Мертвая (СИ) - Демина Карина (серия книг .txt) 📗
Светлокож.Светловолос. И волосы собирает в короткий неряшливого вида хвост. А вот лицо блеклое. Брови почти не видны, и из-за этого лоб выглядит непомерно высоким.Нос хрящеватый с горбинкой.Γубы узкие.Подбородок сильный, тяжелый.
- Она была слишком впечатлительной… и я говорил, что не стоило ее в это дело втягивать, -- дядюшка уселся в кресло и вытянул длинные свои ноги. Домашние клетчатые тапочки смотрелись весьма мило, хотя и не сочетались по цвету с вельветовым бурым костюмом. - Однако мой отец отличался некоторым упрямством, и полагаю, не желал, чтобы его открытие вышло за пределы семьи. Да и… совет мой, как понимаете, несколько запоздал.
- Вы давали клятву? – уточнил Вильгeльм шмыгнул носом.
- Давал, – дядюшка слегка наклонил голову. – Вы понимаете, что проект подобного уровня… не мог бы состояться без клятвы.
- Но вы теперь говорите?
- Не о сути проекта… скажем так, клятвы в структуре своей имеют жесткие рамки, однако определяются они прежде всего внутренним отношением присягнувшего, - палец дяди коснулся головы. - Мы сами решаем, как далеко распространяется запрет. И это оставляет некоторое пространство для маневра… при должном умении.
Я восхитилась.Всегда импонировала мужчинам умным, кто ж знал, что дядюшка, к которому в семье относились снисходительно – мол, не сидится чудаку в родной империи, – тоже относится к ним?
- Если бы вы спросили о конкретных вещах… скажем, об этапах… или о сути ритуалах, структуре… частей, - он слегка поморщился и, вытащив из кармана платок, прижал к носу. – Я бы не смог ответить. А вот наши отношения с Франсин… вы знаете, что ее бабка была островитянкой?
- Нет.
Я как-то даже не задумывалась, откуда была моя мама… и это тоже странно. Была тетушка Нинелия. А кроме нее? Куда подевалась их с мамой родители? Или другие родственники? И почему, собственно говоря, я только сейчас задалась этим вопросом?
- Дед был неплохим специалистом, - хмыкнул дядюшка, пряча платок в кулаке. Но кровь я почуяла. Дрогнули ноздри и… - Дорогая, возьмите себя в руки. Поверьте, кровь моя изрядно испорчена не самым праведным образом жизни…
- Как-нибудь переживу.
- …и вовсе не годится пить из родственников, - наставительно произнес дядюшка. А я ответила:
- Вы это им скажите.
И мы улыбнулись друг другу. Еще подумала, что, крайне надеюсь, это не он убивает. А Диттер закашлялся, за что и получил кулаком по спине. Вильгельм, похоже, всегда был готов прийти на помощь другу.
- Что ж… если говорить… о том, о чем я могу говорить…
- Когда ты узнал, кто лишил тебя силы?
Этот вопрос заставил его нахмурится.Вздохнуть.И ответить:
- Мне было четырнадцать. И да… я всегда отличался непомерным любопытством. Наставники хвалили меня за живой ум, но я прекрасно осознавал: в нашей семье быть умным недостаточно.
Дядюшка тарабанил пальцами по подлокотнику, а я не торопила. Я понимала, насколько неприятен ему наш разговор. А ещё искала повод задать один вопрос.Важный вопрос.Очень важный и не слишком относящийся к делу.
- Я прекрасно помню, как заболел. Сначала решили, что это из-за воды, набегался, выпил холодной, вот и слег. Был жар. Слабость. Кости ломило. Я тогда кричал от боли,и мне давали морфий, но он не помогал. Не уверен, что длилось это долго… то есть, мне казалось, да и сейчас кажется, будто прошла вечность, но после все уверяли, будто горячка длилась сутки. Всего сутки и… сила ушла.
Он покусал губы.Скрестил руки на груди.
- Извини, дорогая племянница… мне, пожалуй, следовало бы побеседовать с тобой раньше, тогда бы ты осталась жива. Но… ты слишком похожа на нее.
- На маму?
- На фрау Агну… называть ее матушкой я и раньше не мог. Не знаю, почему… просто не мог и все.
Я похожа на бабку?Да, что-то такое говорили, но… на отца больше, а мама… она была хрупкой и воздушной,только это я и запомнила, а мелочи, вроде черт лица и… пускай. Какая разница, на кого я похожа?
- Мне казалось, что ты-то точно не причастна к делам прошлым, а потому и втягивать тебя в эту грязь не стоит, когда же ты умерла, предпринимать что-то было поздно.
- Но ты предпринял.
- То, что мог… - дядюшка развел руками. - Все-таки твоя мать оказалась права, когда просила у Нее защиты для тебя…
- Сначала.
Я имела право требовать. Я… наверное, имела право что-то требовать от человека, которого моя бабка изуродовала,и не только она. Что-то погост семейных тайн становится слишком уж большим.
- Сначала… итак, я лишился силы, а с ней и любви отца, которому нужны были наследники, но не такие, как я или Мортимер. Я страдал. И не только потому, что сила ушла, хотя это… тяжело.
Он не стал описывать.А мы не стали спрашивать. Я просто посочувствовала. Про себя, ибо сочувствие вслух ему нужно не было.
- Твой отец, который еще вчера умирал, вдруг исцелился, и дар ему вернулся… слуги зашептались, что это неспроста… фрау Агна посещала храм,и вот такие чудеса… стало быть к просьбе снизошли. О да, она велела слугам молчать, но что приказ против человеческого стремления к сплетням. И если сперва я не слишком обращал на них внимание, пытаясь как-то приспособиться к новой для себя жизни, то позже… несколько лет, как в тумане… я продолжал учиться, надеясь, что однажды проснусь и обнаружу, что моя сила вновь со мной. Я старался. Я был лучшим… лучше брата, который вдруг превратился из ещё одной неудачи рода в наследника и любимца. А я… я стал чем-то, что мешало. Отец, глядя на меня, кривился. Мать… женщина, которую я считал матерью, и вовсе меня не замечала. Мне было двенадцать, когда меня отослали в школу. Хорошую. Очень дорогую. Ведь род Вирхдаммтервег всегда выбирает только лучшее.
В это высказывании мне послышались знакомые ноты.Да, дед так говорил.Про род и про лучшее… и да,из трех детей он выбрал одаренного. А из меня с сестрой ту, которая родилась в браке…
- Там, как ни странно, я пришел в себя. Не скажу, что резко приспособился, обзавелся друзьями… скорее напротив. Я был нелюдим и не слишком приятен в общении. Время было непростое. Там либо медленно сходишь с ума от одиночества, либо находишь себе дело по сердцу. Меня увлекла математика, а в приложении к магии… почему-то никто никогда не рассматривал магию с точки зрения математических моделей.
Я на всякий случай кивнула, поскольку звучало это солидно и умно.
- Моим родным писали о моих успехах. Им отправляли грамоты и награды, но уже тогда я начал понимать, что, сколько б их ни было, я все равно останусь вторым сортом… умный, но лишенный силы. Мне было пятнадцать, когда мне позволили вернуться на каникулы. Точнее, дед настоял на моем возвращении… и наивно с моей стороны было полагать, будто дело в моих успехах.
Пауза.И я разглядываю собственные ногти. Потемнели. Стали плотнее… и камень неплохо пробивают.
- Он хотел, чтобы я принес клятву верности наследнику. Такой вот обычай… младшие сыновья… или не младшие, но просто те, кого сочли недостаточно сильными, чтобы наделить правом наследования, приносили клятву служить роду верой и правдой. Дед красиво говорил о моем долге, о том, что моему брату понадобятся мой ум и сила… убеждать он умел. А заодно добавил, что, откажись я от рода, и он откажется от меня.
- И ты согласился?
Дядюшка потер подбородок.
- Мне было пятнадцать. И меня, говоря по правде,изрядно напугала перспектива остаться одному… на улице…
А ведь с них бы сталось…интересно, дядюшка Мортимер клятву тоже приносил? И если так,то каким образом она согласуется с попытками избавиться от меня?
- Как оказалось, все было несколько сложнее… не служение, а в ряде случаев – полное и безоговорочное подчинение. И ряд запретов. К примеру, запрет жениться.
- Что?!
- Твой дед полагал, что я слишком юн и неопытен, а потому легко могу попасть в брачные сети. Там, глядишь, дети появятся, которые вполне способны унаследовать мой дар. А это создало бы прецедент и некоторые сложности… нет, мне было сказано, что, когда я стану старше запрет снимут…
