Исполнитель (СИ) - Комарницкий Павел Сергеевич (книги онлайн .txt) 📗

Павел Комарницкий

Исполнитель

Конь запрядал ушами, тихонько всхрапнул – почуял засаду, затаившуюся в тёмном переплетении ветвей на том краю круглой поляны, которую лесная дорога рассекала как раз пополам, точно умелая рука булочника каравай свежего хлеба. При мысли о горячем, душистом каравае, только что вынутом из печи, Первей сглотнул слюну. Вот ведь странно устроен человек – на том краю поляны его дожидаются восемь разбойников, причём у двоих из них самострелы, заряженные короткими стальными болтами, способными пробить любой доспех, а ему лишь бы пожрать. Верно говорят, голод не тётка.

Первей вздохнул. До ближайшего каравая ему ещё неблизко, а работу надо было сделать сейчас. Ладно, приступим.

– Эй, разбойнички! – сложив руки рупором, прокричал Первей. – Выходите уже, не прячьтесь!

Теперь он явственно чувствовал их замешательство. До чего наглый пошёл клиент, сам разбойничков задирает. Однако численный перевес и голодное брюхо толкнули разбойников на следующий шаг. Ватага высыпала из лесу, свистя и улюлюкая, в целях запугивания клиента и подъёма собственного боевого духа. Первей не двигался, и вся шайка мигом окружила жертву. Кто-то уже держал Гнедка за узду. В глаза Первею смотрели болты самострелов.

– Ну что, малый, кошелёк или жизнь? – бородатый атаман, могучий, как медведь, и опасный, как тот же медведь-шатун, ухмылялся. – Сам позвал, а за вызов платить надобно!

Разбойнички заржали так, что Гнедко всхрапнул и дёрнулся. Оценили шутку своего атамана.

– Ну зачем мне ваши кошельки? – улыбнулся Первей. – Жизнь, атаман Неясыть. Мне нужны ваши жизни.

Ухмылка сползла с лица атамана. Короткий кивок – и две тяжёлые кованые стрелы с теньканьем ударили в цель.

Один разбойник, совсем ещё молодой, безусый парень, умер мгновенно – стрела попала точно между глаз. Второй, заросший бородищей до глаз, немолодой зверообразный мужик оседал, рыча, как раненый зверь – стрела торчала у него из живота, глубоко засев в могучей мышечной плите брюшного пресса. Двое стоявших рядом разбойников с рёвом рубанули своих товарищей-стрелков топорами, по-крестьянски, наотмашь. Зарубленные стрелки ещё валились на землю, а разбойники с топорами, не прекращая реветь, как медведи, выгнанные из берлоги, кинулись на своего вожака и стоявшего рядом с ним разбойника, высокого косоротого мужика в красной засаленной рубахе, с нечёсаными патлами, повязанными кожаным шнурком.

Как ни неожиданна была измена, атаман и его союзник не растерялись – вместо того, чтобы выяснять причины столь необычного поведения своих товарищей, они встали в стойку, разом взмахнув мечами – мечи были только у атамана и этого, в красной рубахе. Неуклюжий топор против опытного меча оружие, в общем-то, бесполезное, и через пару секунд один из разбойников с топором уже валился, хватаясь за наискось рассечённую грудь, где среди обломков рёбер трепыхалось кроваво-красное. Первей поморщился: сценарий его не устраивал.

Долговязый в красной рубахе с разворота рубанул по атаману, переходя на сторону противника, но атаман и тут не подкачал – ловко ушёл от удара, с перекатом, и встал в стойку раньше, чем его недавние друзья-товарищи успели очутиться рядом.

Теперь атаману было трудно – долговязый с мечом если и уступал атаману в ловкости и умении, то ненамного. Правда, атаман явно превосходил красную рубаху в силе, но этот перевес с лихвой компенсировал разбойник с топором.

Двоим разбойникам никак не удавалось взять атамана в клещи. Некоторое время на поляне слышались только хриплые выкрики и лязг стали. Атаман начал выдыхаться, но в этот момент долговязый споткнулся, и меч атамана без замаха рубанул его по кисти. Рука с мечом отлетела прочь, разбойник взвыл и кинулся было прочь, но его коллега с топором неожиданно саданул его своей секирой по рёбрам, и тот повалился навзничь, хрипя и кашляя. Это лишнее движение стоило разбойнику с топором жизни – атаман шагнул к нему, валясь в подкате, и рубанул по ногам.

Первей смотрел, не сходя с коня, даже не положив руку на черен меча, торчащего за спиной. Атаман Неясыть стоял, тяжело дыша и сжимая в руке меч, по рукоять залитый кровью, а на поляне копошились его недавние товарищи, и жизнь толчками уходила из них, красными струями брызгая на истоптанную высокую лесную траву.

– Ты и вправду хорошо обучен бою, Неясыть, – Первей смотрел, как застывают на траве багровые пятна, чернеющие на глазах, и как замирают раненые, погружаясь в свой последний сон. – На что же ты употребил данное тебе умение, атаман Неясыть, бывший солдат королевской пехоты?

– Ты кто? – прохрипел атаман, налитыми кровью глазами следя, как рослый воин неторопливо соскакивает с коня, по-прежнему не обнажая меча.

Первей чуть улыбнулся, неловко.

– Я Исполнитель.

Он обернулся вполоборота к разбойнику, начал подтягивать подпругу. Момент был очень удобен для нападения, но атаман его не использовал – очевидно, понял всю бесполезность. Первей усмехнулся – всё верно, для того, чтобы держать в руках шайку разбойников, одной силы мало, атаману необходим ум, плюс настоящее звериное чутьё.

– Чего тебе надо? – разбойник никак не мог восстановить дыхание, дышал хрипло и натужно: ночёвки в лесу в любое время года – плохое лекарство для простуженных бронхов.

– Я же сказал – жизнь.

Первей закончил охорашивать сбрую, повернулся и взглянул разбойнику в глаза.

– Станислав Ежи, он же атаман Неясыть, ты лично убил тридцать девять человек, и только что пытался совершить сороковое убийство, и не твоя заслуга в том, что тебе это не удалось. Тебе придётся умереть. Твоя смерть была бы очень скверной, Станислав Ежи, если бы ты однажды не совершил благородный поступок. Ты помнишь его?

Атаман облизал губы.

– Крыся?

– Да. Ты спас её от насильников и не обидел беспомощную сам. Тогда ты ещё был способен совершать благородные поступки, Стас Ежи.

Взгляд атамана стал совершенно дик.

– Да ты кто? Кто тебя послал?

Первей промолчал. Вот уже сколько лет он ищет ответ на этот вопрос: кто он? И кто послал его? Кто дал силы и умения для выполнения его миссии, в которую здравый ум верит с огромной натугой?

– Не знаю, Неясыть, – Первей улыбнулся неловко. – Но мы отвлеклись. Ты имеешь право покончить с собой, сейчас, своим оружием. Воспользуешься ли ты им?

– А если я откажусь? – атаман наконец восстановил дыхание, и вместе с ним к нему вернулась былая самоуверенность, хотя и изрядно помятая дикими событиями.

– Я помогу тебе. – Первей смотрел без улыбки.

Атаман встал в стойку, выдавив кривую ухмылку.

– Ну так помоги, если сможешь.

Первей вздохнул.

– Ты не понял. Я повешу тебя. Тебе это надо?

Атаман молча двинулся вперёд, очевидно, не в силах более выносить ситуацию, которую нормальный рассудок выносить и не обязан.

Первей взмахнул рукой – короткий глухой удар, и разбойник валится, как сноп. Свинцовый шарик – замечательная штука, для того, кто умеет с ним обращаться, конечно. Можно, конечно, было поступить иначе… Но атаман разбойников – личность, трудно поддающаяся суггестии, а для серьёзной волшбы времени не было. И потом, где набраться маны на всех разбойников?

Когда атаман очнулся, он обнаружил себя сидящим на коне, со связанными за спиной руками, а шею сдавливал шёлковый шнурок. Тот, кто назвался Исполнителем, держал коня под уздцы.

– Слушай… отпусти… золото у меня… всё твоё, забирай… ну смилуйся, пощади…– атаман хрипел, конь нетерпеливо переступал ногами, косясь на чужого и весьма неприятного седока.

Первей вздохнул.

– Ты не понял. Я не могу. Твой путь на земле закончен, и не в моих силах что-либо изменить. Я лишь исполняю предначертанное.

– Да чего исполняешь?! Кем предначертанное?!! – атаман привстал в стременах, ослабив натяжение петли, и голос прорезался.

Первей чуть улыбнулся.

– Не знаю.

Он повернулся и пошёл, ведя коня в поводу, не оборачиваясь назад, где на суку нелепо дёргался бородатый человек, закончивший свой земной путь так страшно.