Трон - Димов Максим (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Скоро конец, — негромко заговорил двоюродный брат, — вы берете гроб и несете до перекрестка Восточной и Старой окружной дороги. Там его принимаем мы и несем до конца, но вы все же будьте недалеко. За безопасностью следит Леон, его люди расставлены по всему пути следования. Когда близнец возьмет гроб, командование переходит к Винсенту, имей это в виду. И вообще, не расслабляйся.
— Ты ожидаешь неприятностей?
Филипп покачал головой и тяжело вздохнул.
— Не знаю, Ланс, тревожно что-то.
Они послушали мессу, и Филипп опять куда-то отошел.
Жрец прекратил напевать и, вытянув перед собой руки, застыл перед гробом. Зал затаил дыхание.
Пламя факела вспыхнуло с новой силой, опалило жаром, загудело и золотистым столбом вытянулось под своды Тронного Зала. Затем огненный столб отделился от чаши и завис в воздухе. Под басовитый речитатив жреца он сжался и принял форму идеального шара.
В полной тишине завывающий огненный шар стал медленно вытягиваться, пока не принял форму прямоугольника, тут же подкорректированную магом в сутане в удлиненную трапецию с четко очерченными краями, но, свойственной пламени, аморфной структурой. Еще спустя несколько минут трапеция перестала бликовать сполохами огня и превратилась в нечто, напоминающее подвешенную над землей золотую пластину. Ланс сообразил, что это крышка гроба. Золотой покров величественно проплыл по воздуху и мягко опустился на гроб, навсегда укрыв от них детский профиль покойного брата. В тот же миг ударил головной колокол храмового комплекса Дворца. Все опустились на колени, а жрец, обессилено уронив руки, сделал несколько шагов и торжественно заговорил:
— Разум, знания, сомнения и заблуждения, чувство, ум, счастье и несчастье, насилие, удовлетворение, уравновешенность, аскетизм, милосердие, слава и позор — вот качества мирской жизни, вместе с ней уходящие в небытие. И только душа — невидима, непостижима и неизменна. Душу нельзя разбить, растворить, сжечь или иссушить. Она существует всегда и везде — неизменная, недвижимая, вечно та же. Тот, кто родился, обязательно умрет и обязательно родится вновь и, зная это, не следует скорбеть о теле.
И никто никогда не сравнится с тем, кто целиком познал смертную жизнь и прошел вечный путь погибели. И не существует для него страданий, и остается он один на один со своей нетленной природой, со своей душой, со своим Я. И достоин он зависти и поклонения, а не жалости и скорби. Покойся же с миром, принц Лоун, и обрети бессмертие во веки веков.
Произнеся это, жрец исчез.
«Вот пришла и наша очередь», — подумал Ланс и обернулся.
И оторопел. Стоящий чуть позади Виктор, скривившись от боли, сжимал окровавленное предплечье, а Винсент и Фредерик уже накладывали ему повязку.
— Кто-то метнул нож, — хриплым голосом пояснил Фредерик.
Никто вокруг, похоже, ничего не заметил, и Ланс вызвал Древо Сил. Привычный короткий приступ головной боли сменился пылающим образом колдовской Кроны перед внутренним взором принца и, не теряя времени, он потянул нужную ветвь — штрих этого видения. Это было все равно, что вырастить несколько новых глаз, плюс множество новых способностей, даваемых магу Древом. Ланс осмотрелся.
Зал лежал, как на ладони, и это новое восприятие позволяло видеть не только заполняющие его физические тела, но и неощутимую до этого нематериальную сферу. Ланс видел множество людей, и всех сразу и каждого в отдельности, видел их энергетические составляющие, эмоции, направление и окраску мыслей, предметы приложения чувств. Обнаружился и жрец, который вовсе не исчез, а только вышел за пределы видимого человеческим глазом спектра и сейчас устало шел к выходу.
В проходе возникла сияющая фигура, в которой Ланс узнал Леонарда. Близнец всматривался куда-то в угол, одновременно поторапливая жестом приостановившегося от удивления жреца. Почувствовав присутствие на этом уровне еще кого-то, Леонард обернулся и посмотрел на Ланса. И что-то изменилось в окружающей его золотистой ауре.
— Я вижу его, — услышал Ланс голос близнеца. — Попробую взять. Не мешай.
Ланс сосредоточился, но так и не смог обнаружить неведомого врага. Вокруг господствовали скорбь и тревога. Вспыхнул еще один яркий штрих, и принц увидел Эмилию. Потом еще один… и еще. Он мысленно оттолкнул Древо.
За исключением нескольких человек никто ничего так и не заметил, и на небольшую суматоху в королевском секторе особого внимания никто не обратил.
Братья как-то незаметно сгруппировались вокруг Виктора, отгородив его от посторонних взглядов. Брат успел накинуть другой плащ, полностью скрывающий раненую руку. Ланс вопросительно посмотрел на него.
— Порядок, — улыбнулся тот. — Понесу правой рукой. Заметно что-нибудь?
Держался он молодцом, и Ланс только отрицательно помотал головой.
— Ну, тогда вперед, — бодро прошептал Виктор.
Комната, в которой они должны были собраться, находилась в одном из тех глухих мест, что пережили свои золотые деньки еще в давние времена, когда Дворец не являлся собственно Дворцом, а был всего лишь одним из многочисленных замков страны. Со временем, разрастаясь и превращаясь в центр государства, он последовательно достраивался. Где-то старые постройки полностью разрушили и на их месте возвели новые башни, где-то просто наращивали древние стены. Медленно и незаметно жизнь из старых залов перетекала в более новые. А во Дворце появилось много нежилых помещений и забытых коридоров, которые со временем стали его частью, его особенностью и неиссякаемым источником мифов и легенд. И, наверное, не было ни одного монарха, не посвятившего свои детские годы героическим и невероятным подвигам в этих лабиринтах. И как следствие этих походов, многочисленные описания и рассказы, изрядно, впрочем, сдобренные фантазиями юных странников, служили дополнительным поводом для новых похождений будущих правителей. Разглядывая заваленные старой рухлядью комнаты и многочисленные, давно забывшие звуки шагов, коридоры, Ланс словно вновь окунулся в мир детства, еще памятный, но уже такой недоступный.
Впрочем, мысли о прошлом мгновенно вылетели у него из головы, едва он распахнул дверь. Как и другие помещения в этой части Дворца, представшая его глазам комнатенка была небольшой, грязной и неравномерно освещалась несколькими факелами, вставленными в ржавые кольца в стенах, и парой подсвечников, установленных на разных концах задвинутого в угол стола. Сестры устроились в середине комнаты, подальше от стен и темных углов, на мягких стульях, принесенных, по-видимому, специально для такого случая. Еще один стул был занят герцогом, остальные присутствующие в комнате либо стояли, либо сидели на корточках — кто где. Лица у всех были угрюмые.
На полу, прямо напротив двери, на окровавленном черном плаще лежал лицом вниз человек. Сомневаться в том, кто это, не приходилось.
Ланс медленно приблизился к распростертому на полу телу и присел на корточки.
— Как же так? — расстроено спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Ему никто не ответил. Стоящий рядом Виктор носком сапога небрежно перевернул труп:
— Ты знаешь его?
Ланс осмотрел убитого. Это был черноволосый темноглазый человек, лет, приблизительно, двадцати пяти. Рисунок бровей и губ, а также общий тип лица выдавали выходца с Востока. Под черной кожаной курткой угадывались широкие мускулистые плечи и грудь, но кисти, выглядывающие из рукавов, были небольшими и изящными. Невелик был и размер обуви. Остекленевшие глаза смотрели в потолок. Левую часть груди, от подмышки, через сердце и до ключицы, пересекал широкий, зияющий разрез. Весь этот бок был залит кровью, уже спекшейся и потемневшей.
— Впервые вижу, — ответил он и повернулся к Леонарду. — Что случилось, Леон?
Тот досадливо скривился.
— Я дождался, пока вы покинете Тронный Зал, и толпа двинется вслед за вами. Потом осторожно приблизился к нему и слегка оглушил. Никто ничего не заметил. Мои люди оттащили его вместе с несколькими придушенными в давке, связали, заткнули пасть и бросили в комнату прислуги — все на моих глазах. Дальнейшее известно со слов стражников. Этот мерзавец сумел освободить руки и подманить двух оставшихся с ним в комнате людей. Один из них сейчас в лазарете, второй мертв. За дверью оставалось еще четверо охранников с соответствующими указаниями как раз на такой случай и, думаю, они сделали бы все правильно, но именно в ту минуту дьявол послал барона Гора… Барон может гордиться таким ударом, — невесело заключил Леонард.
