Катализатор (СИ) - Демидова Мария (книги без регистрации бесплатно полностью TXT) 📗
Эффект был слабым и объективно едва ли стоил затраченных усилий. Но иногда Крис пренебрегал объективностью.
Через пару минут Джин перестала всхлипывать и застыла, не решаясь пошевелиться.
— Как ты это делаешь? — прошептала она.
— Не уверен, что до конца понимаю механизм, — признался Крис. Джин, словно боясь спугнуть облегчение, не отводила ладоней от лица, и он тоже не спешил отнимать руки. — Ты же умеешь физическую боль снимать? Это немного похоже.
— То есть ты это всё через своё поле пропускаешь? Через свою нервную систему? — Она резко оттолкнула его ладони, спрятала руки в карманы плаща. — Сгоришь ведь, ненормальный! О полеэмоциональной блокаде слышал когда-нибудь?
— Триста восемьдесят два.
— Что? — Джин удивлённо обернулась.
— Триста восемьдесят два раза меня называли ненормальным, сумасшедшим и всяким таким… Если я не сбился со счёта. — Он улыбался, ничуть не походя при этом на человека, замученного чужими страхами. — Не волнуйся, у меня гибкая психика. И я знаю меру.
«Эмпатическая буря и обострение панического расстройства с промежутком в две недели. Нормальная такая мера…», — подумал он и тут же отогнал непрошеную расчётливость.
— Извини. — Джин смяла в руках край широкого пояса. — Я вообще-то пришла не для того, чтобы плакаться тебе в жилетку.
— Ничего, не размокну. — Крис опять присел на качели. — Так чем я могу помочь? Хочешь, пойду на «Грань», пока Эш не выступил с этой блестящей инициативой? Мне, в общем-то, всё равно, вместо кого туда идти… Тина вон тоже рвётся в бой. Убедила себя, что виновата в появлении этого Иномирца, и теперь хочет искупления. Не могу же я уступить ей первенство в совершении глупостей! Тем более я объективно сильнее. А с Вектором, может быть, вообще неубиваем. Отличный повод проверить теорию, кстати… Так что приду, наваляю Иномирцу — и забудем об этом. Хочешь?
— Не хочу. Я вообще не хочу, чтобы эта дуэль состоялась. Потому что, кто бы ни победил, это вызовет взрыв. Лаванда права: что-то страшное назревает. И «Грань» может стать детонатором. Участвовать в этой провокации — безумие! Неужели ты не понимаешь?
— Триста восемьдесят три, — педантично проинформировал Крис. — Конечно понимаю. Не хуже тебя. Но ты ведь тоже не можешь сидеть сложа руки и смотреть, как кто-то подставляется под пули или какое-нибудь ещё оружие? Уж наверняка этого журналюгу экипируют по полной программе. Не будут же они рисковать таким ценным кадром! Нужен достойный противовес. Вы с Эшем делите твоё поле на двоих, и в драки ему после больницы лучше, наверное, не ввязываться. Рэд в этом участвовать не будет. Остаюсь я. Ты ведь поэтому пришла?
Джин резко встала, развернулась к собеседнику.
— То есть ты всерьёз считаешь, что я пришла подставлять под пули тебя? Хорошего же ты обо мне мнения! — И уже тише призналась: — Вообще я просто прячусь от Эша. Он, скорее всего, не будет ничего предпринимать, хотя бы не предупредив меня. Вот я и не даю ему этого сделать. Глупо, да?
Она поправила смявшийся плащ, скрестила на груди руки, оперлась спиной об опору качелей.
— Ну почему? Логично, — признал Крис. — Только это временная мера. Мы ведь всё равно вечером встретимся в «Гавани». И сомневаюсь, что от этой темы получится уйти.
— Вот и нужно подготовиться, — кивнула Джин. — Я сейчас плохо соображаю, а у тебя голова светлая. Может, придумаешь, что можно сделать?
— Светлая, говоришь… — Крис задумчиво запустил пальцы в чёрные волосы и улыбнулся. — Ну хорошо. Давай тогда для начала обратимся к первоисточнику.
— Вы и так уже всё знаете. Ничего более подробного я рассказать не смогу. Я не справочное бюро.
В ровном голосе Лаванды не было неприязни — лишь едва ощутимая усталость. Незваных визитёров она встретила без удивления, проводила в гостиную, напоила чаем и вот уже с четверть часа терпеливо объясняла, почему не может помочь.
— Я чётко вижу только свои точки выбора. Остальное — смутно и неопределённо. Это не предсказания, а статистическая вероятность. Рэда беспокоят последствия Рокового поединка, и я попробовала заглянуть дальше. Но это очень сложно. Слишком много информации. Чем дальше, тем больше развилок. Я была уверена, что ничего не получится. Но вероятность гражданской войны слишком велика. Одно неверное движение — и она станет неизбежностью.
— А «Грань возможного» — уже сама по себе очень неверное движение, — пробормотала Джин. Она сидела на самом краю дивана, напряжённо выпрямившись и нервно теребя собственные пальцы. — Но, может быть, ты могла бы увидеть что-то ещё? Это ведь и тебя коснётся, и Алисы…
— Слишком опосредованно, — невозмутимо ответила Лаванда. — На время финала я и Алиса уедем из Содружества. Если всё сбудется, мы не вернёмся.
— А Рэд? — уточнил Крис.
Руки Лаванды дрогнули. Она поставила на стол чашку, сплела пальцы в замок.
— Рэд останется в Зимогорье. Он говорит, что приедет к нам сразу после финала — что бы ни произошло. Может быть, пытается убедить в этом меня, может быть — себя самого. Но если здесь будет опасно, он не сможет оставить город. И вас. Он слишком благодарен твоему отцу, чтобы сразу уехать.
Крису стало не по себе. То, что ещё недавно было лишь книжными словами, условностью и вероятностью, вдруг стало почти осязаемым. Если начнётся гражданская война, что будет с людьми без поля в городе, две трети населения которого — маги? Понятно, что эффект от шоу затронет не всех. Но мощный эмоциональный всплеск задурит головы многим. Ярость, чувство единения, назначение общего врага…
Родителей нужно было увозить из Зимогорья. В какую-нибудь глушь, в деревню, куда угодно, лишь бы подальше от эпицентра взрыва. И заодно спровадить с ними Тину. Пусть проникнется ответственностью за семью и забудет об искупительных дуэлях!
Вот только отец никуда не поедет. И Рэд это тоже прекрасно понимает. Поэтому останется в Зимогорье. А ещё — потому, что первым делом и маги, и люди без поля налетят на музей. Кто-то — чтобы разрушить, кто-то — чтобы раздобыть оружие. Да и среди сотрудников едва ли сохранится единство. И глава музейной охраны сделает всё, чтобы опасные артефакты не попали в руки тех, кто соберётся воевать. Даже если…
— Ты понимаешь, что, если будет война, он, может быть, никогда не покинет Зимогорья? И никогда к вам не приедет.
От слов Джин по спине Криса пробежали мурашки. Он смотрел на Лаванду и удивлялся её спокойствию.
— Я хорошо знаю своего мужа, Джина. — Ощутимая дрожь в голосе явственно говорила о том, что выдержка прорицательницы подходит к концу. — И не питаю иллюзий. Он постарается сдержать слово. Мне остаётся только молиться, чтобы у него получилось.
— Тогда помоги нам, — попросила Джин. — Посмотри ещё раз. Может быть, есть какой-то другой путь. Может быть, можно хоть что-нибудь сделать.
Лаванда вздохнула.
— Это очень сложно. Моего поля недостаточно.
— Я поделюсь, — с готовностью предложил Крис, перемещаясь ближе к Лаванде на широкий подлокотник дивана.
Провидица кивнула. Не вставая, выдвинула ящик небольшого комода, достала ножницы, отрезала тонкую прядь волос.
— Мне понадобится много сил, — предупредила она. — Сам решай, когда разорвать связку.
— Ничего, я не жадный, — оптимистично заявил Крис.
— Не волнуйся, я прослежу, чтобы этот хвастун не переусердствовал, — заверила Джина, и лишь после этого Лаванда обвила длинной прядью сначала руку донора, а потом собственное запястье. И закрыла глаза.
Несколько минут Крису казалось, что ничего не происходит. Только сила медленно текла через донорскую связку. А потом резко нахлынули видения. Ослепительный свет, оглушительный грохот, беспорядочная череда несвязанных между собой кадров. Лица, здания, газетные полосы, снова лица, жесты, обрывки движений. Куски фраз, крики, выстрелы, невнятный белый шум сливались в жуткую какофонию. Неужели Лаванда может что-то разобрать в этой мешанине? Или она успевает увидеть больше, чем получает с остаточным потоком донор?
