Механические птицы не поют (СИ) - Баюн София (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
— Вот! — Василика поставила на стойку поднос, на котором были расставлены два прибора и общее блюдо с жареными яйцами, сыром, тостами и холодным мясом. — А как зовут твою подругу?
— Мара, — наугад сказал он, очаровательно улыбнувшись.
— Странное имя, — наморщила носик Василика. — В моих краях так ведьму звали.
— В ваших краях всего одна ведьма? — спросил он, ставя на поднос две чашки кофе и кувшинчик сливок.
— Такая — одна, — пожала плечами Василика. — Хенрик, там двое требуют виски с перцем и сырым яйцом, они странные.
— А, готов спорить это из Скоттанда, там вроде такое пьют. Поправляются люди после вчерашнего вчерашнего, — усмехнулся он, разливая виски в два высоких бокала.
Уолтер взял поднос и вернулся к себе в комнату, радуясь, что ему не нужно поправляться такими странными смесями.
Удивительно, но здесь и правда почти не знал о свойстве альбионской микстуры от несварения снимать похмелье будучи сильно разбавленной водой.
Правда, стоила она столько, что можно было не удивляться тому, что кто-то предпочитал виски и сырые яйца.
Уолтеру пришлось поставить поднос на пол у двери, ругнувшись на себя, что не догадался оставить Эльстер ключ, чтобы она заперлась изнутри.
Когда он зашел, Эльстер лежала на краю кровати и, кажется, спала. Но услышав скрип двери, вскочила на ноги и сделала шаг к окну. Узнав Уолтера, она успокоилась и села обратно.
Он поставил поднос на край стола.
— Ты настолько боишься? — тихо спросил он.
От его благодушного настроения не осталось и следа. Утренняя болтовня постояльцев «У Марлен» немного развеяла его тревогу, но ужас в глазах Эльстер быстро вернул ее обратно.
Она только кивнула, не поднимая взгляда от сцепленных в замок рук. Уолтер взял с подноса чашку и коснулся ее руки кончиками пальцев:
— Держи. Ты же ко мне пришла, значит, меня ты не боишься?
— Нет… — прошептала она, забирая чашку.
— Ты… ты и правда боишься, — ошеломленно повторил он, становясь перед ней на колени и придерживая чашку.
Руки у Эльстер дрожали так, что кофе проливался на юбку.
— Конечно я боюсь, Уолтер! Все люди боятся…
— Послушай, я не знаю… Я ничего о вас не знаю, но…
— О ком «о нас», Уолтер? О механических девочках из борделей «Пташек», да? — с ненавистью выдохнула она.
— Я…
— Никто ничего не знает, Уолтер. Никто и ничего о нас не знает, — внезапно успокоившись, сказала Эльстер.
Она забралась с ногами на кровать и отпила кофе. Уолтер внимательно наблюдал за ней и никак не мог отделаться от липкого ощущения тревоги.
Он не имел дела с куклами. Ни с «соловьями», ни с «пташками». Но Эльстер вела себя как обычный человек — сменяющиеся эмоции на лице, жесты, то, как она довольно прищурилась, отпив кофе делали ее похожей не на машину, полную шестеренок, а на уставшую и испуганную девочку.
Когда он еще жил на Альбионе и посещал раз в неделю светские приемы, ему приходилось выслушивать немало недовольства из-за распространенности механических «птиц» на Кайзерстате. В основном напирали на этику и религию. Прелат регулярно выступал с проповедями о том, что чародеи, когда даешь им волю, начинают посягать на то, что простым смертным недоступно — создание жизни иначе, чем через рождение детей. Альбионская аристократия брезгливо говорила о «механических девках этих дикарей». Дамы выдыхали свое презрение в кружевные веера, мужчины — в терпкий сигарный дым. Альбионские рабочие ходили в бордели Нижних Кварталов, где можно было найти себе кого угодно — женщину или девочку, мужчину или мальчика, настоящих, живых. Сколько из них работали в этих борделях добровольно и каковы были условия этой работы — никого не волновало.
Уолтер не знал, что на самом деле правильно. Он изучал этику в университете и блестяще сдал этот предмет, но глядя, как девушка в клетчатой юбке пьет кофе, сидя на его кровати, Уолтер не мог дать себе ответов на простые вопросы.
— Эльстер?..
— Что? — спросила она, ставя чашку на стол.
Она положила на тост кусок сыра, скептически оглядела, добавила еще сыра и несколько пластинок мяса.
— А ты бы перевернула черепашку, лежащую на спине посреди пустыни? — внезапно для самого себя спросил Уолтер.
Эльстер перестала жевать и посмотрела с таким удивлением, что ему стало стыдно.
— Уолтер, если черепашку не перевернуть — она помрет, — ответила она ему тоном, каким обычно объясняют детям прописные истины.
Пару минут Уолтер смотрел, как она ест, пытаясь понять, какой из сотни вопросов нужно задать ей первым вместо глупостей про черепашек в пустыне.
— Почему ты пришла ко мне? — наконец, нашел он не самый волнующий и не самый главный, но показавшийся ему самым безобидным вопрос.
— Потому что я кое-что про тебя знаю, и ты сможешь мне помочь, лорд Уолтер Говард.
Уолтер взял со стола чашку с кофе, сделал глоток, смывая все слова, которые ему хотелось сказать. Посмотрел на Эльстер и холодно улыбнулся:
— Если ты «кое-что обо мне знаешь», то ты знаешь и то, что род Говардов после настигшего его позора — всего лишь бумаги, альбионское поместье, резиденция во Флер и оставшиеся счета и фамильные драгоценности. Хотя может быть и их уже арестовали.
— Прости, тебе, наверное, показалось, что я хочу тебя шантажировать, — расстроенно произнесла Эльстер. — Нет, Уолтер. Мне помощь нужна, правда.
— И чего ты хочешь? — спросил Уолтер, поводя плечами, будто от порыва ледяного ветра.
Он готовился защищаться. Уолтер ждал этого дня с тех пор, как сошел на берег Кайзерстата. Ему казалось, что его узнают, что на него показывают пальцем, чудились шепотки за спиной и косые взгляды. Стоило ему избавиться от вещей и к собственному удивлению легко отказаться от привитых с детства манер — он ощутил себя в большей безопасности.
Но в портовом городке Лигеплаце никому не было дела до опальных альбионских аристократов. Сюда заходили купцы с Южных Берегов, и золотистые борта их кораблей были укрыты экранами с невероятными узорами, а на мачтах вились десятки разноцветных флагов. Приходили дирижабли с Амиро, родины Атаро, учившей Уолтера варить кофе. Эти дирижабли были ярко-желтого цвета, они везли слоновую кость, специи и живых птиц с разноцветными перьями. Иногда в этот порт заходили пароходы из Морлисса, огромные, стальные чудовища, на которых не было мачт и голограмм парусов, зато на их носу всегда были нарисованы глаза и оскаленная звериная пасть. На всех этих кораблях, воздушных и морских, прибывали самые разные люди. У некоторых была черная кожа, другие ходили в одинаковых для мужчин и женщин халатах, третьи носили медвежьи шкуры, четвертые не уступали в яркости одежд и эпатажности поведения Идущим. На их фоне Уолтер в своих круглых черных очках и мятой шинели терялся, как песчинка, подхваченная прибоем.
Но ощущение близкого разоблачения не покидало его. Страхи оказались не напрасными.
— Я хочу, чтобы ты устроил меня работать, — просто ответила Эльстер.
— Что?..
— Я хочу, чтобы ты устроил меня работать, Уолтер. Горничной, посудомойкой, кем угодно.
— Тебе надо поговорить с Хенриком…
— Нет же, Уолтер, ты не понимаешь. Меня ищут, этот… Унфелих, жандармская ищейка, мои бывшие хозяева и их люди. И меня обязательно найдут. Мне нужно сбежать.
— Ты притворялась чародейкой, потому что куклы не могут колдовать. И надеялась так попасть на корабль, — догадался Уолтер.
Эльстер кивнула.
— У меня была игрушка, вроде хлопушки, выпускающей искры…
— И ты надеялась кого-то этим обмануть?! Сколько тебе лет?
— Девятнадцать, — удивленно ответила Эльстер.
«На шесть лет меня младше, и ведет себя, как ребенок», — с грустью подумал Уолтер.
— Послушай, давай поступим проще. Я куплю тебе любой билет, куда ты захочешь — у меня осталось немного сбережений. Если тебе так нужно на Альбион — дам тебе рекомендательные письма, но учти, что там подпись Говарда не котируется. Лучше езжай подальше, где никто не знает о скандале. Подпись альбионского аристократа будет иметь меньший вес, зато подпись Говарда будет иметь хоть какой-то…
