Зов Первого Всадника - Бритен Кристен (книги без регистрации .txt) 📗
Кто-то вошел в конюшню с фонарем в руках.
— Кариган? — послышался голос Захария.
Уткнувшись лицом в сено, Кариган заткнула уши ладонями. Ну почему? Почему они не могут оставить ее в покое?
Но что-то внутри нее рванулось навстречу этому зову. Кариган так хотелось, чтобы ее утешили.
Пятно света дернулось и двинулось в обход конюшни. Как лестно, подумала Кариган, сам король Сакоридии разыскивает своего Зеленого Всадника.
Захарий задержался у подножия лестницы. Девушка молилась, чтобы он ушел, но одновременно страстно желала, чтобы он поднялся и обнаружил ее.
Старая лестница заскрипела, когда король встал на нижнюю ступеньку. Свет лампы приближался, поднимаясь вместе с ним. Когда Захарий показался в чердачном люке, она закрыла глаза.
— Кариган, — тихо произнес король. — Мне ужасно жаль, что так вышло. Простите меня. Я знаю, вы с Олтоном были очень близки.
Король опустился рядом с девушкой. Она подумала, что вот сейчас он — большой и сильный — прогонит все ее печали. Но, похоже, близость Захария лишь усиливала ее горе.
— Я ужасно сожалею, — снова повторил он.
И прежде чем Кариган успела о чем-нибудь подумать, боль захлестнула ее и вырвалась наружу в виде долго сдерживаемых рыданий. Все тело девушки сотрясалось, и она не заметила, как король обнял ее и привлек к себе. Уткнувшись ему в плечо, Кариган продолжала плакать.
— Я не могу, не могу поверить, что он мертв!
— Ш-ш-ш.
Через какое-то время слезы иссякли, и она просто сидела, прижавшись к груди короля, и слушала, как колотится его сердце.
Он не выпускал ее из объятий, пока девушка не забылась в каком-то подобии горестного, тревожного сна. Кариган смутно помнила, как Захарий перенес ее на ворох сена и чем-то накрыл. После чего она по-настоящему заснула. Сколько король просидел возле нее, она не знала. Может, все это ей приснилось…
Во сне девушка провела рукой по покрывалу — оно было из гладкого бархата. Кариган распахнула опухшие, воспаленные глаза и обнаружила: то, что показалось ей покрывалом, оказалось темно-синей накидкой короля Захария. Она натянула ее до подбородка и вдохнула незнакомый приятный запах. Это доставило ей необъяснимое наслаждение, будто Захарий по-прежнему был здесь и обнимал ее.
Серые рассветные лучи пробивались сквозь щели в крыше конюшни. Внизу топтались лошади, среди их вздохов и всхрапываний она безошибочно распознала голос Кондора. Скоро появится Хеп, замок проснется и заживет своей обычной жизнью — так, будто ничего и не случилось. Будто Олтон по-прежнему жив.
На глаза снова навернулись слезы, в носу защипало. Но Кариган не могла больше плакать, сил у нее не осталось.
«Старо, как мир», — послышалось неподалеку.
Девушка вздрогнула при звуках знакомого голоса Лил Амбриот. Та сидела на копне сена, утренние лучи едва позволяли разглядеть черты ее лица.
«Да-да, старая история, повторяющаяся вновь и вновь. Если б ты знала, скольких Всадников пришлось мне проводить в последний путь за время войны! Все они были моими товарищами, некоторые — близкими друзьями. И тем не менее, несмотря на потери, мы продолжали двигаться вперед. А знаешь, почему?»
— Наверное, вы должны были так поступать, — сказала Кариган.
Лил кивнула: «Правильно, мы должны были. Мы должны были сражаться, чтобы победить Морнхэвена. В противном случае всех оставшихся в живых ожидала участь, худшая, чем смерть: мы могли потерять свободу. Сдаться означало опозорить тех, кто отдал жизни, сражаясь за все светлое, что было на нашей земле. В их смерти мы находили силы и опору для нашей твердости. Это давало нам новый импульс для борьбы».
Умом Кариган понимала правоту Первого Всадника. Но боль в сердце все равно не отпускала.
«Думаю, остальные Всадники, вернувшись, испытают тот же шок, что и ты, — продолжала Лил. — Им тоже понадобится совет и утешение — как тебе сегодняшней ночью. Кто им поможет? Кто даст им силу пережить ужас случившегося?»
— Но у меня не осталось сил, чтобы поделиться с ними.
«Очень жаль. Тогда королю самому придется об этом позаботиться. — В голосе Лил слышалась плохо скрытая насмешка. — Или он старается лишь для одного, особого Всадника?»
Кариган прикрыла глаза, вспоминая объятия короля, его успокаивающие слова. «Особый Всадник». Он сделал это для нее, Кариган Г'лейдеон, а вовсе не для одного из Всадников. Эта мысль поразила ее.
«А как насчет вашего капитана? — не унималась Лил Амбриот. — Может, ты полагаешь, она в состоянии поддержать своих Всадников?»
Образ больной, страдающей Ларен Мэпстоун живо встал перед глазами девушки, и она сжалась от стыда, припомнив свои обвинения.
Никто не мог взять на себя эту неблагодарную роль.
Призрак Лил начал блекнуть, скоро от него остался лишь неясный абрис и блеск зеленых глаз.
«Постой! — хотелось крикнуть Кариган. — Что произошло той далекой ночью с Всадниками? Продолжали они сражаться или же дрогнули и побежали, лишившись своего командира?» Снова девушку захлестнуло чувство беспомощности: она ничего не знала и не понимала.
— Скажи хотя бы, — взмолилась она, — ты выжила после того ранения?
На том месте, где сидела Лил, осталось радужное свечение. Первый Всадник в волнении прошлась по чердаку и бросила взгляд на Кариган.
«Каким образом ты умерла?»
Девушка без сил повалилась обратно на ворох сена. Единственным утешением для нее осталась накидка Захария.
Очень осторожно — переступая через кучи щебня — она двигалась по развалинам казармы. Лишь сегодня утром рабочие спилили обугленные балки и разобрали опасно торчавшие дымоходы.
Все безнадежно утрачено. От жизни, некогда кипевшей здесь, остались лишь невнятные, разбросанные там и сям намеки: вот каблук от сапога, а вот обгоревшие страницы книги — от прикосновения Кариган они обратились в пепел и разлетелись по ветру. Здесь девушка увидела покореженную пряжку, там из сажи торчали осколки фаянсовой посуды, напоминавшие обгоревшие кости.
Двухсотлетняя история их братства безвозвратно потеряна. Коридоры, по которым ходил Гвайер Ворхейн, комнаты, в которых спали Бард Мартин и Эреал Мартон, общая зала, где звучали голоса и смех поколений Всадников.
Кариган задержалась на месте, где когда-то находилась ее собственная комната. Здесь разрушения были еще значительнее, чем в остальном здании. Хеп говорил, что именно с ее комнаты начался пожар. Сгорели книги, новая форма, которую она так берегла, и все дорогие безделушки из родного дома.
Внезапно глаз уловил какой-то отблеск в куче щебенки. С опаской ступив на застонавшие доски, Кариган присела и пригляделась повнимательнее. Вот и еще искорки веселых радужных цветов. Обломки лунного камня.
Осторожно подобрав их, девушка повертела обломки на ладони. Острые и чистые, обломки разлагали дневной свет на множество дивных лучей. Они выглядели совсем неповрежденными, и, казалось, сохранили в себе тепло изначального света. Кариган не решилась разыскивать остальные осколки. Зажав их в кулаке, она отступила.
Эта находка странным образом порадовала ее. Обломки чужой красоты притягивали солнечный свет, оживляя картину страшной разрухи. Девушка аккуратно положила находку обратно в кучу пепла.
Она собиралась уже уйти, но тут увидела кое-что еще: слегка деформированное кольцо темнело даже на черном фоне. Девушка подцепила его своим длинным ножом и подтянула поближе, чтобы как следует разглядеть. Свинцовая корона в виде переплетенных ветвей. Точно такую она видела на призраке Варадгрима.
Но как мог свинец выдержать жар огня и не расплавиться? Прежде чем она успела все это обдумать, корона потеряла свою форму и скукожилась черной кляксой на конце лезвия. От неожиданности Кариган вскрикнула и выронила свою находку. Упав на камни, та превратилась в живую лужицу — сине-черную и маслянистую на вид. «Дикая магия. Грязная».
Соскользнув с камней, жидкость просочилась под землю и скрылась из виду.
