Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом (Другой перевод) - Мартин Джордж Р.Р. (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
– Под средством вы разумеете ваше женское естество?
– Мою плоть… да. – Серсея приложила руку ко лбу и отняла вновь, открыв полные слез глаза. – Да простит меня Дева. Я поступала так только ради детей, ради своего королевства. Удовольствия я в этом не находила. Кеттлблэки жестоки и со мной обходились грубо, но что было делать? Томмен так нуждался в доверенных людях.
– Его величество охраняет Королевская Гвардия.
– Что пользы от нее, когда его брата Джоффри отравили на собственной свадьбе? Один сын умер у меня на глазах, потери второго я бы не вынесла. Я грешила и распутничала лишь ради Томмена. Да простит мне ваше святейшество, но я переспала бы со всеми мужчинами Королевской Гавани, лишь бы сберечь детей.
– Прощение могут даровать только боги. А что же сир Лансель, ваш кузен и оруженосец вашего мужа? Вы и его верность хотели завоевать?
– Лансель… – «Осторожно, – сказала она себе, – кузен скорее всего выложил ему все как есть». – Лансель любил меня. Он еще очень юн, но я никогда не сомневалась в его преданности мне и моему сыну.
– И все же совратили его.
– Я была одинока. – Серсея подавила рыдание. – Я потеряла мужа, сына, лорда-отца. Королева-регентша тоже женщина, слабое и падкое на искушения существо. Ваше святейшество знает, что это правда. Даже святые септы порой грешат. Лансель, нежный и ласковый, был моим утешением. Это дурно, я знаю, но каждая женщина хочет быть любимой, хочет, чтобы рядом с ней был мужчина… – Она разрыдалась, больше не сдерживая себя.
Верховный септон смотрел на это бесстрастно, как статуя одного из богов. Унявшись наконец, Серсея почувствовала себя на грани обморока, но его воробейство с ней еще не закончил.
– Это все простительные грехи, – сказал он. – Похотливость вдов хорошо известна, и все женщины распутны в сердце своем: красота и хитроумие даны им, чтобы совращать мужчин с пути истинного. Но не изменяли ли вы королю Роберту, когда он был еще жив?
– Никогда в жизни! – содрогнулась Серсея. – Клянусь вам.
– Ваше величество обвиняют и в других преступлениях, куда более тяжких, чем прелюбодеяние. Сир Осни Кеттлблэк – ваш любовник, как вы сами признались – показал, что задушил моего предшественника по вашему повелению. Он также показывает, что ложно обвинил королеву Маргери и ее кузин в прелюбодеяниях и измене королевству, о чем его попросили, опять-таки, вы.
– Неправда. Маргери я люблю, как родную дочь. Что до прежнего верховного септона… Да, я часто на него жаловалась. Ставленник Тириона, он был слаб, порочен и позорил нашу святую веру – вашему святейшеству это известно не хуже, чем мне. Осни, должно быть, вообразил, что я хочу его смерти. Если так, то часть вины в самом деле падает на меня, но в убийстве я неповинна. Отведите меня в септу, и я поклянусь в этом перед престолом Отца, судии нашего.
– Все в свое время. Вы обвиняетесь также в том, что замышляли убийство собственного супруга, покойного короля Роберта Первого.
«Лансель, – подумала Серсея, – кто же еще».
– Роберта убил дикий вепрь. По-вашему, я варг? Оборотень? И Джоффри, мой возлюбленный первенец, тоже погиб от моей руки?
– Нет, только ваш муж. Вы отрицаете это?
– Разумеется, отрицаю. Перед богами и перед людьми.
Верховный септон кивнул.
– И, наконец, самое тяжкое из обвинений. Говорят, что ваши дети рождены не от короля Роберта, но от разврата и кровосмешения.
– Так говорит Станнис, – не замедлила с ответом Серсея, – и это ложь. Дети брата стоят между ним и Железным Троном, потому он и утверждает, что их отцом был не Роберт. В его гнусном письме нет ни слова правды.
– Хорошо. – Верховный септон уперся ладонями в стол и встал. – Лорд Станнис отринул Семерых ради красного демона, которому нет места в наших Семи Королевствах.
Серсея слегка приободрилась.
– Однако обвинения эти слишком серьезны, – продолжал септон, – и требуют серьезного разбирательства. Если ваше величество говорит правду, суд, несомненно, докажет, что вы невиновны.
«Все-таки суд».
– Но я исповедалась…
– Вы покаялись в части ваших грехов, но других не признали. Суд для того и нужен, чтобы отделить правду от лжи. Я попрошу Семерых отпустить вам грехи, в которых вы исповедались, и помолюсь, чтобы вас очистили от других обвинений.
Серсея медленно поднялась.
– Я склоняюсь перед мудростью вашего святейшества и молю вас о милосердии. Я так давно не видела сына…
Глаза его воробейства сделались жесткими, как кремень.
– Я не могу допустить к вам короля, пока вы не будете оправданы полностью. Но, поскольку вы сделали первый шаг по пути добродетели, я разрешаю других посетителей. По одному в день.
Серсея снова расплакалась, на этот раз искреннее.
– Благодарю вас. Вы так добры.
– Благодарите нашу милосердную Матерь.
Моэлла, Сколерия и замыкающая Юнелла препроводили королеву обратно на башню.
– Мы все молились за ваше величество, – сказала Моэлла, пока они поднимались.
– Да, – подхватила Сколерия, – теперь вам, думаю, стало намного легче. Вы чисты и невинны, как дева в день своей свадьбы.
В свадебное утро Серсея предавалась любви со своим братом Джейме.
– О да, – сказала она. – Я чувствую себя возрожденной, как будто мне вскрыли наболевший нарыв и я наконец-то начну выздоравливать. Мне кажется, что я способна летать! – Двинуть бы Сколерию в лицо локтем, чтобы кубарем покатилась вниз. По милости богов она и Юнеллу захватит с собой.
– Как хорошо вновь увидеть вашу улыбку, – пропищала Сколерия.
– Его святейшество говорил, что мне разрешены посетители?
– Говорил, – подтвердила Юнелла. – Скажите, кого желает видеть ваше величество, и мы известим их.
Джейме, конечно. Но если он в городе, почему не пришел раньше? С ним лучше подождать, разведав сначала, что творится за стенами Великой Септы.
– Дядю, сира Кивана Ланнистера, – сказала Серсея. – В столице ли он?
– Да, – сказала Юнелла. – Лорд-регент изволит пребывать в Красном Замке, и мы тотчас же пошлем за ним.
– Спасибо. – «Лорд-регент, вот как?» Серсея не стала делать вид, что это ее удивляет.
Покаяние, помимо очищения души от грехов, принесло и другие плоды. Вечером королеву перевели в более просторное помещение двумя этажами ниже, с окном на приемлемой высоте и теплыми одеялами. На ужин вместо черствого хлеба и овсянки ей принесли каплуна, свежую зелень с орехами и щедро сдобренную маслом вареную репу. Впервые за все время своего заключения она легла спать на сытый желудок и спала спокойно всю ночь, а утром, чуть свет, к ней пришел дядя.
Серсея завтракала, когда он вошел и тут же выставил из комнаты трех тюремщиц.
Сир Киван заметно постарел с тех пор, как они виделись в последний раз. Плотный, с тяжелым подбородком, он стриг бороду коротко, и его светлые волосы изрядно отступили от полысевшего лба. Красный шерстяной плащ на плече скрепляла золотая львиная голова.
– Спасибо, что пришел, – сказала Серсея, поднявшись ему навстречу.
– Сядь, – нахмурился он, – я должен сказать тебе кое-что.
Она осталась стоять.
– Ты до сих пор сердишься на меня, по голосу слышно. Прости, что плеснула в тебя вином, но…
– Думаешь, я на это сержусь? Лансель – твой двоюродный брат, Серсея. Тебе следовало заботиться о нем, направлять его, присмотреть ему девушку из хорошей семьи, а ты…
– Знаю. Знаю. – Лансель хотел ее больше, чем она его – и теперь еще хочет, могла бы поспорить Серсея. – Во всем повинны мое одиночество, моя слабость… О, дядя, как же я счастлива, что вижу твое милое лицо вновь! Я знаю, что поступала дурно, но твоей ненависти не вынесла бы. – Она обняла Кивана за шею, поцеловала в щеку. – Прости меня, прости.
Сир Киван, помедлив, обнял ее в ответ – неуклюже и наскоро.
– Ну, будет. Я прощаю тебя, а теперь лучше сядь: у меня дурные вести, Серсея.
Это ее напугало.
– Что-то с Томменом? Скажи, что это не так. Я так за него боялась, и никто здесь ни слова мне не сказал. У него ведь все хорошо?
