Гончие Дзара (СИ) - Титов Роман Викторович (первая книга txt) 📗

— А эти образы, — не унимался Изма, — они разумны? Или вся их угроза исходит лишь от банальной несовместимости нашей и их вселенных?

Я чуть не поперхнулся. Несовместимости чего?! Но тут Затворник с апломбом объявил:

— О, разум там есть, можете не сомневаться, Изма. Но он просто слишком велик, чтобы некто, вроде нас с вами, был способен его понять.

— Иными словами, их поступки нельзя назвать банальной жаждой разрушения всего на свете? — предположила Диана.

Лейр покачал головой:

— Едва ли. Впрочем, я понятия не имею, чем именно они руководствуются и можно ли их поступки хоть как-то интерпретировать.

— И все же Бавкида пыталась наладить с ними диалог, разве нет? — сам того не ожидая, сказал я.

Все замерли и обернулись ко мне.

— Да-да, — быстро закивал Затворник. — Пыталась. И не она одна. Вспомним хоть тех же юхани. Но в итоге ни та, ни другая попытка, увы, успехом не увенчалась.

— Потому что это невозможно, — бросил я и взлетел к верхнему ярусу галереи.

Но лейр только беззаботно пожал плечами:

— Кто знает. Хотя, еще раз пытаться я бы не стал. — Прицелившись, он, спустя секунду, парил уже около меня. — Но на случай, если кому вдруг подобное все же взбредет в голову, сказал бы: стоит сосредоточиться не на различиях, а на сходстве.

— Ага, — кивнул я со всем свойственным мне сарказмом, — усвою на будущее.

Но Затворник, будто не уловив насмешки, ответил со всей непонятно откуда взявшейся серьезностью:

— Уж, будь любезен. — Затем указал на лестницу и дверь, к которой она вела. — А теперь — вперед, к центру управления.

Звучало как-то уж больно зловеще, но я все-таки решил не придавать тону лейра, явно испытывавшего некий моральный прессинг, особого значения, молча всплыв к указанной высоте. Наплевав на предупреждения Затворника, я позволил тонким нитям ихора заструиться к двери и, окутав ее полупрозрачным облаком, вынудить распахнуться настежь, открыв нам доступ к локусу.

Оставалось только войти. Что мы все четверо и сделали.

Стоило догадываться, что помещение, служившее центром управления всей Обсерваторией не будет похоже на обычную оперативную рубку или крейсерский мостик. Просторная (куда ж без этого) полусферическая комната с огромными изогнутыми иллюминаторами, шедшими по всему ее периметру, скорей напоминала один из тех медитационных пузырей, какие были в ходу у древних лейров еще в эру, когда Риомм не был Империей. Разве что выглядела попросторней да посолидней, при полном отсутствии очевидных терминалов или пультов управления.

Особопрочное поляризационное стекло иллюминаторов пригашало гиперпространственное сияние, бесновавшееся снаружи, отчего весь локус казался погруженным в приятный полумрак. Видимо, это-то и послужило причиной, из-за которой мы не сразу различили темную фигуру, плывущую под самым потолком.

Узнаваемую фигуру, но только лишенную каких-либо очевидных признаков жизни.

Без дыхательной маски или хотя бы простейшего защитного костюма, Ди Аргус неподвижно парил с прямой, будто палка, спиной и скрещенными в позе медитации ногами, отчего напоминал одну из тех скульптур, что мы встретили в коридорах снаружи.

— Хозяин Ди! — сдавленно прошептал Изма, будто боялся потревожить хозяина.

Я ни на секунду не забывал о том, что Аргус мог свободно обходиться без кислорода и выжил бы даже если б его выбросили в открытый космос без скафандра, и все же сердце пару раз пропустило удар. Резко сорвавшись с места, я подплыл к его казавшемуся совершенно одеревеневшим телу и, стараясь не задеть скрещенные в руках и опасно поблескивавшие серпы, развернул лицом к себе. Пробовать нащупать пульс и отыскать признаки дыхания у одного из Гончих Дзара было бы столь же бессмысленно, как реанимировать манекен, однако я не оставлял попыток получить хоть какой-то сигнал, намекавший на присутствие жизни. И чем отчаяннее тормошил бывшего стража, тем стремительней таяли надежды.

— Мастер Риши, он жив?

Я резко дернул головой, надеясь, что Изме этого будет достаточно и он отстанет, сам же не отрываясь продолжал вглядываться в бесстрастное лицо Аргуса. Его глаза были закрыты, а губы плотно сжаты и искривлены в практически неразличимой ухмылке. И только это намекало на то, что он на самом деле жив, но остается в подобии некоего глубокого транса.

Мысли моментально вернулись к началу. Как там говорил Затворник? На каждого Обсерватория действует странным образом и по-своему? Что, если подобный эффект случился как раз из-за такого воздействия?

Резко повернув голову к застывшей внизу троице, я выцепил лейра взглядом и спросил:

— Ты понимаешь, в чем тут дело?

В голосе того послышалась улыбка:

— Это не так уж трудно, однако. Наш серый страж, похоже, вступил в контакт с психическими силами, что сторожили Обсерваторию от чужаков. Я предупреждал о подобном, помнишь? — Лейр приблизился и, осмотрев Аргуса, прибавил: — Окажись он из нормалов, умер бы мгновенно, а так, пожалуй, еще остается шанс все исправить.

Я не стал медлить с вопросом:

— Что для этого надо сделать?

Хитрая рожа лейра, прикрытая шлемом, вне всяких сомнений продолжала скалиться. Нарочно выдержав драматическую паузу, он все же сказал:

— Думаю, ты и сам уже знаешь. Надо оживить это место.

Глава 29 Разоблачение

— Полагаю, следующий твой вопрос будет о том, каким образом нам это провернуть, — с ноткой ехидства заметил Затворник, но на этот раз, разнообразия ради, я решил его немного удивить.

Я еще раз осмотрелся, но, как и прежде, не заметил ни малейшего намека на существование хотя бы примитивных рычагов управления и отпустил мысли в полет. Не трудно догадаться, что даже самые уникальные и сложные механизмы, к числу которых, вне всяких сомнений, относилась и Обсерватория, не могли обходиться без определенного набора ключей, способных открыть к ним доступ. Голосовой или генетический, но способ должен был быть, и если он не бросался в глаза, то вполне логично мог оказаться нарочно спрятанным. Я же, всю прежнюю жизнь на Семерке неплохо справляясь с поиском любого рода пропаж, не видел в этом серьезного вызова. Тем более, когда под рукой имелся ихор.

Вспенившаяся темная масса, повинуясь лишь моему желанию, а вовсе не законам физики, устремилась вниз и с тем же успехом, что и в Хранилище юхани на Боиджии, растеклась призрачным слоем по гладкому металлическому полу.

Такая внезапность вспугнула Изму (и, что самое интересное, только Изму), вынудив того негромко вскрикнуть и попытаться приподняться чуть выше.

— Мастер Риши, что вы задумали?

Я не ответил, лишь улыбнулся. Затем, вспомнив, что улыбку мою все равно никто не видит, махнул рукой и сконцентрировался на том, чтобы ихор равномерно рассредоточился в тех местах, где наблюдались тонкие швы соединений панелей.

— Риши? — Судя по тону, Диана озадачилась не меньше мекта.

А вот Затворник продолжал источать азартное нетерпение, словно был приятно удивлен проявленной мной инициативой.

— Смышленый, — благодушно проговорил он. — Очень смышленый.

Очередной ненужный комплимент легче всего было пропустить мимо ушей, а вот мысль, что лейр вдруг превратился в слишком уж любезную версию самого себя в сознании все же засела. Помнится, прежде он никогда не разменивался на банальности и уж тем более не юлил. Что же изменилось? Могла ли Обсерватория так на него повлиять или же суть в чем-то ином? Например, в том, что он, подобно мне, начал догадываться о том, что, а вернее — кто на самом деле привел нас всех сюда.

Прежде, чем конкретный ответ на заданный самому себе вопрос успел сформироваться в голове, манипуляции с ихором дали эффект. Настил, изначально не представлявший собой ничего, кроме покрытия из блестящих черных плит, выложенных в форме правильной окружности, постепенно наливался неким бледным сиянием, а затем вдруг пришел в движение. Разбившись на неровные сегменты, он начал постепенно проваливаться внутрь себя, а из образовавшейся прорехи стало выползать нечто, по форме своей напоминавшее пыточный круг. Черный обруч диаметром в пару метров был посажен на металлическое основание и удерживался под наклоном, тем самым представляя что-то вроде трона… только без конкретного сидения, но зато окруженное множеством малопонятных приспособлений и держателей, действительно придававших ему схожесть с инструментом для крайне жестокого допроса.