Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён (лучшие книги txt) 📗
— Тебе чтоб с девочками за деньги? С порядочными, но уже дороже и без гарантий? Или — для поминальной тризны? — проницательно схватывает уоррент.
— Какие девочки, батя… третий пункт.
— Ну тогда и вариантов нет. Тебе в «ЗЕЛЁНОЕ КЕПИ», иди до сенатской Площади по главной дороге от КПП, там спросишь.
— Здесь наши есть? — очень сильно удивляюсь.
— А то… Бывший начштаба главного управления погранвойск на пенсии кабак открыл. С вас, по предъявлению формы либо жетона — половина оплаты. Только ваших там мало — всё же центр страны, до границ далеко. Но уж когда есть кто с оказией в городе из ваших — туда точно зайдёт.
— Спасибо!
«ЗЕЛЁНОЕ КЕПИ» оказывается чем-то средним между дорогим трактиром и этническим, как сказали бы там, рестораном. Двухэтажное здание, добротная дорогая мебель натурального дерева. У входа встречает портье. С лёту мазнув взглядом по моему штату, говорит:
— Поминки?
— Да.
— Предлагаю второй этаж, вы сейчас увидите, почему.
Следую за ним на второй этаж, где попадаю в круглый зал, центр которого свободен и пуст а по краям находятся отдельные кабинки, открытые с одной стороны из четырёх — в сторону зала. И видно всех, и уединение. Два в одном. Действительно, уютно.
Выбираю кабинку, открываю меню. Я один на втором этаже. Что меня вполне устраивает. С опозданием замечаю табличку на лестнице у входа на второй этаж: «Без штата погранвойск вход на второй этаж строго запрещён».
Понятно.
Через пять минут заказываю подавальщику солянку, мясо на углях и печёный батат, плюс самого дорогого алкоголя из списка. Судя по цене в меню, можно не бояться, один империал — это чертовски много. Плюс — с меня только половина оплаты по счёту.
Графин с чем-то вроде рома подают через три минуты. Еду начинают подавать через пяти минут. Подавальщик ставит на стол две стопки и задёргивает, выходя, полупрозрачные шторки. Теперь из зала видно только мой силуэт.
Мне есть о чём подумать. И что вспомнить. И о своих. И об этих. И о жене Атени с детьми.
И его ощущения не было возможности полностью осмыслить и переварить.
Наливаю себе маленькую стопку раз в пятнадцать минут. Заедаю сыром. И снова замираю на пятнадцать минут, перебирая картинки из прошлого. Частью — свои тамошние. Частью — тоже свои, но уже здешние.
В зал входит группа людей, подробностей не вижу сквозь занавесь, только силуэты на фоне света. Вижу, что они замечают занятую мной кабину, и с их стороны звучит:
— Jai Mahakali!
— Ayo Gorkhali! — отвечаю, вставая из-за стола и выходя в зал.
Трое. Субедар, наик и хавилдар-майор. Со штатом Приаргынского отряда. Байкульский округ.
— Атени. — Жму предплечья с каждым из троих по очереди.
— Пун. — Хавилдар-майор.
— Чанд, — это наик.
— Гурунг, — субедар.
— Пойдёмте ко мне? — приглашаю. — Я уже давно сижу. У меня ждать не нужно будет ни еды, ни…
Проходим ко мне, задёргиваем шторку, из шкафа у стены берём ещё стопки. Тянусь было к графину, но вовремя спохватываюсь: разливает теперь наик, как самый младший. От субедара не укрывается этот мой жест, и он, ухмыляясь, говорит:
— Давно сидишь?
— Второй графин, в городе третий день. Никого не знаю. Помянуть своих давно пора, но раньше не было возможности.
— Да мы наслышаны. Что тебя в одном халате из госпиталя выпнули, — невесело бросает Чанд, заканчивая разливать.
— Как? — поражаюсь. — Откуда?
— Известно откуда. «Зелёный телеграф». Ты ж последний из отряда. Живой, как оказалось. Тебе крест должна была Её Августейшество лично вручить. Но её в зону риска не пустили — у вас же там чуть не боевые.
— Да боевые ж не в округе! — отмахиваюсь. — Я-то в госпитале в округе валялся.
— Ну, из столицы того не видать. А вообще, в «Вестнике погранвойск» было — на все погранвойска. И про то, что вы там держались, как кобель за кость. Отрядом против второй ударной Кименистана чуть не неделю. И что один хавилдар из отряда выжил. Потом по солдатскому телеграфу из округа дошла информация, что ты без денег, с одним крестом в руках на базаре одежду покупал. В общем, прославился, — хлопает меня по плечу субедар.
— Уволили задним числом, — хмуро поясняю. — Денег нет. Семья и дом — на той стороне остались… Вышел из госпиталя — узнал, что всех наглухо… Из госпиталя вытурили, хотя, спасибо, что подлатали. В округе — никого не знаю. Из отряда — я последний. Плюс — я ж из Северного Полесья, кого мне в Ужуме просить? Пошёл на базар, продал крест. На эти деньги оделся и сюда приехал. В магическом колледже теперь учусь.
— Ну молоток, чего, — бьёт меня по плечу Пун. — Жив — и слава Великой.
— Слава, — синхронно отвечаем втроём.
— Хотя мне оно уже и не зачем, — добавляю.
— На всё — Её Воля. — отсекает Пун. — Чанд, наливай. Не торопись на тот свет, Атени. Без веской причины.
Молча указываю пальцем на чёрные петлицы.
— А мы домой джемадара отвозили, — рассказывает Гурунг. — обстрел заставы с той стороны, его сразу.
— Снова провокация? Или..? — спрашиваю.
— Не понятно. Уже полгода усиленный режим. Может быть, что рыбники решили нас тоже на зуб проверить, раз у Кименистана получилось. Только на своём участке. У них ведь тоже народу — жуть. А селиться негде. Только к нам. — поясняет Пун. — а как тебя в колледж занесло?
— А что мне ещё делать? Может, хоть «черепом» кому пригожусь. Моего-то отряда больше нет.
— А перевестись куда-то не думал? Задним числом? Ты бы мог, ты знаменитость.
— Уже поздно дёргаться. Что знаменитость — только от вас узнал. До этого, даже на носки денег не было. Выдать «КРЕСТ ЗА ДОБЛЕСТЬ» голому человеку в госпитале, когда ему даже одеть нечего — мне этого хватило. В колледже учусь. За вступительные зачли результаты прошлогодней аттестации на замкома ВПБСа, эти результаты, оказывается, в Главный Штаб пересылаются. Так что, сохранились. Пока так.
— Твоё здоровье!
Сидим ещё часа два. Обмениваемся новостями со своих участков, обсуждаем интересные случаи, в общем, как дома.
Расстаёмся на крыльце, обменявшись адресами. Жму по очереди всем предплечья:
— Ну, мне обратно, на базу. То есть тьфу, в колледж. — Все смеются.
— Jai Mahakali!
— Ayo Gorkhali! Жги в колледже за всех нас, Атени!
Глава 6
Пока дохожу пешком из «ЗЕЛЕНОГО КЕПИ» до своего корпуса на территории колледжа, алкоголь улетучивается. Спасть ложусь в хорошем настроении, первый раз за всё время. Ощущения — как будто дома побывал.
Утром, как всегда, бегу в спорт городок. Опять пересекаюсь там с Валери, который, похоже, тоже там каждое утро. Интересно, он тоже живёт на территории колледжа? Вряд ли, у него семья. Наверное, просто старается следить за собой.
В перерывах между парами меня в коридоре ловит КорИн крайне необычным образом:
— Курсант-хавилдар, можно вас?
— Я в вашем распоряжении, господин майор! — вытягиваюсь, опешив от странной формы обращения.
— Вы бы не могли проследовать за мной в деканат?
— Я в вашем распоряжении, господин майор! — дублирую на всякий случай.
— Деканат вообще, и наша кафедра в частности, сейчас ведут согласование новой программы обучения. Господин Декан просит вас прибыть частным порядком. — по дороге говорит майор.
Теряясь в догадках, следую за ним.
По пути он частично объясняется по прошлому разу:
— Курсант-хавилдар, примите мои извинения за неподобающий преподавателю тон на прошлой лекции. Один из курсантов, конфликтовавших с вами, мой родственник. И я, не разобравшись в причинах ваших с ним размолвок, невольно спроецировал на вас недовольство некоторой части семьи.
— Благодарю за понимание, — бесстрастно щёлкаю каблуками на ходу. Так и думал.
В кабинете декана — Валери и декан. Нас усаживают за круглый стол. Если сейчас ещё подадут кофе — я вообще не буду знать, как ко всему этому относиться. И что это всё значит. Впрочем, от Валери и декана я подлян не видел, а совсем наоборот. Более того: подозреваю, что выданный мне полтинник — их рук дело. Вернее даже не рук, а интриг. И то, что я живу тут в отдельном кубрике. Который лучше, чем офицерское общежитие в той жизни. Питаюсь, обмундирован — мимо декана никак не могло пройти. Значит, знает. И с «губы» меня Валери со скоростью звука забрал. Справедливо во всём разобрался, пятнадцати минут не прошло. Улькен рахмет. Хотя, разбирательства — они ведь по-разному проходить могут.
