Альдана Потерянная принцесса - Кархалёва Надежда Владимировна (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Ты не первый, кто мне это говорит, — хмыкнул принц. — Я продолжаю семейные традиции, как бы сентиментально не звучало моё заявление. Дьюри Чезигерам всегда были не враги, а соперники. Врагов стремятся уничтожить, соперников — победить. Мы вам благодарны, между прочим. Вы заставляете нас действовать и добиваться. Врагов иметь нежелательно — они вызывают лишь тупую ненависть. Соперники необходимы для самосовершенствования. Мамашу я свою ненавидел — вот и убил. А на отца влияю, изменяю его. Тренируюсь, с каждым годом всё лучше получается. Наши дети это подхватят. Ты же найдёшь себе невесту, остепенишься, вернёшь себе уважение семьи. Сколько тебе лет?
— Двадцать шесть, — проронил Томас. Он слишком плохо себя чувствовал, чтобы спорить с принцем, возмущаться, нагло игнорировать его и тем более огрызаться. В голове пульсировало недоумение: почему сын Ирвинга так разговорился и вообще столь странно себя ведёт?
— Молод! — жизнеутверждающе воскликнул Эзария. — Всего на четыре года меня старше. Девушки за тобой побегают ещё. Если бы не твоя давняя ошибка, когда ты вздумал порвать с семьёй и сбежать с кучкой проходимцев, мы могли бы назло враждующим родителям стать друзьями. У человека, которому что-то навязывают, два пути идеального решения: принять чуждую идею с таким рвением, что невозможно представить, будто раньше ты решительно её не признавал; или делать по-своему с не меньшим энтузиазмом. Мы выбрали повтор судьбы родителей. Спасибо тебе за решение.
Речи жестокого красавца вогнали Томаса в прострацию. Для чего они? Его пытаются запутать? А вдруг он запутывается сам?
Томас не вспомнил Даниэлу и друзей, оказавшихся в разных концах Риции. Мысль опередило действие снотворного, которым напоил его младший Чезигер. Эзария поправил ему одеяло, задёрнул шторы и тихо вышел.
Он хотел высказать всё Томасу — и осуществил это. Теперь надо обсудить важное дело с Тремя Старейшинами Риции. Марьядер Квенти, Ракиссен Гаурдане и Лотер Антиора. Основатели этого царства. Им принадлежала идея, создание заклинаний — магию вместе с жизненными силами отдали сотни других колдунов. Они выполнят любую просьбу в обмен на нечто, во всех книгах называемое как «или своё родное, или свою мечту, или свой дар, или своё место». Разъяснений не приводилось ни кратчайших. Он знал уже, с чем будет расставаться — в случае отсутствия подробностей из уст самих Троих Старейшин. Родного у него ничего нет.
Дворец Основателей располагался на вершине холма-Города. Называли его дворцом только потому, что так было заведено, здание походило больше на храм. При взгляде на него сверху он имел форму шестигранника, скаты крыши завершались прозрачной полусферой, в которой полыхал огонь. Окна в здании были затемнены дочерна, за дверью-решёткой виднелось пламя, дрожащее в центре помещения, а кроме его языков — ничего.
Сглотнув, принц осторожно потянул её на себя, та отворилась абсолютно бесшумно. Внутри, когда он шагнул в храм-дворец, по-прежнему густилась тьма с пятном огня посередине. Его потрескивания были единственным звуком.
Минуту парень стоял, ожидая чего-нибудь. Картина не менялась никак, пока Эзария не сообразил, что дверь за собой следует закрыть. Непроглядность сразу же сменилась полумраком.
Изнутри здесь окон не было. Там, где они располагались снаружи, в здании горели скромные факелы. Не было вообще ничего, кроме полыхающего алтаря. Даже стены были голые — один бордовый камень, без всяких фресок, мозаик и барельефов. Эзария обошёл огонь, задрал голову, надеясь увидеть что-либо под сводом, рискнул сунуть пальцы в пламя — только обжёгся, ничего больше не случилось.
— Здесь есть кто? — беспомощно спросил принц.
Подавать голос не стали. Парень решил прийти в другой раз: Старейшины могут быть заняты. Но дверь, как он её на себя не дёргал, не открывалась. Наружу решётка тоже не отворялась.
Бояться Эзария себе запретил. Он явился не с такими хорошими намерениями, чтобы Основателей просьба могла разозлить. Но вдруг кому-то понадобилась его смерть и Старейшины его желание сейчас выполнят? Тецарре? У неё пока слишком чистое сердце. Отец? Вероятно, он узнал, какова истинная причина гибели его жены. Может, он хочет с ним теперь за это расправиться. Только ему не известно, что его сын сейчас в Риции, как и всему королевскому окружению, где каждый третий жаждет гибели наследника трона, чтобы потом занять это комфортное место. Один Аорна Бларис, отправивший его в тёмное царство мёртвых, может сказать, но кто его спрашивать будет?
Скорее от нечего делать, чем из-за стремления выбраться, Эзария стал присматриваться к силуэтам теней огненных языков. Он понаблюдал возле каждой из стен, но ничего особенного не заметил.
Прервалось томление внезапно, храм заполнился густым бархатным голосом:
— Ты всё ещё уверен, что мы должны уделить тебе внимание? — прозвучала усмешка, но незлая.
— Да, — громко и отчётливо ответил некромант. — И я не намерен приводить вам аргументы в пользу того, что моё желание должно быть удовлетворено.
— Ты не рисуешься, — отметил голос, слегка подтаяв. — Ты и вправду считаешь свою цель достойной. Ожидание было небольшой проверкой, с успехом тобой пройденной.
Пламя в центре алтаря взметнулось до высоты человеческого роста. Когда оно спало, явило принцу мужчину среднего роста, брюнета с невероятно яркими волосами, подстриженными неровными прядями едва ниже плеч, очень бледного, в белой мантии, застёгнутой на все пуговицы Огонь расступился, образовав узкий коридор, по которому Марьядер Квенти приблизился к визитёру. Расстояние между ними сократилось до десятка сантиметров, и Эзария смог разглядеть, какие у Основателя необыкновенные глаза: бутылочно-зелёные, с чёрным кольцом вокруг радужки.
— Тебе неугодна леди Сагрена, — протянул Марьядер. — При жизни Мартина мы имели право распоряжаться судьбой девушки только так, как велит её отец, а он приказов довести дочь до безумия не давал и не помышлял дать. Но король убит, так что бедная Даниэла принадлежит тому, кого каким-либо образом интересует. О цене представление у тебя есть? — сразу перешёл к делу Старейшина.
— Конечно, — кивнул Эзария. — И выбор я сделал.
— Прекрасно, — хмыкнул мужчина.
Из пламени точно так же, как он сам, возникли двое других Основателей. Ракиссен, обладатель мелких рыжих кудрей, полностью закрывающих лопатки, усов и короткой бороды, был в серой грубой рубашке и брюках чуть более тёмного оттенка, заправленные в сапоги, на поясе сверкал аккуратный кинжал. Лотер же, шатен с коротковатой шевелюрой, растрёпанной в стиле фанатиков Фаризе, обхваченной узкой синей повязкой в тон короткому плащу, не расставался с жезлом, на котором на цепочках болталось три черепа мелких животных. Он являлся младшим из Троих Старейшин: скончался в двадцать семь, выглядел моложе на два-три года.
Марьядер протянул принцу руку внутренней стороной ладони вверх, на неё поспешили так же положить свои Ракиссен и Лотер. Кисть Эзарии накрыла их.
— Что же ты отдаёшь нам взамен? — поинтересовался шатен.
— Своё родное, — отчеканил некромант.
— Ты отдаёшь себе отчёт в том, что забирать его мы будем постепенно, в течение всей жизни. Ты можешь приобретать нечто новое — мы лишим тебя и этого. Ты знаешь, на что идёшь? — предупредил для соблюдения формальностей Ракиссен.
— Да, — от нетерпения Эзария уже трясся, переминаясь с ноги на ногу.
— Мы принимаем плату, — Основатель вонзил кинжал в протянутые ладони, в том числе и собственную, так, что лезвие проткнуло все четыре.
На пол закапала кровь одного смертного, боли не почувствовавшего. Капли собирались в линии, образовывавшие постепенно подпись королевского сына.
— Кто распорядится полученной нами ценностью? — продолжал Ракиссен.
Обсуждать это Старейшины принялись безмолвно, очевидно, обмениваясь мыслями при помощи телепатии. Эзарии отчего-то становилось всё легче. Крови образовалась целая лужа, но с потерей её наступало странное облегчение, грозящееся вылиться в восторг. Через пару минут, если эта эйфория будет усиливаться такими же темпами, он начнёт пританцовывать от радости и смеяться.
