Валет мечей - Лейбер Фриц Ройтер (список книг TXT) 📗
«И это тоже старая песня, – отметил про себя Мышелов, – похищение невинной девицы, потеря невинности, наставление во всех мыслимых пороках». Но продолжал слушать ее щекочущий шепот.
– Но я знала, что настанет день, когда придет тот, кому суждено быть моим владыкой и вернуться вместе со мной в мое королевство и править в его серебристых глубинах, владея вновь обретенным сокровищем. И вот ты пришел.
«Ага, добавим еще индивидуальный подход, – продолжал иронизировать Мышелов. – Знакомо до боли. Однако послушаем. Мне нравится, когда ее язык проникает мне в ухо. Как будто я – цветок, а она – сосущая нектар пчела».
– Каждый день я приходила к твоему кораблю и смотрела на тебя. Большее было не в моей власти, как я ни старалась. Но, хотя ты никогда не смотрел на меня подолгу, я знала, что нашим путям суждено пересечься. Я чувствовала, что ты – суровый мужчина и что ты подвергнешь меня таким лишениям и испытаниям, с которыми не сравнится ничто из перенесенного мною в Брульске, и все же я не могла отступить и каждый день приходила и смотрела на тебя и твой черный корабль. А когда мне стало понятно, что ты не хочешь ни замечать меня, ни поступать в соответствии со своим желанием и что никто из команды не даст мне шанса пробраться на корабль, я сама прокралась сюда незамеченной, пока ты и все твои люди были заняты на погрузке.
(«Вранье, сплошное вранье», – сказал себе Мышелов и продолжал слушать.) – Сначала я пряталась за грузом. Но когда корабль наконец вышел из гавани и все уснули, мне стало холодно, тело мое ныло от долгого лежания на твердой палубе. Однако, хотя я сильно страдала, у меня не хватило смелости искать твою каюту или как-либо иначе обнаружить себя, из страха, что ты прикажешь повернуть в Брульск и высадить меня там. Поэтому я постепенно развязала веревки, опутывавшие примеченный мной раньше сундук с материями, трудясь над узлами, точно мышь или землеройка, – узлы были очень жесткие и прочные, но у меня ловкие пальцы, которые могут быть сильными, когда нужно. Потом я забралась внутрь и уснула в тепле. А потом пришел ты, и вот я здесь.
Мышелов повернул голову и увидел два желтых пульсирующих огонька в ее глазах – то было отражение ритмично раскачивавшейся под потолком лампы. Затем он на краткий миг прикоснулся пальцем к ее губам и стал медленно стягивать с нее одеяло, пока не показалась лента, обвивавшая ее хрупкую щиколотку. Он залюбовался ее маленьким стройным телом. Хорошо, когда рядом с мужчиной есть молодая красивая женщина, сказал он себе, независимая, как молодая кошка, и игривая, как котенок. Хорошо, когда она рассказывает всякие небылицы (ясно как день, что ей помогли пробраться на борт, – Скор и Миккиду, должно быть, оба приложили руку), но лучше реже с ней разговаривать и держать на привязи. Людям можно доверять, только пока они на привязи – а еще лучше, если на цепи. И в этом тоже суть власти – лишить другого воли и свободы. Не сводя с нее гипнотического взгляда, он потянулся за куском ленты. Надо привязать ее к изножию и к изголовью кровати, не сильно, но так, чтобы она не могла дотянуться одним запястьем до другого или развязать узлы своими жемчужными зубками. Тогда он сможет пройтись по палубе и быть уверенным, что найдет ее на месте, вернувшись.
Глава 6
Сиф в одиночестве прогуливалась по вересковой пустоши возле Соляной Гавани. Из маленькой сумочки, висевшей у нее на поясе, она вынула набитую льняным семенем тряпичную куклу, изображавшую мужчину. Он был с ее ладонь ростом, вокруг талии у него было золотое кольцо, которое женщина могла бы носить на пальце. Остальные размеры игрушки были сопоставимы с этим кольцом. На нем был серый плащ с капюшоном и серая туника. Взглянув в его лишенное всяких черт лицо, она на мгновение задумалась о тайне полотна – нитки, натянутые в одном направлении, удерживают нитки, идущие в другом направлении; все же вместе образует ткань, плотную и теплую, хотя и проницаемую для воздуха и воды. В этот момент ей показалось, что по лицу куклы промелькнуло какое-то выражение. Она подумала, что Серый Мышелов находится в опасности и ему может понадобиться охранная магия более сильная, чем магия золотого кольца. Решительным жестом сунула она куклу в сумку и зашагала вперед, по направлению к Соляной Гавани, к ратуше и к сокровищнице, таинственным образом лишенной своих сокровищ. Порывы налетавшего с севера ветра ерошили вереск на пустоши.
Глава 7
Глоток горького бренди еще продолжал согревать ему горло, а Мышелов уже проскользнул в люк и бесшумно крался по палубе. Он хотел проверить, чем заняты его люди, припугнуть их, если понадобится, проследить, чтобы все были при деле и чтобы все его приказы, включая и бессмысленное распоряжение о поиске сундука, выполнялись неукоснительно. Последнее он расценивал как справедливое наказание мерзавцам, посмевшим протащить Исисси на корабль без его ведома. (Подумать только, что она-то все это время находится в его каюте, надежно привязанная к кровати!) Ветер заметно посвежел, и «Морской Ястреб», увлекаемый тугим парусом вперед, глубже вспахивал волны, зарываясь в них освинцованным килем. Вахтенный мингол налегал грудью на штурвал, а его товарищ и старый Урф пристально вглядывались вдаль в поисках признаков приближающейся бури. Если ветер не переменится, то они будут дома не через четыре дня, как предполагалось, а уже через три. От этой мысли Мышелову стало скорее неуютно, чем радостно. Озабоченно перегнувшись через борт, он отметил, что вода еще далеко не доставала до весельных отверстий. Каждое отверстие было надежно задраено и перегорожено поперечным брусом, который был обмотан канатом, другим концом крепившимся вокруг лежавшего в центре судна груза. Однако и это напоминание о надежности его судна не доставило Мышелову удовольствия.
"Где же остальная команда? – задал он себе вопрос. – Ищут пропавший сундук внизу? Заняты чем-то другим?
Или просто дурака валяют?" Сейчас он сам посмотрит! Но, не успев сделать и нескольких шагов по парусиновой палубе, скрывавшей сокровище, он остановился как громом пораженный, ибо ему стала ясна причина охватившего его недовольства. Ему претило скорое возвращение домой, богатый груз «Морского Ястреба» давно стал ему ненавистен, потому что все это напоминало об узах, навеки связавших его с Сиф, с калекой Фафхрдом, с высокомерной Афрейт, со всеми его людьми вплоть до последнего обитателя Льдистого острова. Безграничная ответственность – вот что ждало его по возвращении. Ответственность перед Сиф в качестве ее мужа (или, по крайней мере, эквивалента такового), ответственность перед старым товарищем Фафхрдом (связанным с высокомерной Афрейт), ответственность перед своими людьми, для которых он был не только капитаном, но и покровителем, отцом. Кормилец и защитник – не успел он оглянуться, как они – или по крайней мере некоторые из них – уже связали его по рукам и ногам путами любви, дружбы и взаимных обязанностей.
На час-другой он станет героем, его будут превозносить за богатую добычу. А завтра? Поди и принеси еще! Или (что еще хуже) оставайся дома и неси за нас ответственность. И так далее, до бесконечности. Такая перспектива плохо согласовывалась с жаждой власти, охватившей его прошлой ночью и странным образом разросшейся под влиянием девочки-проститутки Исисси. Вместо того чтобы подчинять себе других, покорять Вселенную, одолеть самих богов, если придется, он оказался связанным по рукам и ногам. Никогда больше не устремится он навстречу приключениям, открытиям, неизведанным высотам и полным опасностей глубинам, никогда больше не сыграет он в орлянку с самим Смертью и не обведет его благодаря всемогущему знанию и хитрости. Связанный Мышелов? Ну уж нет!
Воспаленный этими мыслями, Мышелов и не заметил, как ноги сами донесли его до основания мачты; когда же он остановился, то, несмотря на ровное гудение натянутого ветром паруса и удары волн о борта корабля, услышал напряженный шепот двух спорящих людей.