Маледикт - Робинс Лейн (книга бесплатный формат TXT) 📗
— Григор, король Итаруса, назначил Ворнатти аудитором и регентом, что дает ему идеальную возможность оказывать тебе содействие.
Мальчик оторвал голову от подушечки, на которую расслабленно откинулся.
— Я так и думал: это тебя разбудит, — улыбнулся Джилли.
— Мне не нужна его помощь, — отозвался юноша.
— Без нее ты замерзнешь у первой же изгороди, — возразил Джилли.
Карета остановилась, мягко раскачиваясь на колесах под порывами снежного ветра. Заснеженный кучер заглянул под полог, высвободил рот из заледеневшего шарфа. Дыхание клубами врывалось в застывший воздух.
— Джилли, ворота в Ластрест закрыты.
— Открой и езжай дальше.
Вихрь ледяного воздуха взметнулся, сопровождая слова Джилли. Мальчик выбрался из кареты и, спотыкаясь, побрел через глубокие сугробы вдоль дороги. Джилли крикнул:
— До усадьбы еще миля, а то и больше. Пешком, мальчик, слишком далеко!
Юнец прошел сквозь прутья ворот, пока кучер раскачивал их, стараясь освободить из тисков снежного заноса. Выругавшись, Джилли принялся помогать. По ту сторону ворот мальчишка запутался в длинном пальто и растянулся, запорошив снегом собольи меха; снова поднялся и пошел по белому бездорожью подъездной аллеи.
Как только ворота распахнулись, длинноногий Джилли без труда нагнал мальчишку и, схватив его за плечо, потащил назад к карете.
— Залезай. Ты замерзнешь, и Ворнатти на меня рассердится.
Лицо у мальчика побелело — от бури захлестнувших эмоций, он задрожал в железной хватке Джилли.
— Там никого не будет. Так что не стоит особенно суетиться.
Мальчик сидел, с напускным терпением ожидая, пока карета, бороздя снега, доберется до дома Ласта.
Когда наконец они подъехали к главному крыльцу, кучер указал на прикрытые ставнями окна, на отсутствие дверного молотка.
— Здесь никого, Джилли.
— Для верности спросим слуг. Во всяком случае, они могли бы оказать нам гостеприимство и немного обогреть, — предложил Джилли. Он принялся колотить в дверь. Плечи его покрыла снежная корка, а пальцы в перчатках успели онеметь от холода, пока какой-то старик неспешно доковылял до двери.
— Ласт уехал за границу, к своему сыну. До весны он сюда не вернется. — Старик произнес все на одном дыхании, словно неодушевленная и равнодушная марионетка. Он попытался захлопнуть дверь, однако Джилли навалился на нее снаружи.
— К сыну?
— Да, мальчик шестнадцать лет воспитывался за границей, и граф желает взглянуть, чему он выучился, прежде чем представить его при дворе. — Еще одна заученная речь марионетки, только на сей раз в глазах старика промелькнуло раздражение: ледяной ветер ожег ему лицо.
— Значит, к внебрачному сыну, Янусу? — уточнил Джилли.
Дворецкий поджал губы.
— Насколько я понимаю, Янус — сын от прежнего, незарегистрированного брака.
— Разумеется, — тут же согласился Джилли. — Я ошибся.
Незарегистрированный брак — и новый наследник графа Ласта, новый член королевской семьи? От важности только что услышанной вести Джилли не мог вымолвить ни слова. Бастард — наследник графства, наследник трона? Джилли обернулся. Ему стало любопытно, какие выводы из этого известия сделал мальчик. Оказалось, что тот исчез. Дверь особняка тут же закрылась перед носом Джилли.
— Где он? — спросил Джилли у кучера.
— Пошел вокруг, вдоль стен, как будто знает, что делать дальше.
— И ты его не остановил?
Кучер только пожал плечами.
Где-то в отдалении Джилли различил звон разбиваемого стекла. Он в ярости бросился вслед за мальчишкой, проваливаясь в оставленные в сугробах глубокие следы.
На снегу возле увитой плющом стены чернело пальто. Плющ был серый и сухой, мертвый от холода, но над ним блеснуло окошко, и нечто более весомое, нежели сосулька, упало в сугроб неподалеку от Джилли. Он нагнулся и поднял осколок стекла, смачно выругавшись. Потом отступил и принялся колотить в дверь до острой боли в руках, только на сей раз никто не ответил.
— Поезжай к воротам, укрой лошадей попонами и жди нас. Я бы не хотел, чтобы здесь подозревали о нашем затянувшемся присутствии.
Джилли вернулся к оплетенной плющом стене и взглянул вверх. По расчетам Джилли, мальчик был фунтов на восемь-десять легче него, но по крайней мере вьюнок совсем не пострадал от его подъема. Быть может, и вес Джилли плющ выдержит — или же придется свалиться в снег и сломать ногу, а то и шею.
Джилли снял пальто, кинул его поверх мехов, оставленных мальчишкой, поплотнее натянул перчатки и полез. Листья плюща рассыпались в ладонях, но плети держали — пока в полуметре от окна не начали отделяться от известняка стены. Джилли рванулся вверх, ухватился за подоконник и подтянулся, затаскивая себя внутрь. Он стоял на пыльном полу спальни, где давным-давно никто не бывал. Морща нос, Джилли постарался подавить чих и невольную усмешку: стало быть, Ласту тоже не удавалось нанять хороших слуг. Он отправился в путешествие по дому. Мокрые следы мальчишки указывали ему путь.
Джилли обнаружил беглеца спрятавшимся в темной нише длинного коридора.
— Что ты?..
Мальчишка зажал Джилли рот ледяной рукой и втянул его в нишу.
— Кто-то идет, — раздался над ухом Джилли теплый шепот.
Мимо прошествовала горничная с тюками белья и направилась куда-то по дальней, не покрытой коврами лестнице.
— Что ты делаешь? — повторил свой вопрос Джилли.
— Изучаю врага.
Джилли вздохнул.
— Я могу тебе о нем рассказать. Причем в уютной обстановке библиотеки Ворнатти. Или за обеденным столом, если ты снова проголодался.
Мальчик не спеша вышел в коридор, заглянул в почти пустую, без мебели, комнату внизу, куда вела лестница.
— Что там?
Джилли выглянул из-за плеча мальчишки.
— Портретная галерея. Картины, изображающие его предков.
— Он знает, как все они выглядели? — Очевидно, мальчика поразил тот простой факт, что граф Ласт знает, кто приходится отцом ему самому, и его отцу, и так далее, и может проследить свои черты в их образах. — Я хочу взглянуть.
Мальчик пошел вниз по лестнице, Джилли поспешил следом.
Ближайшая рама оказалась пустой. Мальчик обернулся, безмолвно требуя объяснений. Джилли, нервно озиравшийся по сторонам и прислушивавшийся, ответил:
— Это для следующего графа, сына нынешнего. Портреты располагаются по дате рождения.
— Стало быть, вот этот — Ласт? — Мальчик перешел к следующему портрету, углубляясь в дом, все дальше от спасительного окна.
Джилли нагнал его.
— Да. Мишель Иксион, четырнадцатый граф Ласт.
Глаза мальчишки сузились.
— Он здесь похож на себя?
— Вполне, — подтвердил Джилли.
Мальчик прикоснулся к полотну, прижал ладонь к холсту; потом стиснул кулак, как будто собирался сорвать портрет, выместить на нем свою жажду крови. Джилли потянул юношу прочь. По телу у него побежали мурашки от воспоминаний о сельских религиозных суеверных обрядах — крестьяне втыкали в кукол булавки и оставляли на алтарях, прося божественного заступничества, несмотря на то, что боги не могли ответить.
Запястье мальчика дрожало, крепко стиснутое ладонью Джилли; сопротивления он не оказывал, хотя тонкие косточки под пальцами Джилли были напряжены. Взгляд парнишки снова упал на пустую раму, и у него перехватило дыхание.
— Это что, для Януса?
— Вряд ли. Какую бы историю они ни выдумали, он все равно незаконнорожденный. Скорее всего, Ласт намерен использовать Януса в качестве разменной монеты в следующем браке: он явное, пусть и постыдное, опровержение слухов о его дурной крови.
Продолжая говорить, Джилли не переставал размышлять. Зачем вообще узаконивать бастарда? Не в характере Ласта, поборника традиций, бросать вызов этим традициям, не только признавая внебрачного сына, но и узаконивая его. Если только ему кто-то не приказал… Джилли собирал для Ворнатти сплетни, и неизменно в центре их был король — тот самый грустный ученый, взваливший на себя бремя трона — бремя, которое он мог бы переложить лишь на наследника. Ласт, будучи всего на год моложе, не подходил, а Критос, пусть молодой, был мот, игрок и тупица. Возможно, Арис, пойманный в ловушку королевской власти, мечтал как раз о Янусе.
