Избави нас от зла - Холланд Том (читать хорошую книгу полностью .txt, .fb2) 📗

Лорд Рочестер попытался поднять руку. Ее почерневшая сухая кожа плотно обтягивала кости, и это движение далось ему, казалось, с таким трудом, что на голос не осталось сил, и он замолк на полуслове.

— И все же… — продолжил он наконец шепотом. — Я не думаю, что обладаю достаточной решимостью. Слишком сильна боль. Цель же слишком неопределенна. Боюсь, что мое проклятие действительно вечно, что я никогда не найду свое Ничто, что я навсегда останусь таким, как есть.

Какое-то мгновение Ловелас молча смотрел на него, потом встал и направился к открытым окнам. Сумерки уже были глубокими, серебристо-синими.

— Скажите, — негромко заговорил он, — вы молитесь?

Лорд Рочестер удивленно нахмурил брови, потом нехотя кивнул.

— И как Господь отвечает на ваше бесхитростное обращение к нему?

— Помню, однажды вечером этот священнослужитель сидел здесь со мной, когда боль была особенно сильной. Мы с ним вместе молились об укреплении моей решимости.

— И?..

— Позднее, той же ночью, мне приснился сон, будто, вопреки своей воле, я поднялся с постели. Я не помню, куда направился, но чувствовал, что мое тело обдувал ветерок. В полях за парком я нашел нищего, который спал под живой изгородью, свернувшись калачиком. Я выпил его досуха. На следующий день, когда я проснулся, мне стало заметно лучше. Священник заявил, что это чудо ниспослано в ответ на мою молитву.

Ловелас улыбнулся, продолжая вглядываться в сгущавшуюся вечернюю темноту.

— А что вы скажете, — тихим голосом спросил он, — если ваши молитвы действительно могут быть услышаны?

Лорд Рочестер сузил глаза и долгое время не отвечал.

— Хотел бы я знать, — наконец прошептал он, — как достичь этого.

Ловелас холодно рассмеялся.

— О, милорд, — ответил он, — можете не сомневаться, сейчас вы услышите рассказ об этих средствах и о многом, очень многом другом. Ведь у нас впереди целая ночь.

— И я хотел бы также знать…

— Да?

— Сколько я должен буду за это заплатать.

Ловелас отвернулся от окна.

— Столько, милорд, сколько вы в состоянии себе позволить.

— В самом деле?

Ловелас улыбнулся и вернулся к его постели. Он еще ближе придвинул кресло к кровати и сел, потом наклонился и спросил шепотом:

— Неужели не можете догадаться?

Лицо лорда Рочестера осталось совершенно неподвижным, а затем он склонил голову в едва заметном утвердительном кивке и снова замер.

— Итак, я рад, что мы поняли друг друга.

Лорд Рочестер снова кивнул.

— И все же ваше безрассудство, сэр, — пробормотал он, — поразительно, если вы вправду желаете стать подобным мне.

Ловелас презрительно улыбнулся.

— Благодарю вас, но я преодолел все свои сомнения.

Лорд Рочестер пожал плечами.

— Полагаю, у вас было для этого достаточно времени.

— Четырнадцать лет, — согласился Ловелас, — которые я, милорд, использовал лучше, чем вы, и в этом трудно усомниться.

— Каким образом, Ловелас? — спросил Рочестер.

Внезапно он закашлялся, упал, задыхаясь от кашля, на подушки, но снова вернулся в сидячее положение, что стоило ему немалых усилий.

— Расскажите, — попросил он, тяжело дыша. — Что с вами произошло? Боюсь, что-то ужасное. Хотя на вашем лице эти события не оставили ни малейшего следа, ваша душа, похоже, стала совершенно черной.

Ловелас запрокинул голову и огласил спальню безудержным хохотом.

— Я уже обещал, милорд, что расскажу обо всем без утайки.

Внезапно он снова склонился к Рочестеру.

— И тогда мы, как договорились, совершим обмен?

Какое-то мгновение он помедлил, потом поднял лежавший у его ног мешок и положил его на постель возле лорда Рочестера. Ухмылка на его лице стала при этом еще шире.

— И тогда мы совершим обмен.

Теперь это был не вопрос, а просто констатация факта достижения договоренности. Он откинулся на спинку кресла, а его улыбка стала отрешенной, а затем вовсе пропала. Он вцепился в подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев, и начал рассказывать свою повесть.

— Вы сказали, милорд, что, на ваш взгляд, я сильно изменился. Но правда состоит в том, что я выбрал линию своего нынешнего поведения четырнадцать лет назад. Однако нет ничего удивительного в том, что из вашей памяти изгладилась истинная причина такого выбора, хотя именно вы направили меня на него своим пренебрежением и своей апатией. Постепенно я пришел к пониманию, что если Паше и нужен был достойный наследник, то им должен был стать я, а не вы. По той же причине я решил отправиться в Прагу, не дожидаясь вашего возвращения. По той же причине я попросил Миледи, когда мы стояли на палубе нашего корабля и смотрели на горевший Лондон, сделать меня существом, подобным ей.

— Она, очевидно, не пожелала выполнить вашу просьбу?

Ловелас пожал плечами и сказал:

— Ее отказ не удивил меня.

— В самом деле?

Ловелас снова пожал плечами.

— Она говорила мне и прежде, что сначала мы должны разгадать тайну книги. И как, сказать по правде, мог бы я осуждать ее за отказ? В конце концов, милорд, она не хотела, чтобы я стал таким же, как вы, и отказался от своей цели в угоду страстному увлечению новообретенными удовольствиями. Глядя на горевший Лондон, видя силу предсмертной агонии города, я остро ощущал, что могли бы означать такие удовольствия. Мне казалось, что мое прошлое — город, который будет уничтожен этими неистовыми удовольствиями так же, как Лондон. Но по мере того, как сияние пожара виделось нам все менее отчетливо, по мере того, как мы сами словно сливались с холодными черными водами моря, слабело и мое желание безотлагательного превращения. Я снова решил прислушаться к совету Миледи и довольствоваться ожиданием.

— Хотя по-прежнему не имели четкого представления о том, что эта книга могла бы показать вам?

Ловелас как-то странно улыбнулся.

— Той ночью перед пожаром, — ответил он, — в течение всего нескольких коротких мгновений эта книга кое-что показала мне.

Лорд Рочестер поднял на него удивленный взгляд.

— И что же она вам открыла?

Ловелас продолжал молча улыбаться.

— Достаточно, чтобы убедить меня в том, — ответил он наконец, — что ее магия реальна.

— Каким образом?

Улыбка медленно таяла на губах Ловеласа, но он, казалось, не слышал вопроса.

— Какой пыткой был для меня, — пробормотал он, — тот единственный, тот мимолетный проблеск.

Он судорожно вздохнул и прищурил глаза, словно стараясь разглядеть что-то очень далекое.

— Я говорил, что море охладило мое нетерпение, и все же, если можно так сказать, — его лицо скривилось в гримасе, — оно оставалось в моих кишках. Боль не отпускала, она грызла меня словно злобное голодное существо, даже мумие уже не давало облегчения. В рукописи, думал я, несомненно есть магические знаки, которые могут облегчить мои страдания. Но уже одно то, что книга лежала у нас в каюте, как и прежде непроницаемая, недоступная чтению, делало мою боль еще хуже. Я испытывал отвращение к этой книге. Я и любил ее, и боялся, словно она была и причиной моей боли, и в то же время лекарством от нее.

Он замолчал, едва заметно улыбнулся и сказал:

— Не сомневаюсь, милорд, вы с пониманием воспримете мое сбивчивое описание такого состояния.

Лорд Рочестер не ответил. Ловелас вздохнул, откинулся на спинку кресла и снова улыбнулся.