Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать (СИ) - Чернова Ирина Владимировна (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
— Получается, что вы вокруг костра хороводы водите? — зачесалась голова и я долго пыталась нащупать то место, где свербело, чтобы не расковырять уложенную прическу.
— Ой, фрау Марта, так вы все развалите, что я сделала! — запричитала Альма, перекладывая пряди волос.
— Не надо такую сложную прическу делать, тогда и проблем не будет, — палец пришлось убрать, но зуд остался. — Может, вообще обойдемся без причесок?
— Нет, — твердо заявила Альма, — без прически нельзя! Сегодня все девушки друг другу волосы укладывают ради праздника. Это сначала мы вокруг костра пляшем все вместе, а потом парами начинаем плясать, бывает, так закружатся, что и ноги не держат, — она смутилась и замолчала.
— Па-арами? И как это? — мне стало интересно, как они тут развлекаются на своих праздниках. — Кто кого приглашает на танец, как долго пляшете, о чем говорите…ну вспомни, когда в Штальзее такй праздник был последний раз, что там было? Ты как там танцевала?
— Не танцевала я… — вдруг всхлипнула Альма у меня над головой. — Меня не звали, а я…я никого не звала…тоже.
— Не нравится, что ли, тебе никто здесь? — вопрос я задала только из вежливости, не желая слушать чужие душещипательные рассказы.
Альма помолчала, а потом так тяжело вздохнула, что мне стало ее искренне жаль — вроде и не уродина, это на первый взгляд она мне показалась встрепанной деревенщиной, а если приглядеться, то девушка была вполне симпатичной — вздернутый носик, сужающееся книзу скуластое личико и серо-голубые глаза выглядели миловидно, если только она не глядела исподлобья, как в нашу первую встречу, а уж когда она оживлялась и улыбалась, то становилась очень хорошенькой и веснушки были ей чрезвычайно к лицу.
— Альма, а сколько тебе лет? — в голове опять зачесалось и я осторожно запустила туда палец.
— Двадцать уже скоро будет… — она тихонько вытерла передником глаза.
— Молодая, красивая, чего ты слезы-то льешь? — скосила я на нее глаза, — или он на тебя не смотрит? Кто он, кстати, из солдат кто-то?
— Нет… — едва слышно выдохнула она. — Не из солдат он…
Я с остервенением почесала голову. Уж не в Рихтера ли она втюрилась? Амалия к нему неровно дышит, еще и эта по нему сохнет…этак, мне и вовсе лучше всего гордо задрать голову и развернуться. Что он там говорил — не откажусь, если само в руки идет?
— И он, конечно, даже не догадывается, что нравится тебе, — с каким-то внутренним садизмом продолжала выспрашивать я, — и тебя совершенно не замечает, так?
Альма мотнула головой, закусив губу, и глаза ее вновь налились слезами.
— Труди смеется надо мной, — слезы покатились по щекам девушки и она стала вытирать их уголком передника, едва сдерживая рыдания, — говорит, что я круглая дура и вокруг есть молодые парни, а я…я…я люблю его, фрау Марта!
Что делать с ревущей в голос служанкой, я не представляла. Утешать словами не умею, наорать и выгнать из комнаты после того, как сама полезла с расспросами и вовсе как-то некрасиво, а выспрашивать дальше совершенно расхотелось.
— А что он, действительно такой старый, что Труди смеется над тобой, — поморщилась я от очередного взрыва всхлипываний, — может и правда, лучше на молодых посмотреть? Или у него уже есть женщина, поэтому он и равнодушен к тебе? — последнее я произнесла с некоторой опаской, а ну как девица сейчас мне выложит то, что ну очень не понравится?
— Нету у него никого, — опять завсхлипывала Альма, — он только Клотильду иногда поддевает, когда ужинать приходит…а так…
— Альма, — сцена в трапезной встала перед моими глазами и я даже подивилась, как четко я все помню, — уж не в герра Конрада ли ты влюбилась? — и получила в ответ еще целую кучу соплей и вздохов. — У-у, как у нас все запущено…
Давать умные советы мы все можем очень хорошо, особенно, когда дело касается не нас самих. Точно также дело обстоит, когда надо что-то сделать для других, например, когда идет речь о том, чтобы раскрыть глаза тому, кто не видит очевидного…ну хоть Конраду, который ничего вокруг себя не замечает и весь занят исключительно Великими Делами. Что мне стоит, как стороннему наблюдателю, вмешаться и чуточку подкорректировать то, чему я поневоле оказалась невольным свидетелем?
— И тебя не смущает то, что он намного старше тебя? — уже с истинно женским любопытством поинтересовалась я. — По большому счету, мужчина он очччень даже ничего, только вот хмурый вечно…ну да это ерунда, может, он и радоваться-то давно разучился? Альма, а чего ты всегда ходишь такая насупленная, ты же хорошенькая, когда улыбаешься, а уж как засмеешься, то и вовсе красавица!
— Вы так вправду думаете, и Марта? — девушка с надеждой подняла голову, — вы действительно думаете, что я вовсе не такая уродина и могу приглянуться герру Конраду?
— Да я не думаю, я знаю! — мной овладело желание устроить эту козу и оставить хоть кому-то о себе добрую память напоследок. — Если ты будешь ходить с кислым видом, но ни один мужчина на тебя не обратит внимание, а уж Конрад и подавно, ему своих проблем хватает. Знаешь что, давай-ка ты не будешь сегодня сидеть, погруженной в тоску, а все-таки попытаешься почаще улыбаться. Посмотри на себя в зеркало, какая ты становишься, когда смеешься, когда улыбаешься, а когда — злишься и выбери для себя самую лучшую улыбку, ладно? А потом… — я задумалась. — Потом будет все хорошо и герр Миллер обязательно заметит тебя, потому что ты красивая и тебя нельзя не заметить. Он хороший человек, только очень занят делами и тебе придется делить его не с другими женщинами, а с его обязанностями. Это трудно, но ты выдержишь и он будет платить тебе самой искренней любовью…когда поймет, что за сокровище приобрел. Все, Альма, не реви больше, иначе глаза будут красные и опухшие, а мужчины этого не любят.
— Вы действительно так думаете, фрау Марта? — девушка подняла на меня глаза и неловко улыбнулась. — Вы точно думаете, что герр Конрад заметит меня? Он всегда такой хмурый и озабоченный… а я знаю, что он на самом деле не такой, честное слово! Я зашила ему рубашку, а он сказал мне «спасибо»… — она потеребила уголок передника и преданно заглянула мне в глаза. — Фрау Марта, я ведь люблю его не потому, что он красивый или богатый, он такой…надежный, понимаете? Я для него на все готова, лишь бы он… заметил меня.
— Заметит, заметит, — в этом деле самое главное — убежденность, ну и чуточку правильно приложенных слов. — Куда от от нас денется! Только не сиди букой в углу. Чего там с платьем-то, одевать можно?
— Да, сейчас дошью оторванное, — заторопилась Альма, схватившись за брошенную иголку. — Совсем неможко осталось!
Пока она доводила платье до ума, я расселась на свободном кресле, думая о том, что несмотря на свое истинно пролетарское происхождение, очень быстро привыкла к возможности схалтурить за чужой счет и отдавать приказания слугам. Дома мне и в голову бы не пришло такое — сама бы пришила эти разнесчастные кружева, а вот здесь я моментально озадачила Альму, а сама откровенно бездельничаю. Но вопли рабочее-крестьянской совести были заглушены голосом здравого смысла, который ткнул ее носом в мою работу служанкой на прошедших этапах жизни и полную неизвестность в будущем.
— Пусть девочка отдохнет и повеселится, — заявил он, поглаживая меня по спине.
— Нечего ей бездельничать! — сопротивлялась совесть голосом фрау Эльзы. — Привыкла тут, понимаешь, из себя госпожу изображать! Чем выше взлетит, тем больнее падать, забыл?
Мы со смыслом пытались ее переубедить, но она согласилась лишь замолчать…немного, шипя и фыркая на нас.
Послушать рассказ вернувшихся из горячей точки собрались все, кто только был в Штальзее. Народу в трапезной набилось столько, что я с удивлением прикидывала, как это они умудрились все одновременно разместиться и не сидеть друг у друга на голове. Столы опять поставили буквой П, но теперь атмосфера была совершенно другая — все жадно ловили каждое слово говоривших, переспрашивая у соседа или пихая локтем того же соседа в бок для лучшего выражения восторга и гордости за своих. Рихтер, Конрад и Юнг сидели во главе стола, по обе стороны от них гордые донельзя расположились остальные солдаты, кто участвовал в марш-броске, а рядом с Карлом, красная от смущения, но ужасно счастливая, сидела Хелен, которая встречала его со слезами на дворе.
