он раскачивал и ломал ветки тополей, срывал рекламные щиты, валил старые деревья и фонари. И под порывом его осела внутрь, как взорвавшийся вулкан, и рухнула тень Башни…
А у Рождественского монастыря метался посреди улицы, среди ветра человек, расхристанный, потерянный, и, растопырив руки и подняв к небу лицо, плакал и кричал:
– Господи! Что же мне делать? Куда мне идти, Господи? Это же Армагеддон, Армагеддон… Господи…
Вот и конец очередному сражению в бесконечной моей войне. В бесконечной нашей войне, единственной по-настоящему Мировой. И опять никто этой битвы и не заметил, кроме немногих. И для них это та-а-акая битва! А для меня – просто очередное сражение, одно из многих-многих, и не самое страшное. Враг всегда один, хотя и меняет маски. И я вижу его рожу под личиной очередного Эйдолона.
Знаете, что означает это слово? Оно происходит от греческого «эйдос» – образ. А «эйдолон» по-гречески – идол. Идолище поганое, то есть кумир языческий, которого заповедано не сотворить и которому заповедано не поклоняться. Но люди раз за разом создают себе идолов и поклоняются творениям своих рук и разума, на радость Врагу. И сражаются с ним, и нет этому конца.
