Чернокнижники - Бушков Александр Александрович (первая книга .TXT) 📗
Длилось это долго.
В конце концов, ювелир опустил камешек на стол, осторожно выпустил его из пинцета, отложил и его, и лупу. Сказал бесстрастно:
– Ну что же, господин Кирюшин… Если вас такое известие обрадует, то могу обрадовать… Прекрасный необработанный алмаз. Без всяких внутренних изъянов, чистой воды…
– Настоящий? – радостно воскликнул Кирюшин.
– Самый настоящий, – подтвердил ювелир.
– И точно, обрадовали вы меня, Пауль Францевич! Значит, настоящий… А беретесь вы его обработать или как там это у вас?
– Огранить.
– Ну, вот именно… В общем, чтобы это был настоящий бриллиант, как у вас в витрине…
– Не вижу никаких сложностей, – пожал плечами ювелир. – Будничная процедура, хотя не такая уж быстрая…
– Ничего, я подожду, – Кирюшин вскочил. – Вы уж там не торопитесь, делайте, как положено, чтобы получился самый настоящий брильянт, чистой, как вы выражаетесь, воды…
– Подождите. Может быть, мне следует написать вам квитанцию?
– Да будет! – отмахнулся Кирюшин. – Приличные люди друг другу верят на слово, не первый день дела ведем… Вы, главное, тщательнее постарайтесь, чтобы без изъяна… Я, кстати, завтра еще забегу, есть вещички… Мое почтение, господа! – дернул он подбородком в сторону Рокотова с Савельевым, снова не удостоив их и взглядом.
Дверь за ним шумно захлопнулась. Не теряя времени, Савельев протянул руку:
– Вы позволите? Или нужно пинцетом?
– Да берите пальцами, – пожал плечами Пауль Францевич. – Только постарайтесь не уронить, камень дорогой…
На взгляд Савельева, это был именно что кубический кусочек мутно-розового стекла, напоминавший осколок битой бутылки – и не более того. Этот камень, из которого стеклышко торчало, наполовину в него впаянное… Савельев осторожно поскреб серую шершавую поверхность ногтем большого пальца. Появилась серая крошка. Безусловно, это какой-то камень, но не обладающий твердостью гранита…
– И это действительно алмаз? – спросил он не без удивления, передавая камешек Рокотову.
– И прекрасный, смею вас заверить, – сказал Пауль Францевич. – Именно так и выглядят не ограненные алмазы. Нетронутое человеческой рукой произведение природы. После огранки вы его и не узнаете.
– Алмазы, насколько я видел, прозрачные, а этот розовый какой-то…
– Равномерно окрашенный, – поправил Пауль Францевич менторским тоном. – Большей частью алмазы действительно бесцветны, как чистая вода. Иногда попадаются камни со слабым оттенком других цветов, их превеликое разнообразие: соломенно-желтый, бурый, красноватый, грязно-зеленый… Среди ювелиров такие камни именуются «с надцветом» – и стоят гораздо меньше, нежели алмаз чистой воды. Однако в данном случае перед нами совершенно прозрачный, но густо, равномерно окрашенный камень. Именно такие – розовые, красные, синие, желтые, черные – ценятся гораздо выше, чем прозрачные камни чистейшей воды. Нельзя сказать, что перед нами настоящее сокровище, но после огранки такой камень будет стоить очень и очень дорого…
Его бледные щеки чуточку раскраснелись, а в голосе появилось отсутствовавшее прежде воодушевление, которое так и тянуло поименовать поэтическим. Разговор явно зашел об одном из тех предметов, что занимали старого ювелира до глубины души.
– Одно мне непонятно… – чуть погрустнев, продолжал ювелир. – Это очень странный алмаз…
– Чем? – с живым интересом спросил Савельев.
– Непонятным происхождением, – ответил ювелир. – Это, безусловно, алмаз, и прекрасный, но вот откуда он, я решительно не понимаю. Он не индийский, не бразильский, не австралийский… Он будто бы ниоткуда. Ни к одному из известных месторождений он не может принадлежать.
– Вы уверены? – бухнул Рокотов.
Метнув в него взгляд, который можно было, учитывая флегматичность ювелира, назвать испепеляющим, Пауль Францевич не без ядовитости осведомился:
– Роман Степанович, вы с небольшого расстояния без труда отличите гусара от пехотинца, или, скажем, артиллериста от драгуна?
– Безусловно.
– А каким образом?
– Ну это же очевидно…
– Совершенно верно, – подхватил Пауль Францевич. – Это ведь так очевидно! Есть некий набор внешних качеств, который позволяет знающему человеку в мгновение ока понять, гусара или артиллериста он перед собой видит… Именно так обстоит и в нашем деле: существует набор внешних признаков, по которым наметанный глаз моментально отличит индийский алмаз от бразильского, а тот, в свою очередь – от австралийского. А этот камень… Он словно бы ниоткуда, его невозможно причислить ни к одному из известных месторождений. Африка… Нет, не похож. Главная странность – эта вот субстанция, в которую камень заключен. Она достаточно мягкая, как вы сами убедились, похожа скорее на известняк или вулканический туф… Но ее просто не должно быть!
– Почему?
– Хотите выслушать короткую лекцию?
– С превеликой охотой.
– Понимаете ли, сам способ образования алмазов до сих пор не разгадан, – охотно начал Пауль Фрацевич с тем же завороженным выражением лица. – Как они сформировались и где, никому неизвестно. И в Индии, и в Бразилии, и в Австралии, и в Гвинее, и в Центральной Африке… словом, повсюду алмазы находят в россыпях, а эти россыпи располагаются в песках, в речных наносах, в сланцах, наконец – но эта порода совершенно не похожа на сланцы. Я не геолог и не могу сказать вам точно, что это такое, но это, несомненно, не сланцы… Так вот, современная наука – а мы, ювелиры, некоторые ее дисциплины обязаны знать хотя бы поверхностно – считает, что алмазы сформировались где-то в других местах, а в места своего нынешнего залегания внесены течением водных потоков. И никогда прежде не встречался природный, необработанный алмаз, заключенный в такую именно породу. Вот это, – он небрежно повел костлявой рукой в сторону обеих стопок и усаженной самоцветами золотой табакерки, – для меня никакого секрета не таит. Мастерская подделка. А вот теперь господин Кирюшин ухитрился меня по-настоящему озадачить. Такого про-о-осто не должно быть, и тем не менее…
Савельев более не колебался. Сказал решительно:
– Пауль Францевич, я надеюсь, вы не откажетесь мне этот камень одолжить? Не более чем на пару дней?
– Это необходимо? – спросил ювелир с видом ребенка, которого неожиданно лишили любимой игрушки.
– Необходимо, – напористо сказал Савельев. – Крайне.
– Ну, если уж такая необходимость… – Пауль Францевич беспомощно пожал плечами. – Только постарайтесь его не повредить, мне не хотелось бы неприятных объяснений с господином Кирюшиным… После огранки это будет сущее чудо…
– Будьте благонадежны, – кратко ответил Савельев.
И, следуя примеру Кирюшина, тщательнейшим образом замотал загадочный камень в свой носовой платок, спрятал его во внутренний карман сюртука. Пауль Францевич, с тоскливой безнадежностью наблюдавший за его манипуляциями, спросил:
– Неужели у полиции есть такие эксперты…
– Найдутся, – кратко ответствовал Савельев. – У полиции все есть… Пойдемте, Роман Степанович? Я уже узнал все, что хотел узнать…
На улице Рокотов уставился на него так, что Савельев ощутил причудливую смесь жалости и раздражения. Пожал плечами:
– Роман Степанович… В конце концов, визит сюда никаких доказательств в вашу пользу не добавил…
– Мысль об Одессе давным-давно пришла нам в голову еще до Пауля Францевича, – сказал Рокотов. – О тамошних умельцах и их мастерстве в подделке антиквариата давно известно. Мы проверили самым тщательным образом. Никаких связей с Одессой и тамошними жителями у Аболина нет, как нет ее и у Кирюшина. Никогда не было замечено, чтобы Аболин получал что-то из Одессы. Вот у Липунова с Турловским там были близкие знакомые – как вы, должно быть, догадываетесь, из той же специфической среды. Но все они давным-давно либо арестованы, либо покинули город. Так что два последних года и эта парочка ни малейших связей с Одессой не поддерживает. Мы бы знали…
Савельев мягко сказал:
